За пределом (СИ) - Кири Кирико

Работа — сон, работа — сон, работа — сон. Мир действительно стал для меня лишь прямой, на которой ничего больше не видно. Но сейчас…

Я вдохнул полной грудью, чувствуя себя живее, чем когда-либо.

Мы встретились через день.

Малу позвонил мне и просто назвал адрес, как всегда это делал до этого. Это было на китайском. Так говорили, когда имели ввиду улицу Китайская. Южнее центра города, где располагалось немало магазинов и торговых центров, где отоваривались не самые богатые слои населения, но, тем не менее, могли себе что-то позволить.

Здесь располагалось несколько больших торговых павильонов, которые растянулись едва ли не на километр и включавшие в себя всё — от кинотеатра до детского сада. Длинные переходы, балконы на втором и третьем этаже, снизу фонтаны — мне иногда казалось, что это взяли с американских фильмов, где показывают такие большие торговые центры, уж слишком было похоже.

И владели большинством магазинов здесь китайцы, которые, собственно, и построили это место.

Я вышел на остановке едва ли не перед самым магазином, оглядываясь в поисках своих товарищей, которые решили отпраздновать. До сих пор я не мог понять, почему мне с ними уютнее, чем с собственными одноклассниками, не считая Алекса. Потому что прошёл с ними через опасности? Или может по более человеческим причинам? Если бы я понимал себя и собственные чувства так же, как и математику, то многие проблемы бы решились.

— Эй! Эй! Толстый! — кто-то кричал позади меня, сигналя. Я даже гадать не стал.

— Привет, Сирень, — обернулся я к машине, которая остановилась посередине автобусной остановки. Причём сигналила не она, а автобус позади неё.

— Какая Сирень, идиот, мы не на работе. Тебя не учили, что надо по именам общаться?! Садись давай!

Я сел на пассажирское сидение под взглядом многих недовольных людей, что ждали автобуса. Особенно много недовольных взглядом получила Сирень, но её это, судя по всему, не заботило.

— Куда мы? — спросил я, когда мы отъехали от остановки.

— Машину надо где-то бросить. Тут стоянка где-то… А, вот она! — она резко свернула на неё так, что покрышки завизжали. — Кстати, зови меня Инна.

— Инна?

— Моё имя. Тебя зовут Руд, да?

— Да, Руд, — по крайней мере так меня зовёт мой друг. — А почему мы до этого не звали друг друга по именам?

— А зачем? — задала она встречный вопрос.

Я не стал отвечать. Вопрос «зачем» является одним из самых неудобных, так как на него можно отвечать бесконечно.

Мы покружили по стоянке, где стояло множество машин, ходили люди, загружали покупки в багажники своих машин, уезжали.

— О! Место! Прям у входа! Подфартило так подфартило, — она, визжа покрышками, встала на осведомившееся место, каким-то чудом втиснувшись с разгона между машинами. — Как богиня!

— Молодец, это было близко.

— Профи, что с меня ещё взять, — ослепительно улыбнулась она и подмигнула мне. — Погнали.

Мы выползли из машины, поставили на сигнализацию и вошли в торговый центр. Людей здесь было немерено. Это… немного слепило меня, если честно. В плане того, что свои последние месяцы я проводил только или в школе, или на улице пешком, или в злачных местах, где в принципе немного людей. А на улице я просто не сильно обращаю внимания на людей, они словно декорации. Я не посещал никаких таких мест, от чего сильно отвык и чувствовал себя теперь социофобом.

Но здесь… Здесь жизнь кипела яркими и разными красками. Я чувствовал себя слишком уязвимым и не в своей тарелке. Удивительно, что до этого я чувствовал себя не в своей тарелке в компании бандитов.

— Кстати, тебе не кажется, что мы поспешили? — спросил я. — Насчёт того, что рано расслабились и выползли.

— А ты новости видел, кого они ищут? — поинтересовалась она.

— Четверых людей?

— Каких?

— Эм… не знаю.

— Ну вот, — пожала она плечами. — Никто не знает.

— Но это не значит, что они не знают, кого искать.

— Ты отца спрашивал по этому поводу? — задала она ещё один вопрос.

— Да, но он сказал, что они топчутся на месте. Но это же не точно. Им могут не говорить всех зацепок, если вдруг в рядах полицейских крыса.

