Рассвет русского царства. Книга 2 - Тимофей Грехов

по сторонам. — Тебе же завтра в путь.

— Знаю, — она шагнула внутрь, и я закрыл дверь за ней. — Именно поэтому я пришла. Это… это последний раз, Митрий.

Она сбросила плащ. Под ним было простое домотканое платье, но оно подчёркивало её молодую фигуру.

— Марьяна…

— Не надо, — она приложила палец к моим губам. — Не говори ничего. Пока тебя не было, я долго думала о нас. И знаешь? Я ни о чём не жалею. И плевать, что это было неправильно. Что я замужем. Что у тебя свой путь, а у меня свой. Но с тобой я почувствовала, что значит быть женщиной по-настоящему! И за это благодарна тебе.

Она подошла ближе

— И сегодня… сегодня я хочу попрощаться. По-настоящему.

Тогда я поцеловал её. И она ответила, обхватив меня руками.

— Кровать, — выдохнула она между поцелуями. — Дмитрий, кровать…

Я подхватил её на руки и отнёс в спальню. Одежда с нас исчезала чудесным образом, комната наполнилась сладостными стонами.

В перерыве я задал вполне логичный вопрос.

— А Ванька не потеряет тебя?

— Нет, он спит. Напился с моим отцом, и уснул на пороге. Не знаю даже как завтра поедем. Болеть будет страшно.

— Ясно, — сказал я.

Лишь с первыми лучами солнца Марьяна начала собираться, и когда она собирала свою одежду, шла, переминаясь с ноги на ногу.

— Дааа, — сказала она, проводя рукой по нижней части живота, — я буду очень скучать.

— Как и я, — появился я рядом с ней.

— Э, нет! — повернулась она, почувствовав, что моё появление неспроста. — Хватит.

— Разве ты не хочешь? — включил я змея искусителя.

— В том то и дело, что хочу, и боюсь, что ещё немного и останусь здесь. — Она сделала паузу. — А так нельзя, ведь я замужем! Спасибо, — прошептала она. — За всё. За то, что дал мне почувствовать себя… живой.

Я погладил её волосы.

— Береги себя, Марьяна. Если вдруг буду в Москве, заеду навестить.

— НЕТ! — тут же развернулась она ко мне. — Не вздумай! Я хочу попробовать начать новую жизнь и не горевать по прошлой. Понимаешь?

— Да.

Марьяна улыбнулась сквозь слёзы.

— А ты… ты будешь счастлив, Дмитрий. Я это знаю. И твоей жене очень повезёт с тобой.

Марьяна натянула плащ и подошла к двери, где обернулась.

— Прощай, Дмитрий Григорьевич Строганов.

— Прощай, Марьяна.

Глава 22

После того, как Марьяна ушла, сон как рукой смыло. Лишь когда за горизонтом стали проблёскивать первые лучи, я провалился в сон. В итоге, когда меня разбудила холопка, напомнив, что я просил меня разбудить, я был, мягко говоря, в не самом лучшем расположении духа.

Одевшись, я пошёл к боярскому терему, чтобы попрощаться с семьёй Ратибора и им самим.

Боярыня встретила меня в светлице. Она была одета в простое дорожное платье. И в глазах читалась усталость.

— Дмитрий Григорьевич, — она улыбнулась. — Рада видеть тебя целым и невредимым.

— И я рад, Любава Андрониковна, — слегка поклонился я.

— Знаешь, я хотела сказать тебе спасибо. Этот Курмыш… ничего против, но я скучала по Москве. По её шуму, по людям, по жизни. Мне тяжело дался переезд из Константинополя в Москву, а когда нас сослали сюда, то со скуки чуть не умерла. — Она подошла к углу, из которого открывался вид на двор, где слуги грузили сундуки на телеги. — Митрий, — она повернулась ко мне, — ты сделал для нас очень много. Спас Глеба… ты открыл Ратибору дорогу обратно в Москву.

— А ты обучила меня грамоте и этикету. Принимала участие моём взрослении, помогала в моих начинаниях…

— Начинаниях? — наклонила она голову набок.

— Ратибор Годинович рассказал мне о вашей роли в моих делах.

— О, рыбе, арбалетах… — начала перечислять она, на что я кивнул. — Неужели ты считаешь, что это идёт хоть в какое-нибудь сравнение с тем, что ты спас Глеба? — она усмехнулась. — Всё, чего ты добился, ты сделал своими руками и головой. Мы лишь немного помогали тебе.

— Как скажешь, боярыня, — по-доброму поклонился я.

— Ладно, — сказала Любава и с её лица пропала улыбка. — Я хочу тебя предупредить

Я напрягся.

— О чём?

Любава подошла ближе, понизила голос.

— Шуйский. Он помог Ратибору, но не из доброты душевной. Он собирает союзников. Умных, сильных и полезных, коим счёл и Ратибора. Судя по тому, что я слышала, Василий Федорович окружил тебя теплом и заботой. Спал в его тереме, кушал с его семьёй за одним столом. — Она ненадолго замолчала. — Согласись, такое отношение подкупило тебя?

— Эм… да, — не стал я отрицать очевидного.

Она кивнула и продолжила.

— Шуйский… ещё некоторое время он будет с тобой обходителен. Но помни: ничего не бывает бесплатно. Когда он попросит услугу взамен, она может оказаться… неприятной. Начнёт он с мелочей, но потом его просьбы будут всё сложнее и сложнее.

— Паук, — произнёс я.

— Паук? — не поняла она почему я так его назвал.

— Боярыня, ты мне пытаешься сказать, что Шуйский, как паук, дёргает за паутину, оплетая ей не только своих врагов, но и союзников.

— Хм, какое интересное сравнение. Паук, — сказала она таким тоном, словно впервые его слышит. — А мне нравится. И да, Шуйский именно такой… Почему ты улыбаешься? — заметила Любава улыбку на моём лице.

— Потому что все, кто имеет власть, дёргает за ниточки, и плетёт свою паутину, — ответил я.

В глазах Любавы промелькнул холодный блеск.

— Ты сейчас намекаешь на меня и Ратибора? — Недолго думая я кивнул, и спустя несколько секунд она усмехнулась. — Что ж, ты прав. И, наверное, я была не права. Ты смог бы продвинуться наверх, оставшись в Москве.

— Почему ты так решила?

— Раньше ты бы ни за что не сказал таких слов. Потому что знал и осознавал своё положение. Сейчас же ты начинаешь показывать своё истинное лицо.

— Любава Андрониковна, это не меняет моего самого лучшего отношения к тебе, твоему мужу и Глебу. Ваша семья использовала меня, я…

— Использовал нас.

— Всё честно, — улыбнулся я.

— Ты прав. — Любава с грустью посмотрела на меня. — Береги себя, Дмитрий. Что-то мне подсказывает, у тебя большое будущее, просто не дай им сломать тебя.

В этот момент в комнату вбежал Глеб. Он был в дорожной одежде, на боку болталась сабля. Увидев меня, его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Дима! А я только что бегал к тебе на подворье чтоб попрощаться, а ты уже здесь.

— Пришёл попрощаться с вами, — сказал я.

Серьёзный разговор по душам с приходом Глеба прекратился. И мы несколько минут проболтали о том, какой выдалась у меня дорога