Штатский - Юрий Ра

с Лениным не поспоришь. В самом деле говорил, и ведь верно говорил Вождь, не хватает знаний командирам. Да чего там, по ситуации видно. Техника есть — топлива нет. Есть топливо — нет боеприпасов или специалистов. Вообще всё есть — нет приказа. Столько предателей враг просто физически не смог бы внедрить в наше командование. Значит, что? Грамотности не хватает. Этот вот сидит и чешет как по писаному — грамотный гад.

Через полчаса, когда Ольга убирала со стола немудреную снедь, выставленную по традиции, она вполголоса доложилась, что Алексей с Генкой вернулись, всё в порядке. Парамонов кивнул, никак не прокомментировав.

— Так чего, подкинешь оружия? — Затянул знакомую песню дядька.

— Подкину. Вам какого, нашего или немецкого?

— И того, и этого. И автоматов парочку.

— А кто им воевать станет? Ежели не умеете. Вот дам я вам пулемёт, что вы с ним делать почнете?

— Обучу всему. А с пулеметом я хорошо знаком, с «Максимом».

— Вот и ладушки, «Максим» у меня есть, автоматов самому мало, не дам. А ты пока думай, как вы три года тут обитать станете. Скоро вас грабить в ноль начнут, немцам наше население без надобности.

— Продразверстка, про которую ты говорил тогда? И что делать?

— Ищите склады, и обычные, и стратегические на случай войны, которые у вас организовывали. Прячьте как следует всё, что можно. Людей на станции устраивайте, железнодорожники всегда нужны. Ничего взрывать не надо, хватит просто информации о переброске фашистских войск. Если она у нашего командования окажется, то будет много больше пользы, чем от одного убитого часового.

— А диверсии?

— Только точечно, по заранее разведанным объектам. С пониманием, что твоё нападение есть смертный приговор какому-то числу мирного населения. Так и будет скоро.

— А вы чего творите? Вы ж всё по-другому делаете.

— Наша задача — поддерживать хаос там, где порядка еще нет. Вы не мы, вы местные.

— Еще одна просьба тогда, — староста даже взял его за локоть, приподнявшись над столом, — подальше от нас буяньте, пожалуйста. Вы и так уходите, молодцы. Вот и дальше так делайте. В смысле ходите дальше. И не по системе, чтоб кому-то из фашистов в голову не пришло проверить серединку круга, в который диверсии укладываются.

Какие продуманные тут селяне водятся, подумал Парамонов. Ему бы такое в голову вряд ли бы пришло. Что значит, воевал товарищ.

По итогам переговоров позванный председателем Василий подключился к выемке и загрузке телеги обещанным оружием. При этом он постоянно выражал недовольство тем фактом, что их в очередной раз грабят. Одни сеют-пашут, а другие приходят на готовенькое. Только контраргумент Парамонова, что у них самих столько рук нет, всем этим воевать, малость успокоил белоруса. А потом он начал ворчать, что надо не просто отдавать, а меняться на что-то полезное. Партизаны слушали и подсмеивались. А чего не подсмеиваться, когда тебе совершенно бесплатно выдают столько всякого нужного. И патронов мешок.

Под конец Парамонов взял с Гната обещание привезти побольше снарядов для выплавки тротила. А за это общество научит партизан его выплавлять и покажет кое-какие способы минирования, проведет ликбез по основам. О способах связи не договаривались, лишнее это. Кому надо, тот придёт, небось все друг дружку в лицо теперь знают. Какая уж теперь конспирация. А потом да, потом надо будет что-то придумывать.

Возвращались Василий с Генкой на почти пустой подводе. Кое-чем местные отдарились, особенно общество порадовалось сметане и маслу. Этого они не пробовали уже очень давно, так что за ужином сметана кончилась.

Через пару дней кружок юных подрывников открыл свои двери для троих учеников, и первое занятие Парамонов посвятил выплавке тола из принесенных снарядов и устройству гранат. Прежде всего с целью их использования в качестве растяжек и мин дистанционного подрыва. Особенно партизаны смеялись, когда Парамонов показал самый простой вариант минной засады с применением немецкой «толкушки». Привязанная к дереву возле тропинки «толкушка» может сильно «обрадовать» врага, если кто-то умный лежит в двадцати метрах от мины со шнурком в руках.

— А может и не взорваться: или шнурок порвется, или запал не сработает. Так что кладите, братцы по две гранаты и к каждой шнурок тяните.

— А нас не зацепит?

— Не должно. Сначала поговорите с гранатой, дайте ей привыкнуть к вашим пальцам. Она же ручная, ласку любит, как всё оружие.

Среди гостинцев, притащенных местными был и ящик так нелюбимых Парамоновым советских РГД-33. Он долго вертел одну в руках, рассматривал запалы, читал инструкцию, а потом «родил», что называется. Из полоски пружинной стали, условно пружинной, он согнул пластину с клювом и приклепал её к съемной рубашке гранаты. При надетой на корпус гранаты рубашке в обычном положении клюв пластины теперь упирался в то место, где должен торчать капсюль запала. Чтоб этого не происходило, Парамонов подставил под пружину брусочек из щепки.

— Короче, бойцы, смотрите сюда. За полчаса я превратил гранату в мину. Отгибаем пружинную пластину, вставляем предохранитель со шнурком.

— Это ты палочку назвал предохранителем?

— Так точно. После этого аккуратно вставляем запал. Всё, бахнуть может в любой момент, так что будьте осторожны. Закапываем мину в землю, шнурок или проволоку вторым концом привязываем к колышку. Кто заденет веревку, я не виноват.

— А сработает, кто-то проверял уже?

— Давайте прогуляемся в лес и сами проверим. Только я не пойду запинаться за шнурок, предлагаю за него просто дернуть.

Сходили, закопали, дёрнули. Что более всего удивило Александра — мина рванула. Хорошо рванула, двести грамм тротила — это неплохо! Ему даже жалко стало тех гранат, от которых он в своё время избавился. Всего-то надо было чуточку подумать. А он всё больше на воспоминания надеялся, на книжки про партизан.

Когда тротила заготовили достаточно, было решено наведаться на дорогу, которую уже высмотрел Генка. Так как снаряды стали поступать в работу не одного калибра, начали делать не «стандартные» шашки по шестьсот грамм, а примерно килограммовые. Семь шашек, семь кило взрывчатки Парамонов счел достаточной дозой для того, чтоб можно было отложить природную лень на какое-то время и пройтись до выбранного парнишкой места. Ленью он называл сильное нежелание тащить двадцатикилограммовый аккумулятор. И если тротил можно было раскидать по вещмешкам, а на обратном пути вообще путешествовать без него, то с батареей такое не выходило. Придется нести её по очереди сначала туда, а потом обратно домой. Следующий подрыв сам себя не инициирует.