Я – Товарищ Сталин 7 - Андрей Цуцаев

это паранойя, вспомните Ито. Он был лучшим из нас, и всё же он мёртв.

Ямасита нахмурился.

— Это ограничит нашу мобильность, Тодзио. Мы не можем сидеть в Токио, как в клетке, пока враг разгуливает на свободе.

— Это не клетка, Ямасита, — отрезал Тодзио. — Это для вашей же безопасности. Мы не знаем, кто следующий. И пока мы не найдём предателя, мы будем действовать так, будто каждый из нас под прицелом.

Анами кивнул.

— А что с Маньчжурией? Если наступление откладывается, нам нужно укрепить позиции. Без Ито там будет хаос. Кто возьмёт командование?

Тодзио сделал паузу и заговорил снова.

— Я уже назначил временного командующего. Генерал Хасэгава примет на себя обязанности Ито, пока мы не найдём постоянную замену. Но это временное решение. Хасэгава — хороший офицер, но он не Ито. Нам нужно время, чтобы перегруппироваться, перестроить планы, убедиться, что Маньчжурия не станет нашей могилой.

Умэзу поднял взгляд от бумаг.

— А если это не предательство? Если это внешний враг? Китайцы? Или кто-то ещё? Мы не можем исключать, что у них есть шпионы, которые проникли глубже, чем мы думали.

Тодзио кивнул, его лицо стало ещё мрачнее.

— Это возможно. Но даже если это внешний враг, кто-то внутри армии дал им информацию. Маршрут Ито не лежал на столе в штабе для всеобщего обозрения. Кто-то передал его. И я хочу знать, кто. Мы начнём внутреннее расследование. Каждый офицер, каждый адъютант, каждый, кто знал о поездке Ито, будет проверен. Никто не избежит допроса — ни вы, ни я.

Генералы снова переглянулись, их лица выражали смесь тревоги и негодования. Идея, что кто-то из них может быть под подозрением, была неприятной, но никто не осмелился возразить. Тодзио был не просто генералом — он был фактическим лидером страны, человеком, чьё слово было законом в армии. Его репутация и влияние были непререкаемы, и даже самые строптивые офицеры знали, что спорить с ним бесполезно.

— Что мы делаем дальше? — спросил Анами. — Если наступление откладывается, нам нужно что-то, чтобы показать нашему народу. Мы не можем просто сидеть и ждать.

Тодзио кивнул, его пальцы сжали край стола.

— Мы укрепляем Маньчжурию. Усиливаем гарнизоны, удваиваем патрули, проверяем каждую дорогу, каждый мост. Если это внешний враг, мы не дадим им шанса ударить снова. Если это предатель, мы выкорчуем его, как сорняк. Я уже отдал приказ разведке — они начнут собирать информацию о возможных шпионах. Мы будем работать с контрразведкой, чтобы проверить каждого, кто мог иметь доступ к маршруту Ито. И мы не остановимся, пока не найдём виновных.

Ямасита откинулся на спинку стула.

— Это будет дорого нам стоить, Тодзио. Время, ресурсы, люди. Народ не любит задержек.

— Народ не любит поражений, — отрезал Тодзио. — И я не намерен давать повод для недовольства. Мы потеряли Ито, но мы не потеряем Маньчжурию. Мы не потеряем армию. Мы найдём тех, кто это сделал, и они заплатят любой ценой.

Зал снова погрузился в тишину. Генералы молчали, их взгляды были прикованы к Тодзио. Они знали, что он не бросает слов на ветер. Его решимость была заразительной, но в то же время пугающей. Каждый из них чувствовал, что теперь они не просто генералы — они мишени как для внешних врагов, так и для внутренних проверок контрразведки. И мысль об этом заставляла их сердца биться быстрее.

Тодзио обвёл взглядом зал, его глаза остановились на Ямасите.

— Ямасита, вы отвечаете за усиление охраны в Токио. Никто из офицеров не покидает город без двойной проверки. Умэзу, вы возьмёте на себя координацию с контрразведкой. Я хочу отчёты о каждом, кто знал о маршруте Ито, вплоть до писарей. Анами, вы отправитесь в Маньчжурию через неделю, когда мы убедимся, что ваш маршрут безопасен. Вы будете работать с Хасэгавой, чтобы стабилизировать ситуацию. Остальные — ваши приказы будут позже. Но запомните: никто не действует в одиночку. Никто не рискует без моего одобрения.

Генералы кивнули, их лица были мрачными. Они знали, что Тодзио не даст им расслабиться. Смерть Ито изменила всё, и теперь каждый шаг, каждое решение будет под микроскопом.

Тодзио замолчал, его взгляд снова обвёл зал.

— Разойдитесь, — сказал он. — И помните: мы под ударом. Будьте готовы к любому повороту событий.

Генералы начали покидать зал. Ямасита задержался, его взгляд встретился с взглядом Тодзио.

— Мы найдём их, Тодзио, — сказал он тихо. — Но если предатель среди нас, это будет очень кровавая охота.

Тодзио кивнул.

— Пусть будет кровь, Ямасита. Главное, чтобы мы избавили Японию от предателей.

Ямасита кивнул и вышел. Тодзио остался в зале один, его взгляд упал на карту Маньчжурии. Он знал, что впереди их ждут тёмные дни. Смерть Ито была не просто ударом — это был вызов, брошенный всей армии. И он, Тодзио, примет этот вызов и повернёт ситуацию в нужное для него русло любой ценой.

Глава 20

Солнце над Асмэрой вставало медленно, лениво заливая узкие улицы золотистым светом. Полковник Витторио Руджеро ди Сангаллетто, сидя в своём кабинете, прокручивал в голове новость, которая изменила всё. На третий день после встречи с Дестой Алемайеху, за ужином в офицерской столовой, молодой лейтенант, чей язык развязал лишний бокал вина, обмолвился о неожиданном решении генерала Эмилио Де Боно. Вместо запланированной через две недели инспекции генерал решил отправиться через четыре дня, чтобы застать гарнизоны врасплох. Маршрут начинался с Адди-Кайеха, затем вёл через Дэкэмхаре в Массауа, с минимальным эскортом — одним взводом и несколькими офицерами. Эта информация, добытая случайно, была золотой жилой, но срочность делала игру опаснее.

Витторио, сидя за столом с бокалом в руке, сделал вид, что не придал словам лейтенанта значения, но внутри всё кипело. Он понимал, что эта новость имеет как плюсы, так и минусы. Если передать Десте устаревшие данные, сделка сорвётся, а свежая информация, хоть и ценная, увеличивала риск разоблачения. Полковник решил использовать срочность, чтобы выторговать больше. Двадцать тысяч сейчас и пятьдесят тысяч по завершении — такова была его цена за риск, который он брал на себя. Он знал, что Деста, кем бы он ни был, не из тех, кто торгуется из-за мелочей, но и не из тех, кто прощает промахи.

Следующие дни Витторио провёл в напряжённой рутине, скрывая свои намерения за привычными делами. Он подписывал отчёты, проводил смотры солдат, выслушивал доклады о поставках продовольствия