— Ага-ага, а ещё Стрела пустил слух, что это китайцы сделали. Вчера по новостям показывали, как обыски проводили у них, а ещё там много патрулей. Так что не ссы, мягкий, всё путём идёт, как и положено.

Кстати говоря, Сирень переоделась. Вернее, Инна переоделась. До этого она надевала невзрачные куртки с брюками и шапкой, выглядела невзрачной и неприметной, как и должно было быть. Сейчас же она буквально преобразилась — в таком розоватом пальто под цвет своих волос, да и сами волосы распущены. Сапожки под пальто, сумочка.

— Ты чего пялишься?! — смерила она меня недовольным взглядом.

— Да просто… ты стала ярче, — ответил я.

— Ярче? В смысле, красивее? — тут же поправила она волосы, пригладив несколько прядей, чтоб спрятать тот факт, что человеческих ушей у неё нет.

— Да, можно сказать и так. Ты сильно отличаешься от той, кто работал со мной. Я бы не узнал тебя, встреть на улице.

— Ну ещё бы, — показала она остренькие зубы. — На работе лучше не выделяться. А ты, как я понимаю, как пошёл на работу, сразу отгородился от мира?

— С чего ты взяла?

— Кому это тяжело даётся или кто не привык к такому, тот словно прячется сам в себе. Ничего не замечает вокруг себя, есть только работа, работа, работа. Это знаешь, как если бы ты с утра до вечера шесть дней в неделю работал — тогда бы для тебя тоже, кроме работы и дома, ничего не существовало. Вот так же примерно.

Это было довольно точное описание того, что чувствую я.

— Что встал? Пошли уже, — потянула она меня за руку. — Хоть поедим нормально. Хотя тебе это и противопоказано.

Наверное, только я ощущал себя здесь не в своей тарелке. Более того, я оделся так, как одевался обычно, а она вон как оделась. Мы прошли по балконам и спустились на эскалаторе на первый, где у большого фонтана стали ждать Малу и Алекса.

— Кстати, раз мы сейчас по именам, то как зовут Малу?

— Матвей, — ответила она, после чего достала цент и развернулась к фонтану.

— Хочешь загадать желание? — скептически, как на ребёнка, покосился я на неё.

— Естественно. Знаешь, чья это статуя? — кивнула она на статую девушки в юкате. Большой роскошной юкате, держащей кувшин. Как раз из кувшина и текла вода.

— Дева мира. Как её называют ещё, Хранительница Мира. А кувшин — это жизнь, которая будет литься, пока Хранительница Мира будет жива. Правда платье раз от раза меняется. Где-то юката, где-то свадебное и так далее.

Несмотря на то, что Инна уже сложила ладони вместе, зажав монетку между ними, и склонила голову, словно молилась, она приоткрыла один глаз, скосила взгляд на меня и улыбнулась.

— А ты прошареный.

— Я много читаю.

— Начитанность не ум.

— Я никогда не говорил, что умный.

— Да? Ну может, может… В любом случае, надо загадать ей желание, авось и услышит меня.

— Она не существует, — категорично заявил я.

— Ты даже не представляешь, что в мире существует, идиот, — беззлобно ответила Инна. — Мир куда шире, чем кажется на первый взгляд, и я отнюдь не единственная его представительница. Так что не беси меня и не серди Хранительницу Мира.

Она выдохнула со звуком «ах», отбросив монетку в фонтан, и та с характерным «плюх» упала в воду. При этом Инна выглядела какой-то взволнованной и радостной одновременно, словно только что сделала то, о чём мечтала всю жизнь.

— И что же ты загадала? — спросил я, глядя на то, как вокруг фонтана кучкуется много народа и половина занимается примерно тем же самым, чем и Инна.

— Загадала, чтоб всё хорошо было у меня. Мне удача понадобится, — возбуждённо посмотрела она на статую.

— И в чём же? — решил узнать я.

— Ну… есть кое-что, — ответила Инна неопределённо. — Всем есть о чём мечтать.

Глава 30

Глядя на Инну, я невольно начал думать о том, что быть может что-то да существует в мире. Не Бог или Хранительница Мира, но нечто подобное. А ещё и какие-нибудь волшебные расы наподобие эльфов или ещё кого. Конечно, может я преувеличиваю, однако теперь я не отрицал подобного.