Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

class="p1">— Столько же, сколько вы взяли.

У «гостя» брови полезли на лоб.

— Однако! А у тебя есть право ту виру брать? — вопросил первый «назначенец». Он и был «положенцем» по воле иркутских воров. Второй был так, «пристяжным».

— Конечно есть. Я на своей земле. Я здесь князь. А ты пришёл, как захватчик. Ты — как фашист в сорок, первом пришёл и давай грабить… Я, между прочим, на с кого дань не беру. А с захватчиками-грабителями, что делают? Захватчиков изгоняют, а особо злостных уничтожают. Пока я вам немного на «шалили». Даю двадцать четыре часа на то, чтобы ту виру мне вы принесли. С почтением и, я бы даже сказал, с поклоном. Потом вы уедите.

— А если нет? — спросил «назначенец».

Я пожал плечами.

— Ты всё слышал.

Эпилог

— Бурой, да?

— Ты всё слышал.

— Думаешь, тебя от пули прикроют твои дуболомы?

Я встал и гости встали со стульев.

— Без виры вас из города не выпустят. Могу отправить на заработки в моря…

— У нас нет с собой таких денег. — буркнул «положенец», после обдумывания «предложения».

— Будешь должен? — спросил я.

— Буду должен, — буркнул «гость».

— Хорошо. Но смотри. За должком рано или поздно придут. Ты понял, что не там ногу поднял? Что это не твоя территория?

— Меня послали…

Передашь тем, кто послал, что они ошиблись.

— Ты не представляешь, с кем ты связался.

— Не заставляй меня нарушить закон гостеприимства, — сказал я, глядя ему не в глаза, а сквозь него. — Я ведь не связан вашими понятиями и гарантий никому не давал. Ты мне угрожаешь, и твои слова я могу воспринять, как реальную угрозу моей жизни и здоровью прямо здесь и сейчас. Всё ведь пишется на камеру и звук.

Я показал на камеры.

— Конторские штучки, — сказал «гость» и сплюнул на площадку.

Ну, это он сделал зря.

— Вытри, — сказал я.

— Чего? — с вызовом спросил и скривился «гость».

— В уши долбишься? Вытри, я сказал. Или сейчас вылижешь асфальт.

— Да, пошёл ты! — сказал «вор» и я, слегка приостановив время, шагнул вперёд.

Шагнул вперёд и чуть вбок к его правой руке. При этом, я своей левой рукой сделал круговое движение и попал ему ладонью прямо по затылку, а правой рукой ударил его в живот. «Положенец» охнул, закатил глаза и встал в колено-локтевую позицию. Не отпустив его шею, я аккуратно, чтобы шея не хрустнула, приложил его голову носом об асфальт. Как раз к тому месту, куда он плюнул.

Его напарник дёрнулся, было, но наткнулся на носок моего ботинка, вошедшего ему под правое подреберье. Он тоже согнулся, и мне оставалось только отпустить первого и дёрнуть второго вниз и встретить его лицо у самого асфальта. Придержав обе головы в таком положении, я отступил в сторону.

— Отвезите их, — сказал я. — И передайте из рук в руки. Сами они не доедут. Да, и не дай Бог, что-то случится по дороге. И проконтролируйте их до их отъезда. Надо будет посадить всю шайку лейку в поезд. Созвонитесь с Леонидычем. Пусть поможет с опергруппой. Сопроводят, чтобы не барагозили. Помогли, хм, вещи собрать. Он ждёт. Он в курсе. Ты, Дмитрич, проконтролируй, пожалуйста. Я в ребятах не сомневаюсь но мало ли что… И обыщите их хорошенько. Я их воровские приколы знаю.

— Сделаем, Михаил Васильевич! — ответил командир моего СОБРа.

Бойцы забрали «блатных» с изменёнными мной матрицами и отбыли. Мы с Григорьевым и его замом по безопасности, как и было запланировано заранее, отправились в баню.

— Что же ты сразу не дал их хорошенько обыскать? — спросил Григорьев с недовольными нотками в голосе. Всё-таки Григорьеву лет уже было много и он иногда «срывался», переходя на «ты». Я не обращал на это внимание.

— Со мной у этих «гавриков» не прошёл бы «финт ушами», а за ребят опасаюсь. Слишком они у нас самоуверенные.

Григорьев вздохнул.

— Что дальше с пришлыми делать собираешься?

Я глянул на Григорьева вопросительно?

— Неужели, так и отпустишь, кхм, до дома до хаты?

Я ещё больше «удивился».

— Конечно отпущу. А что мне с ними делать? Их ведь «легион». Этих уберёшь, других отправят. Систему не победить. Вернее, победить её можно только сверху.

— То есть? — пришло время удивиться Григорьеву. — Поясни.

— Пока наверху власти не окажутся те, кто сможет подавить эту систему и навязать свою. Или подчинить и, кхм, «облагородить» сбор дани.

— Ты имеешь ввиду государственную машину?

— Да, — сказал я и кивнул.

— Контора ведь, хм, пишет, — улыбнулся я. — УБОП, потихоньку, работает, тоже правда больше документируя. Но и это хорошо. Многие ведь организаторы преступных групп в бизнес уйдут, а некоторые и во власть. Вот тогда их и возьмут за жабры.

— Откуда ты это всё знаешь, Михаил Васильевич? Я-то — понятно… Нас в академии учили на примере стран капитала, а тебя кто учил?

— Сейчас много книжек умных, по которым, наверное, учили и вас, вышло в нашу печать. Наверное, те же переводы и методички, что и у вас в академии лежали под грифом.

— Хм! Да-а-а… Может быть. Может быть. Всё равно… Удивляюсь я тебе. Ты, словно, будущее знаешь.

— А вам Юрий Иванович Дроздов разве не рассказывал, про мое, кхм, ясновидение?

— Рассказывал, но я не очень в это верю. Мы — материалисты.

— А то, что я вас силой мысли исцелил от ишемической болезни и болезни почек. А то, что я нашим спецназерам физические показатели «подкрутил» в течении месяца до максимальных? И то, что они сейчас стреляют лучше, чем биатлонисты — мастера спорта международного класса? И с обеих рук, по-македонски, как Таманцев в «Августе»[17]?Это вас не убеждает, что есть что-то, в этом мире, кроме материального.

— Ну, да, ну, да… — задумчиво произнёс Григорьев и вдруг со вздохом сказал. — Что-то, Михал Васильевич, трудно мне перестроиться. Может, пора мне на пенсию?

Я посмотрел на замотанного в простыню генерала и без улыбки сказал.

— Я бы не хотел, чтобы вы уходили. Здоровья у вас сейчас на троих хватит. А психологическая усталость и профессиональное выгорание лечится сменой сферы деятельности и новыми интересами. Освойте компьютер. Зря