Эффект пробоя - Августин Ангелов

— Выдвигаемся туда немедленно! Оставляем здесь только взвод охраны! — крикнул Виктор, начав приказывать остальным в свой мегафон.

Броневик, грузовики с бойцами и мотоциклисты, — все рванули на восток с полигона. А наши роботы остались защищать Никольского, Штерна и освобожденных ученых. В суматохе бойцы заняли даже нашу инженерную полуторку.

— А мы с Лехой на чем поедем? — спросил Антон у Виктора.

— Садитесь ко мне на мотоцикл! — неожиданно крикнул нам лейтенант Семенов, оказавшийся поблизости верхом на моторе. — Быстрее!

Услышав приглашение Семенова и не дожидаясь указаний от наших инженеров, которые явно пребывали в растерянности, Антон запрыгнул на сидение позади лейтенанта. А я последовал его примеру, забравшись в мотоциклетную коляску. И мы стартовали с места, набирая скорость и обгоняя грузовики с бойцами.

Эпилог

Мотор командирского мотоцикла, видимо, был форсированным, он ревел, заглушая шум ветра, который свистел в ушах, когда мы помчались по лугу на восток по бездорожью. К счастью, стояли сухие дни августа, а местность попалась ровная, и потому наш транспорт не застревал, не проваливался в колдобины и почти не наезжал на кочки.

Убедившись, что проехать тут вполне можно, Семенов еще поддал газу. Нам нужно было успеть к точке хроноякоря, иначе, успей немцы задействовать там свой хронорезонатор, с нашей каверной было бы покончено! Наш здешний мирок висел на волоске, рискуя прекратить свое существование. Или, возможно, он бы остался, как был, но существование прекратили все те, кто переместился в него…

Другие мотоциклы тоже ревели, вырываясь вперед колонны грузовиков, но сильно отставая от нас. За лугом начался лес. И лесная дорога, на которую мы выехали, петляла между деревьев, а я едва не вываливался из коляски на крутых поворотах. Я уже начал сомневаться, туда ли мы едем. И не соврал ли этот Коваль, чтобы, допустим, отправить нас в противоположную сторону от точки высадки немцев? Но, через несколько минут впереди между деревьев блеснул свет. Не только солнечный, а зеленоватый, мерцающий, какой бывает от эффекта пробоя.

— Они уже начали перемещение! — воскликнул Антон.

Опередив все другие мотоциклы, и первыми выехав к лесной опушке, мы резко затормозили. Семенов слез с мотоцикла и, проверив свой автомат, приказал нам тихонько следовать за ним через кустарник. Впереди виднелась поляна, на которой стояла странная ажурная конструкция: нечто среднее между фазированной решеткой радиолокатора и воротами внутри нее. Вокруг суетились пятеро военнослужащих в форме СС, а еще трое гражданских специалистов в лабораторных халатах что-то отчаянно переключали на панелях управления. Воздух в той стороне дрожал, и оттуда доносился нарастающий гул, словно гигантский трансформатор набирал мощность.

— Вот черт… — тихо сказал мне Антон и пригнулся за кустами. — Это, похоже, их пробойник. Только сразу совмещенный с порталом. И он почему-то переместился на эту сторону…

— Но, он работает! — я показал на центр конструкции, где воздух уже искрился разрядами примерно также, как искрилась наша электроткань, когда мы с Антоном держали портал.

— Где же наши⁈ — пробормотал мой напарник, начиная паниковать. — Если немцы успеют перетащить сюда резонатор и пробить хроноякорь раньше, чем подойдет подкрепление, то нам конец!

— Наши отстали. Значит, действуем сами, — сказал нам полушепотом Семенов, сняв с плеча автомат. — Приготовьте оружие. По моей команде вы двое заходите слева, а я зайду справа. Как только я открою огонь, вы тоже стреляйте!

Антон вытащил из сумки свой наган, а я выхватил из-за пояса «Вальтер», сняв пистолет с предохранителя. Мы разделились, крадучись перемещаясь за кустами вдоль края опушки. Немцы были слишком заняты своей аппаратурой, чтобы заметить нас. Установка по-прежнему громко гудела, и потому они не слышали, как мы приблизились. Один из эсэсовцев кричал ученым, размахивая пистолетом:

— Schneller! Verdammt noch mal! (Быстрее! Черт возьми!)

Семенов дал длинную очередь из своего автомата. Антон прицелился и выстрелил из нагана. Я тоже произвел выстрел и попал. Эсэсовец, в которого я стрелял, рухнул с дыркой в спине. Еще двое в военной форме и один гражданский упали от выстрелов Семенова и Антона. Но, оставшиеся враги тут же залегли и начали отстреливаться. У одного из них имелся автомат. И пули засвистели рядом, выбивая щепу из стволов деревьев.

А из портала начал выкатываться немецкий танк. Но, тут Семенов кинул из кустов ручную гранату. И она разорвалась возле аппаратуры пробоя, что-то в ней повредив, отчего надрывное гудение сразу прекратилось, зеленое свечение погасло, и портал схлопнулся, оставив на поляне переднюю часть танка, отрезанную поперек перед башней. Дернувшись по инерции вперед, носовая часть танка бессильно скатилась с обрывков гусениц и ткнулась в землю, осев носом под тяжестью лобовой брони. С металлическим звоном на нее упала отрезанная дульная часть пушки, а от механика-водителя остались внутри одни лишь ноги. Немцы, ошеломленные этим зрелищем, начали отползать к лесу. Но, тут уже подъехали другие наши мотоциклы, вылетая из леса прямо на поляну с разных сторон. Отчего оставшиеся в живых немцы сразу сдались.

На поляне мы с Антоном нашли в ящиках, уже перемещенных через портал из 1941 года в нашу каверну, хронорезонатор и взрывчатку, приготовленную немцами для того, чтобы взорвать наш хроноякорь. Враги были близки к осуществлению этого, но, к счастью, провернуть диверсию они немного не успели. А, следовательно, наш мир каверны и мы в нем продолжали существовать в прежней поре. Впрочем, хронорезонатор и нам пригодился в дальнейшем. Вообще-то гениальность Коваля перекликалась с гениальностью Вайсмана. Они дополняли друг друга. Да и остальные ученые, освобожденные из немецкого концлагеря, очень расширили возможности научного коллектива нашего исследовательского центра.

А в самом этом лагере фильтрационные мероприятия продолжались еще долго. Неблагонадежных ссылали на лесоповал вместе с пленными немцами. И вскоре там они уже работали лесорубами вместе с варягами, нашими коллаборантами и буйными кривичами. В сущности, они занимались очень полезным делом, поскольку необходимо было заготовить до наступления холодов много леса. Ведь топить зимой предстояло дровами, а число домохозяйств в Славогорске и вокруг него сильно увеличилось за счет освобождения людей из концентрационного лагеря.

В плотном контакте с военными мы продолжали производить вылазки в 1941 год, забирая оттуда из-под носа у немцев целые куски пространства вместе со всем содержимым. Перемещая к себе склады, предприятия и даже целые деревни с домами и жителями. И беженцы от войны вполне охотно приживались на новом месте. Как только с непосредственными