Совок. Вперёд в СССР (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Та вздрогнула, когда тот что её держал, отпустив, начал заваливаться на спину, да и тот что грудки мял, сочно сглатывая слюну, тоже как-то мешком осел. А на меня взглянули невозможно голубые глаза, которые та прятала под прядями седого парика. А красотка. Везёт мне на них. Подняв небольшой кошелёк, я его помнил, мне сдачу из него отсчитывали, и протянул той.

- Держи, твоё.

- Надолго они без сознания? - спросила та без особых эмоций, мельком осмотрев меня, и забирая кошелёк. Та меня уже видела и более пристального изучения не требовалось.

- Обижаешь, работаю с гарантией. Предпочитаю с одними и теми же второй раз не встречаться.

- Мертвы? - уточнила та, также спокойно.

- Конечно.

Присев, пока та подбирала корзину, я быстро обыскал обоих молодчиков, небольшая сумма денег, мелочёвка разная, оба курили, но огнестрельного оружия нет. Салабоны, кто на гоп-стоп сейчас без ствола ходит? В корзине, как я отметил, мешочки с мукой, кочан капусты, немного картошки, видимо будет на завтра готовить новую партию.

- Помочь донести?

- Не стоит.

- У тебя правильная речь, ты прячешься, значит новая власть против таких как ты. Лицо красивое, особенно глаза, видна долгая череда родовитых предков. Ты дворянка, и ты выживаешь во враждебном для тебя мире. Судя по тому как ты прячешься, судьба не раз тебя била.

- Ты тоже образован. Дворянин?

- Не помню, - подхватив корзинку, ответил я, и та повела меня куда-то во дворы. - Ретроградная аменция, очнулся рядом с трупами и выстрелы звучали неподалёку. Судя по крикам, украинцы убивали семью коммунистов. Пришлось бежать, чтобы не добили. В память о тех дней остался шрам от пулевого касательного ранения на виске. Называю себя Николаем Ветлюрой.

- Скорее всего у тебя было хорошее образование, возможно родители были непростыми людьми, не дворянами, но обеспечить хорошее образование смогли. Сколько языков ты знаешь?

- Шесть.

- А это хорошо. Я только французским владею, как на родном говорю.

Мы отошли к скамейке со сломанной спинкой, вокруг было множество мелких окурков. Видимо более крупные подростки поднимают. Да и не окурки это, кто-то выпотрошил остатки махорки, бросив обрывки газет от самокруток. Дворников Советская власть упразднила, вот и превращался город в помойку. Вот на этой скамейке, жуя пирожки, мы и посидели, общаясь. Та и рассказала свою историю. Видно было, что хочет выговорится. Она действительно из дворянской семьи, не титульные, но довольно известные, многие в семье шли по военной стезе, были и генералы, редко моряки, но бывали. Имели дом в столице, квартиру в Москве и два имения. Когда грянул весь этот кошмар с Революцией и Гражданской, та с младшей сестрой, совсем маленькой, была в имении. Туда ворвались крестьяне, ведомые подстрекателями из агитаторов. Убили мать, двух тёток, бабушку. Отца не было, он работал в мэрии столицы. А её и двух кузин потащили в спальни. Ей тогда было пятнадцать. Сколько её насиловали, она уже не помнит, на третий день её вытащила женщина из прислуги, пока перепились захватчики, она же и малую спасла, сестру. Что с кузинами стало та до сих пор не знает. Отлежалась, и забрав сестру, да женщину из прислуги, что их спасла и поехала в Москву. Квартира к счастью ещё свободна, обустроились, и отправили отцу телеграмму, и вскоре пришёл ответ. Там написали, что тот убит был во время погромов, а дом сгорел. А когда власть сменилась, их с сестрой переселили в одну комнату, в других стали жить бедняки, квартира стала коммунальной. Игнорирование и презрение со стороны других жильцов были частыми, к счастью до насилия не разу не дошло. Год назад умерла та женщина, что вставала грудью на их защиту, святая женщина, на её похороны ушли последние средства, и стало совсем тяжело. Выживали как могли. У неё три брата было, офицеры, два армейца и моряк. На квартире так и не появились, как сгинули. Саму девушку Анастасией зовут, а сестру Татьяной. Татьяне девять лет, а Анастасии уже двадцать три.

