Ревизор: возвращение в СССР 47 - Серж Винтеркей

максимально трагично все обстоятельства этого запрета со стороны МИДа. Дальше кубинские власти уже сами среагировали, – пожал плечами я. – А что мне до этого было переживать? Я в любом случае не пропал бы… Я же не карьерист какой…

Больше всего, конечно, Румянцева заинтересовало, что за предложения такие я делал Раулю и Совету министров Кубы по поводу развития туризма и связанных отраслей.

Изложил всё детально. Он записал сразу же в блокнотик при мне.

Подумал потом с полминуты и спрашивает меня:

– Слушай, так, а часть этого же можно и в Советском Союзе тоже использовать, верно? С теми же самыми сувенирами, к примеру. Я думаю, матрёшка и водка всем уже, кто хоть раз до этого в СССР был, уже осточертели. А, ну и икра ещё... Может, действительно, и нам стоит побольше разных сувениров наклепать, чтобы интуристы больше валюты в СССР оставляли?

Я рассмеялся.

– Олег Петрович, конечно, почему бы и нет? Главное, чтобы кто‑то реально этим занялся. Вот, кстати, предложение для вашей организации. Не знаю, как у вас там по уставу, можно ли вам открывать свои собственные предприятия? Если можно, то откройте несколько предприятий, и делайте там всё предназначенное либо для интуристов в СССР, либо сугубо на экспорт, Продавайте продукцию, да и выручайте чистую валюту для своих нужд из-за рубежа и честно заработанные советские рубли в пределах страны. Если это возможно, то я вам и по ассортименту продукции подсказать всё могу. Главное, конечно, чтобы никто из покупателей за рубежом понятия не имел, кому именно принадлежит то предприятие, с которого они товары получают для реализации.

Тот покивал задумчиво, с таким видом, что я сразу понял: он понятия не имеет, имеется ли у комитета такая возможность или нет. А потом начал меня снова вопросами пытать:

– Послушай, Паша, а концерн этот, что ты придумал – для реализации за рубежом товаров, произведённых социалистическими странами – в чём его смысл? Это тоже только для того, чтобы денег заработать? Или и другие какие‑то аспекты имеются?

– А это уже зависит сугубо от того, как всё это дело обыграть. Для начала я бы рекомендовал однозначно, чтобы никаких других аспектов абсолютно не имелось. Любое желающее предприятие, которое производит качественную продукцию и хочет через эти зарубежные магазины их продавать – хоть оно из СССР, хоть с Кубы, хоть из Польши – должно иметь такую возможность. Но впоследствии, конечно же, когда это всё дело наладится полностью, можно уже и политический аспект использовать. Только аккуратно. К примеру, какая‑то социалистическая страна вести себя неправильно начинает, воображает, что в ОВД ей больше не место и лучше на сторону стран НАТО переметнуться. Значит, тут же надо намекать на то, что товары из такой страны не смогут больше в магазины этого концерна попасть. Главное грамотно это делать, избегая перегибов, чтобы, напротив, таким шагом сильнее не оттолкнуть от социалистического содружества.

– То есть ты считаешь, что будет однажды так же, как в своё время с Венгрией и Чехословакией – 56‑й, 68‑й годы? – тут же навострил уши Румянцев.

– Можете мне поверить, Олег Петрович, будет. И достаточно скоро – уже в восьмидесятые. Дефицит-то нарастает, что подрывает авторитет и социалистической экономики в целом, и Москвы. Поэтому максимально важно придумать побольше различных вариантов экономических стимулов, которые сделают выгодным для социалистических стран всем вместе находиться. И не пытаться сбежать из соцлагеря.

– Так, может, ты, Паша, отдельную лекцию прочитаешь по этому поводу? – оживился Румянцев. – Какие именно стимулы нужны для того, чтобы никто от нас не убегал?

– Нет, я уже две похожие лекции прочитал, и там все уже и озвучил, что в голову пришло, – отказался я. – Как на них и говорил, основной упор надо на экономику делать, чтобы не получилось: сколько волка ни корми, а он всё равно в лес смотрит. Решим проблему дефицита в СССР, начнут поляки те же массово и с радостью закупать качественные советские товары вместо западных, престиж СССР резко вырастет. Но одного этого мало. Надо работать и по идеологии тоже энергично. Если по идеологии в странах‑союзниках не удастся сделать так, чтобы жители и элиты предпочитали Советский Союз, то любые экономические мероприятия пойдут насмарку. Увы, в эпоху перемен на деньги иногда смотрят в последнюю очередь, а идут за политической модой. Если в моде американские джинсы и песни Beatles да всё остальное импортное, никак не связанное в представлении обывателей с Советским Союзом, то и дружить с СССР будет не модно. А ведь особенно к такому склонна молодежь, а она в различных революциях часто является локомотивом перемен. Ума еще мало, да в определенном возрасте кажется, что ты бессмертен… Вот и прут с голой жопой хоть на танки…

– Паршиво, коли так, – озабоченно сказал Румянцев.

– Ну а так скажу, что в целом, конечно, всё возможно. Главное – кто этим будет заниматься и насколько качественно. Давайте будем честны с вами, Олег Петрович: какие бы мы умные мысли с вами тут ни обсуждали в ресторане или на тех же самых лекциях, что я читаю у вас в организации, если их никто не будет внедрять, то какой во всём этом смысл? Получается, что мы главным образом просто мозги тренируем, рассматривая разные ситуации гипотетически. А вот если бы это сделать, а вот если бы то…

– Ну, Паша, так что ты хочешь от нас? От КГБ не так уж много и зависит. У каждого свои функции. Наша функция – защищать страну от всяких негодяев, которые пытаются её опрокинуть. Это тебя надо в Политбюро с этими лекциями отправлять.

Я рассмеялся. Представил, как члены Политбюро в марлевых масках на моей лекции сидят.

– Ты чего так странно реагируешь? – насторожился Румянцев.

Ну, рассказал ему, он тоже посмеялся.

– Ну так, конечно, – согласился он, – дело понятное, что никто тебя там не ждёт с такими вот тревожными докладами. Все, что ты читаешь по части различных возможных проблем – это всё же к нам, а не в Политбюро. Ему это незачем, уверен, что там именно так к этому отнесутся. Ну а что: жилищная программа успешно выполняется, экономика исправно растёт, народу всё больше и больше. Роддома вон только успевают новые строить да детские садики. Медицина улучшается. Ну сам подумай, Паша, кто на этом фоне в Политбюро захочет твои тревожные пророчества слушать?

– Ну да, – с этим я с ним был полностью согласен. – Так оно фактически же и есть. Не