Мастер спорта в догонялки - Анатолий Бурак

и снова вернулся в Стазис. Правда, на этот раз, мысленно отмерил расстояние в пять километров от «импровизированного госпиталя».

Как говориться — «меньше знаешь — крепче спишь». Правда, не в моём конкретном случае. Так как сведений о загадочной и, при этом, находящейся хрен знает где «лакуне», было с гулькин нос. А по происхождении чудодейственной медицинской техники можно было только догадываться.

Но, тем не менее, все условия конспирации были соблюдены. Принцип «мухи отдельно, а котлеты отдельно» тоже, как будто, присутствовал. Так что я, немного поразмышляв, завязал гофрированный хобот противогаза узлом. И, освободив таким образом вторую руку, начал действовать.

Перетаскивая пострадавших, я заметил странное обстоятельство. И, если из «внешнего», то есть обычного для нас с вами мира в Стазис я мог перейти в практически любую точку оного. То «обратно» возвращался всегда в то же самое место, откуда, так сказать, «стартовал».

«Лучше бы, всё-таки, наоборот». — Механически выполняя нудную, монотонную и, в общем и целом, довольно-таки тяжёлую физическую работу, размышлял я. — «Это ж как здорово бы было… Вошёл в межпространственный континуум здесь. А выбрался, к примеру, где-нибудь в Подмосковье…»

Но — увы. Из нашего мира я мог попасть в практически в любую точку, казавшегося мне бесконечным, Стазиза. А вот обратно — хуй. То есть, прошу прощения, для меня, по крайней мере, в нынешнем состоянии, это не представлялось возможным.

Ну а, так как межмировое пространство являлось, бескрайним, чёрным и безмолвным «ничто», весёлого в этом было мало.

Хотя польза от этого, как ни крути, была. Во-первых — места много. «Разбросать» ""объекты можно так, что никто и не будет догадываться о существовании друг друга.

«Захомячить», опять таки, всякой херни можно столько, что просто голова идёт кругом.

Тут мои мысли дали сбой. И, аккуратно укладывая очередного спасённого, я понял, что рассказывать кому-либо и, тем более, демонстрировать невесть откуда появившуюся у меня новую способность, нельзя ни в коем случае.

Медкапсулы отберут. А меня самого, посадят в клетку. И буду, до конца дней своих, работать эдаким «паромщиком». Переправляя нужные «большим людям» грузы, «из пункта А в место Б».

А, учитывая, что для того, чтобы перенести в Стазис что-нибудь, требуется моё непосредственное физическое воздействие то, плюс ко всему, придётся подвизаться ещё и в качестве грузчика. Причём делать это под прицелом автоматов и в, прямо скажем, ну о-очень некомфортных психологических условиях.

Бесспорно, рано или поздно я вывернусь. Охрану, приставленную ко мне перебью. «Кураторов», фигурально выражаясь, «подвешу за яйца». Но, ведь мудрый человек отличается от просто «умного», что «уловно-умный» с лёгкостью выберется из любой ситуации. А более рассудительный, умеющий думать и просчитывать ситуацию, в неё просто-напросто не попадёт.

Войдя в некое подобие рабочего ритма я переправил в Стазис весь свой взвод и потерявших сознание пожарных. Перетащил пострадавших учёных. Немного отдохнув и отдышавшись, двинулся дальше и «зачистил» этот и следующий этаж.

Очень кстати, на стене коридора обнаружил стеклянный шкаф, наподобие пожарного щита, в котором имелись новенькие противогазы.

Так что свой, отслуживший я выбросил. И напялив на голову свежий, закончил начатое. А когда убедился, что в здании не осталось никого, с лёгкой душой и чистой совестью, спустился по лестнице и вышел из корпуса.

Где был встречен недовольной физиономией полковника, которого заранее определи как матёрого КГБиста.

— Почему один? Где остальные? — Резко и, как показалось с подозрением поинтересовался он. И, глядя на мою, скрытую противогазом морду, задал самый, на мой взгляд, скараментальный вопрос. — Как фамилия?

«Да уж… Засада, бля»! — Начиная паниковать, подумал я.

А бравый полковник, чуть ли не бья копытом от нетерпения, продолжил лезть в жопу без мыла.

— Да чё молчишь? Язык проглотил, что ли? — И, протянув руку, попытался раскрыть моё инкогнито и стащить противогаз с моей, пока ещё законспирированной морды. — Да, сними ты эту галошу!

Мысли заметались испуганными зайцами. И совсем не горя желанием что-нибудь объяснять и, тем более, явить пред светлые очи большого начальства мою растерянную физиономию, я не придумал ничего лучше, чем врезать полкану по челюсти и, повернувшись на девяносто градусов, дать стрекача.

Немного боясь, что кто-нибудь сдуру пальнёт в спину.

Но, к счастью, добежать угла здания было делом нескольких секунд. А дальше я со всех ног припустил к бетонному, поверху опутанному колючей проволокой, забору. И, оставляя на ржавых шипах клочья формы и куски собственной, многострадальной шкуры, ломанулся в лес.

«Да уж… младший лейтенант Петров, он же рядовой Васин. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…» — Отмахивая километр за километров, печально размышлял я. Как говориться, куда ни кинь — всюду жопа…

Правда, утешало то, что официально меня здесь не было. Де-юре я сейчас валялся под одеялом в казарме и досматривал десятые сны. А в спасательной операции принимает участие, отлёживающийся где-то в каптёрке, и баюкающий сломанную челюсть, дембель Нехайло.

Первой мыслью было вернуться в часть. И, заняв своё законную кровать, сделать морду клином и попросту не отсвечивать. Проблема была лишь в том, что я просто-напросто не знал, где эта самая часть находится. Так же, как и местоположение этого, будь он трижды неладен, Научно Исследовательского Института.

В обоих случаях, что в место «военной дислокации», что сюда, нас доставили в закрытом грузовике. Гаджетов с Джи-пи-эс и Системой Глонасс (опять незнакомые термины!) не выдавали. И уж точно, никто не озаботился вдумчивой лекцией, с подробным описанием географических координат и, досконально объяснённого простым солдатам, маршрута.

Привезли, как баранов. Кинули, практически на убой. А ты крутись, как можешь.

Вот, собственно, я и вертелся.

Правда, пока что, ни к чему хорошему это не привело. Но, если всё-таки успокоиться и рассмотреть ситуацию под другим углом, то — я в этом на сто процентов уверен! — окажется что всё, в общем и целом, не так уж и плохо.

Имени моего, я имею в виду, настоящего, в части никто н знает. «Морду моего лица» отоваренный по челюсти полкан не видел. Так что, под подозрением все тридцать человек из «нового» и бывшего так недолго «моим» взвода.

Ну а, «палиться» и доставать из Стазиса спасённых, а глазах у представителей власти — это прямой путь, обеспечить себе до конца дней жизнь в клетке.

И никакая, физическая сила и изворотливость не помогут. Так как одиночка, пусть даже чуть более шустрый и обладающим эдаким межпространственным «схроном», против Системы не выстоит.

«Так что, в общем и целом, „слинял“ я правильно». — Огибая