- Ясно, - кивнул я. - Что ж, житья вам в этой стране не будет. Я решил, что отвезу вас с сестрой в Париж, приобрету пару лавок или ресторан, чтобы было на что жить, и живите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Зачем? - прямо спросила та, пристально глядя мне в глаза.

- Меня так отец учил… Кхм, наверное. Женщины слабее мужчин и им нужна помощь. Не всегда у меня получается протянуть руку помощи, но вы с сестрой уже не просите, а воете, взывая о помощи. Считай это просто подарком от меня, безвозмездной помощью.

- Спасибо, - всхлипнула та и по щекам покатились слёзы.

- В общем, тянуть нечего, до лета нужно обернутся. Три дня мне нужно на подготовку, сама отбери памятные вещи и документы. Немного, чтобы один саквояж был, одежду не бери, только походную. В Польше закупите что нужно.

- Хорошо.

- Кстати, я первый день в Москве, где можно переночевать?

- Ты нас не стеснишь.

- Хм, быть такому.

Я подхватил корзину Анастасии, и подав локоть повёл ту домой. Оказалось, нужно пройти ещё один двор, тут вообще довольно занимательная архитектура, заблудится на раз два можно. Так вот, идти не так и далеко пришлось. Подъезд был проходным, мы с чёрного входа в дом вошли, как я понял. Сам дом раньше похоже был доходным. Квартиры сдавались или продавалась желающим, вот и семье Анастасии понравился и дом, и место нахождения, и приобрели восьмикомнатную квартиру с четырьмя спальнями. Для семьи, если кто сюда заедет. Именно как гостиница для семьи, если бы желали часто тут бывать, дом бы купили, семья большой была. Мы прошли на второй этаж, в подъезде Анастасия сняла маскировку, убрав её в корзину, видимо соседям та эту хитрость не показывает. Дальше открыла тяжёлую дверь в квартиру, теперь коммунальную, на лице мелькнуло какое-то выражение, похоже печаль, но и только. В квартире лишь одна соседка выглянула и убралась, внимательно изучив меня. Мы ушли в дальнюю комнату. Хм, похоже хозяевам оставили даже не комнату, а кладовку с узким окном во двор. Там нас встретила настороженная девочка, что отложила книжку, и слега щурилась, изучая меня. Ясно, маленькая, а уже испортила зрение чтением.

Меня представили Татьяне, та оживилась, видимо мало общения было, кроме сестры. Да, девочке будет тяжело выходить в люди, из-за чрезмерной опеки Анастасии социализация практически не шла, так что я мягко общался с Татьяной, которая с каждой минутой скидывала броню, превращаясь в любопытную девочку. К слову, Анастасия готовила тут же в комнате, был противень и неплохой на вид примус. У входа бачок керосина. Видимо топлива хватало. Стало ясно что на кухню девочек не пускали. В комнате две кровати было и сундук, два стула, столик, да на стене полка с книгами, вот и всё. Столик похоже универсальный, и уроки делают, судя по стопкам тетрадей и книг, Анастасия учит Татьяну. Также на нём готовили и использовали как обеденный. Комната маленькая, мебель занимает почти всё место, девушкам выработать пришлось изрядную грациозность, чтобы ходить и не стукаться о края. Мне выделили одну кровать, сёстры будут спать на другой. Благо была ширма и какая-никакая интимность всё же сохранялась. Я пообщался с Татьяной, пока Анастасия готовила, она помыла руки в тазу у входа, тот на стуле стоял, ну и попросил мне выдать документы на сестёр, всё что есть. После внимательного изучения, сообщил:

- Дворянские документы вы сохранили, на обоих есть, это вы молодцы. То, что документы остальных членов вынесли, тоже молодцы, сохраните. Хотя бы как память. А вот то что вам новая власть дала, это не документ, это справка с сильными поражениями в правах. Одним словом, к вам будет немалое внимание всю дорогу. Поэтому ничего ценного вам перевозить нельзя. С вами будут один саквояж, с мало-мальски ценными вещами, как память, эти справку и по одному платью, больше ничего. В Польше купите нормальный гардероб, согласно вашему статусу. Эти дворянские документы и ваше будущее повезу я. Также в поезде будем ехать в разных купе, в соседних, чтобы было неясно что мы вместе едем. Всё остальное я беру на себя. Теперь по Татьяне…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})