Романов. Том 4 - Владимир Кощеев

на меня, то на свою сестру, но я не видел в его взгляде осуждения. Князь был полностью на моей стороне и явно наслаждался происходящим.

— Я добьюсь от тебя правды, — пообещала государыня, резко поднимаясь на ноги. — Алексей, мы с тобой еще поговорим об этом разговоре. И Михаил узнает, как ты воспитал сына.

— Зачем напрягаться? — усмехнулся я. — Хочешь, мама, я сам ему позвоню?

И, не откладывая в долгий ящик, я вытащил телефон из кармана. Под взглядом разгневанной царицы набрал номер, включив громкую связь, и после нескольких гудков, произнес:

— Государь, я нашел виновника. Сейчас мои люди проводят захват и обыски всех причастных.

— Наконец-то хоть кто-то делает то, что должен! — раздался голос царя. — Как только их возьмут, сразу везите всех в Кремль, мои люди уже ждут, чтобы провести допросы. И, Дима, я этого не забуду.

— Благодарю, государь, — ответил я и сбросил вызов.

Не успел я убрать телефон, как аппарат завибрировал и я перешел на внутреннюю связь рода.

— Княжич, первая группа. Апартаменты взяты.

— Вторая группа. Враг захвачен.

— Третья группа. Аэропорт отработан. Враг захвачен.

Я улыбнулся, глядя на царицу.

— Молодцы, ребята, род Романовых не забудет вашего успеха.

Глава 26

Несколько секунд в кабинете отца сохранялось молчание. Я убрал телефон в карман и наблюдал за старшими родичами. Князь придвинул с помощью дара пепельницу к себе и, вытащив сигарету, произнес:

— Думаю, пришло время все обсудить, — сказал он, после чего щелкнул зажигалкой.

Государыня тяжело вздохнула, отходя в сторону, я остался сидеть на своем месте, наблюдая за ней. Сейчас она мало напоминала ту холодную женщину, что вела суд на царском приеме, или общалась со мной после захвата Андрея Николаевича Толстого.

Я погрузился в легкий транс, следя за ней, и подметил, что моя биологическая мать одновременно раздосадована тем, что не ей удалось захватить предателей, и вместе с тем не понимала, как себя со мной вести.

— Чего ты хочешь, Дмитрий? — спросила царица, обернувшись ко мне.

Я пожал плечами.

— Для начала было бы неплохо прояснить несколько моментов, — заговорил я. — Начнем с малого. Романова на престоле никому не нужна.

Если бы она могла меня испепелить, я бы сейчас оседал на пол горсткой пыли. Но сестре отца удалось взять себя в руки. Пусть не сразу, ей потребовалась секунда, чтобы кулаки разжались.

— Что ты имеешь в виду? — недовольно уточнила она, скрестив руки на груди.

— Все очень просто. Для всех в Русском царстве ты продвигаешь Романовых. И поэтому тебя не любят. Однако на самом деле ты ничего полезного для нашей семьи не делаешь, и это уже не нравится нам, — пояснил я. — Вот и выходит, что мы родня, но какая-то бестолковая. Я даже больше чем уверен, ты бы с радостью избавилась от родства с нами ради того, чтобы усидеть на троне.

К чести царицы возражать она не стала. С задумчивым видом пройдя от одного угла кабинета до другого, моя биологическая мать вернулась к нам.

— И что ты хочешь? — немного нервно спросила она. — Чтобы я действительно продвигала Романовых?

— При всем уважении, для нашего продвижения ты не сделала ничего, и теперь, когда я в понедельник начну карьеру придворного, ты скорее будешь для меня помехой, чем союзником, — сказал я.

Государыня промолчала, хотя было заметно, что ей очень хочется возразить. Ей было неприятно, что кто-то смеет ставить ее на место, однако фактов она оспаривать не стала.

— Я знаю, что ЦСБ в нынешнем виде — далеко не самая совершенная структура, — проговорил я. — И отчасти это твоя вина, как куратора. Долгорукова ты убрала с моей подачи, хотя у самой хватило бы и ума, и власти сделать это раньше. Сегодняшний взрыв — тоже твоя недоработка. Но здесь тебе повезло, твой сын, которого ты так ненавидишь, показал, как можно обращаться с властью, которая упала тебе в руки.

Она резко замерла, набрав ртом воздух.

— Ты думаешь, я тебя ненавижу?! — воскликнула она, и я видел, что это негодование неподдельное. — А кто, по-твоему, делал все, чтобы ты мог расти в безопасности?! Кто, как ты думаешь, следил, чтобы тебя не посмели задевать в твоем Университете?! Это я, в конце концов, защитила тебя от Николаевых!..

Воздух вокруг нее заметно задрожал — покров царицы немного вышел из-под контроля, но она поспешно взяла себя в руки. Мое обвинение в ненависти очень сильно ее задело.

— Вот только не нужно отстаивание законов Русского царства выставлять за заботу о своем сыне, — вставил отец, поводя сигаретой в воздухе. — Николаев сам себя подставил. И если бы ты не отреагировала, уже давно жила бы по монастырскому расписанию.

— Леша, не лезь, — пригрозила князю сестра, все еще злая после моих слов. — Я могла бы свои дела вести через любой другой род, но пошла к тебе. Думаешь, у меня иного выбора не было?!

Я вздохнул, пережидая эту вспышку.

— Полагаю в том, что я отправился ловить великого княжича самостоятельно, тоже нет твоей заслуги, — продолжил я, когда царица отдышалась.

— Тебя бы прикрыли, если бы что-то пошло не так, — сообщила она, отводя взгляд в сторону. — У Головы были транквилизаторы «МЕ-12» для этого. Хватило бы, чтобы Андрей вообще не проснулся.

Отец резко вскочил с места и, едва сдерживая себя от гнева, схватил сестру за горло, в мгновение ока приподнимая ее над полом. От него во все стороны ударила волна силы, заставляя предметы отъехать на десяток сантиметров.

— Ты чуть не убила моего сына ради вшивой проверки?! — зарычал он, удерживая ее в воздухе без какого-либо напряжения. — Ты в своем уме?! Дура!

Царица легко выбила его руку и плавно опустилась на пол.

— Он. Не. Твой. Сын! — цедя слова сквозь стиснутые зубы, прошипела государыня.

Я нарочито громко вздохнул, привлекая к себе внимание старшего поколения Романовых. И сестра, и брат обернулись ко мне со все еще злыми лицами, но быстро взяли себя в руки.

— У меня