Сначала было слово… - Михаил Леккор

почти незнакомые ему, так встречал пару раз в коридорах, откуда-то то ли с музфака, то ли еще с чего экзотического, ему были откровенно рады, не зная, что еще сделать для столь дорого гостя. Причина такого доброжелательного отношения совершенно ясна — им было страшно, страшно до дрожания рук и замирания сердца. Он пришел к ним архангелом Михаилом, способным защитить от любой опасности.

— Не дрожите вы так, — покровительственно сказал Володя, — здесь в безопасности. А если, что случится, кликните вахтеров, зря, что ли, они караулят.

— Да они сами всего боятся, — фыркнула одна из девчонок, рыжая, но вполне привлекательная.

— Это вы зря, — Володя настроился на шуточный лад. — Парни они хорошие. На все руки мастера.

— А нам хороших не надо, — возразила вторая, — лишь бы защитили.

— Ой! — Взвизгнула первая. — Опять за окном кто-то ходит.

Володя прислушался. Действительно, на улице, напротив окон буфета, слышался подозрительный шорох.

— Мы этим вахтерам, — сказала рыжеволосая и сделала паузу. Володя представил, какая ругань должна политься в адрес несчастных дежурных джентльменов, сделавших что-то не так. К счастью, она сдержалась, избавив Володю от защиты подчиненных.

— Мы их чуть ли не носом ткнули, — вмешалась вторая, — а они посмотрели, посмеялись и ушли.

— Так сами посмотрите, — простодушно предложил Володя.

Взгляды, которыми его наградили, вполне были достойны взбесившегося быка или какого-нибудь тигра. Не являйся он старшим дружины, быть ему битым и позорно изгнанным. Девицам пришлось вытерпеть. Рыжеволосая опустила глаза и тихо сказала:

— Нам страшно.

«Беда с бабами», — лицемерно вздохнул Володя. В душе-то он их прекрасно понимал, но надо было хотя бы себе показать превосходство мужчины над женщиной.

Сделав вид, что оказывает огромную услугу, он нехотя подошел к окну. На самом деле оркобойца посмотрел бы на непонятного соседа в любом случае, чтобы определить — представляет он для общаги опасность или нет.

Прильнув к стеклу, он несколько мгновений вглядывался в темноту. Глаза привыкли к темноте и выдали ему сгусток тьмы на цементной площадке, примыкавшей к зданию общежития.

— Достали, — сказал Володя. Он вернулся к поварихам, взял картофелину из собранного по всей общаге запаса и, открыв окно, метнул ее в сгусток.

Жалобный собачий вой переполошил окрестности. Несчастная зверюга, увлеченно что-то грызшая и никому не мешавшая, бросилась прочь от столь негостеприимного места.

— Деньги будут, зовите, — предложил Володя. Небольшое приключение насмешило его. Две здоровенные кобылы испугались собаки, приняв ее за чудовище.

— Ладно тебе, — обиженно протянула рыжеволосая, кокетливо улыбнувшись. Она почувствовала насмешливый настрой Володи и попыталась женскими чарами восстановить собственное положение в его глазах.

— Сильно не страдайте и не дрожите, — хохотнул он, на прощание махнул рукой и пошел по темному коридору. Сколько раз приходилось ходить по этим лестницам за почти три года! И впервые в полной темноте. Двигаться приходилось на ощупь, медленно, чтобы не оступиться и не полететь кувырком. Мало того, что синяков заработаешь, да еще и посмешищем станешь для всего общежития. В кармане, правда, есть спички, но не столько, чтобы напропалую их жечь. Да и толку от них немного.

Не торопясь, он прошел по всем пяти этажам. В общаге стояла тишина, как бывает только в предутренний час, когда совы уже улеглись, а жаворонки еще не встали. Володя к такой тишине не привык — в такие часы он спал. В его представлении общага представляла собой непрерывно копошащийся и галдящий муравейник.

Он поежился от пробравшей его дрожи. С другой стороны, — успокоил он себя, — если бы сейчас стало шумно, это означало бы лишь нападение очередной порции любителей женской компании. Ему нужна такая суета?

Володя махнул рукой на свои размышления и отправился спать. Утро вечера мудренее.

С рассветом его разбудили как обычно.

— Рота подъем! — Услышал он привычную присказку Димы.

— Сколько времени? — Не открывая глаз, спросил Володя.

— Без пяти полтретьего, — сообщил Дима. — В общаге ни одни часы не ходют. То ли у тебя поле разрослось, то ли орки балуют.

От его слов Володя окончательно проснулся и сел на матрасе.

— Солнце-то хоть поднялось? — Предпринял он последнюю попытку определить хронологические координаты.

— Я встал, — обиделся Дима, — тебе этого мало?

— Достаточно, — успокоил его Володя.

— А ты молодец, — переключился Дима.

— В смысле? — Не удержавшись, зевнул Володя.

— Вчера хорошо шуганул бродяг, — пояснил Дима. — Я бы так не смог.

— Смог бы, — возразил Володя.

— Не знаю, — не согласился с ним Дима и заговорил о другом:

— Я вчера слишком поздно пришел, ты спал, и я велел не будить. Зато сегодня мне удалось решить пару вопросиков. А ты все спишь и спишь.

— Например? — решил остановить его хвастовство Володя.

— Например? — Усмехнулся Дима. — Вот ты встал сейчас, в туалет, поди, побежишь?

— Само собой, — стал догадываться Володя. — Не работает?

— Конечно, нет. А нас сто восемьдесят шесть душ. Представляешь, что будет через пару дней?

Володя поежился.

— Что ты сделал?

— Сегодня с утра еще выкрутились. А так во дворе сейчас мужики роют ямы под два туалета. Кроме того, я назначил команду водовозов. Воды же тоже нет.

— Спаси и сохрани нас господи! — То ли в шутку, то ли всерьез помолился Володя.

— Да, помощь этого господина не помешала бы, — согласился Дима. — Так ты встаешь? Мне одному трудно. Народ у нас ты сам знаешь какой. Ничего делать не хотят. Привыкли на халяву жить. Хожу подпинываю, хоть палку в руки бери.

— Вот привязался, сам бы мог обойтись, — проворчал Володя, но встал. Надо было решить некоторые проблемы организма.