Камень 1993. Книга 1 - Сергей Анатольевич Савинов

— Черномазую решили прикрыть? Вадян, скажи! Че ты молчишь?

Блатной, надо отдать ему должное, был поумнее своей дамы. Во всяком случае он точно не хотел никакой драки, да и просто, вполне возможно, не разделял уж слишком радикальных взглядов своей подруги. Он что-то говорил разошедшейся Ларисе, пытался ее угомонить, но та лишь еще сильнее злилась. А бритоголовые парни уже решительно возвращались к нам.

— Валер, спокойно, — я увидел, как брат заерзал, и поспешил его притормозить. А то ведь он простой, может вскочить и сразу в драку полезть. Но вроде бы понял.

Девчонка, которую Саня назвал Мариной, снова побледнела и вжалась в сиденье. Пассажиры смотрели на нее и на нас сочувственно, но ничем не могли помочь. Вернее, им так казалось. В то время люди были слишком запуганы, хотя встань на защиту девушки весь вагон, и длинный гладковыбритый Леха с компанией не смогли бы ничего сделать.

— Марина, значит? — как раз ухмыльнулся тот, судя по всему, он был в этой пятерке главный.

— Марина, — я посмотрел на него внимательным изучающим взглядом.

— Какая она, к черту, Марина! — взвилась скандалистка Лариса. — Гюльчитай она или Зухра, вон, клейма негде ставить!

— Да заткнись ты, дура! — неожиданно прикрикнул на нее мой тезка и резко одернул свою спутницу, да так, что она, ойкнув, наконец-то села и замолчала.

А главарь бритоголовых повернулся к нему, пока остальные четверо сверлили нас злыми глазками и всячески показывали, что не дадут даже встать, не то чтобы выйти.

— Давно она с этими едет? — спросил длинный Леха у блатного, кивая в нашу сторону. — Или подсела, и они свистят?

Вадян, как его называла скандальная девица, встал во весь рост и смело посмотрел в глаза бритому. Одет просто, неброско — линялые вытертые штаны дикой расцветки, зеленые с красными лампасами. Рубашка и кепка-восьмиклинка, в зубах спичка.

— А ты спрашиваешь или интересуешься? — усмехнулся Вадян.

Я не видел лица длинного Лехи, но на его затылке вздулась огромная вена, а кожа резко покраснела. Однако он все же сдержался.

— Пока что интересуюсь, — ответил спокойно, но мне явственно слышался скрежет зубов.

— И в чем твой интерес? — лениво спросил Вадян.

— Слушай, как там тебя? — прорычал Леха. — Ты-то куда лезешь? За кого впрягаешься? Ты хоть знаешь, как они там у себя наших резали? Как квартиры отнимали?

— И че, эта девка, хочешь сказать, резала? — Вадян склонил голову набок, переместив спичку на другую сторону рта. — Вот ты туда лучше поедь и там порядки наводи.

Они продолжали препираться, вот только в любой момент все могло сорваться и перейти в серьезную драку. Надо действовать, но не бить самим, а решить по-другому — как-то добраться до исцарапанной кнопки с надписью «Милиция».

— Надо вызвать, — едва слышно произнес я, глядя на Илюху.

Если эта кнопка вообще работает…

Толстяк заметно дрожал, но кивнул и начал поворачиваться к людям на соседнем сиденье…

— Слышь, че ты там бормочешь? — Тарас, так вроде бы звали этого парня из свиты главного скинхеда, угрожающе дернулся в мою сторону.

Я видел, что он просто пугает, и даже не дрогнул. Или хочет спровоцировать, чтобы я не выдержал и треснул первым… А тут еще Валерка зачем-то начал пихаться локтем. Я едва заметно отмахнулся — сейчас или все решится, или…

— Ребята, дайте спокойно людям доехать, — неожиданно сказала какая-то женщина с большой клетчатой сумкой.

— И правда, шли бы вы, не задирались, — поддакнул скромно одетый мужик в очках.

Электричка заволновалась, и бритоголовые тоже заметно начали нервничать. Еще чуть-чуть дожать, и они предпочтут, огрызаясь, уйти. Если, конечно, перед нами не полные отморозки. Но нет, до этого же не напали сразу…

— А ну, выходите! — раздался трясущийся старческий голос, и звуки эти словно бы пригвоздили скинхедов к качающемуся полу электрички. — Не за то мы в войну кровь проливали, чтобы вы тут фашистов из себя корчили!

Раздалось цоканье — из глубины вагона уверенно шагал сухонький старичок с палочкой, в застиранной белой панамке и обтерханном сером пиджаке с орденскими планками на груди. Вот ведь люди были, кто воевал — мог отсидеться, но заметил несправедливость и решил вмешаться. При виде ветерана бритоголовые сжались, будто нашкодившие котята. Неужели конфликт исчерпан?

Зря я так подумал… Возможно, в Лехе и еще троих скинхедах пока что теплится огонек адекватного мышления, но вот Тарас — этот, похоже, был в их компании самым отмороженным.

— Дед, ты бы сел и не отсвечивал, — грубо сказал он, и по вагону прокатился гул всеобщего возмущения. — Сами разберемся.

Старик замахнулся на парня тростью, Тарас инстинктивно закрылся и… зачем-то ударил пожилого ветерана в грудь. Тот осел, завалился на какую-то женщину, его тут же подхватили. А дальше я сам не понял, как вскочил и свалил Тараса правым хуком. Причем сделал это с чувством глубокого удовлетворения. Потому что не люблю, когда бьют слабых. Я, конечно, в своей прошлой жизни был редкостным мудаком, но не настолько, чтобы терпеть подобное поведение. Ударить пожилого ветерана — это надо быть полным подонком.

— Нажмите кнопку! — крикнул Илюха, и сидящий впереди мужик, вскочив, передал его слова дальше.

А в проходе уже царила свалка. Вадян, видимо, приняв мою атаку за сигнал к действию, врезал длинному Лехе по лицу. Валерка с Саней вскочили и взяли на себя еще двоих, которые бросились на меня. Дюс, который в этом времени еще не был никаким бойцом, даже в спортзал не ходил, принял на себя пятого. А вот Илюха, мгновенно сориентировавшись, отодвинул к окну девушку и закрыл ее своим широким телом.

Мне прилетело слева, я даже не понял, от кого. Разъяренный Тарас вскочил и тоже попытался ударить меня, но тут же получил в солнечное сплетение. Плохо только, что драться в переполненном вагоне электрички было весьма непросто.

— Дюс, осторожно! — крикнул я, и друг успел увернуться.

А потом кто-то рванул стоп-кран. Электричка дернулась, пассажиры закричали.

— Убивают! — взвизгнул кто-то высоким голосом.

— Сука!

— А-а-а!

— Держи его!

— Деда! Деда поднимите скорей!

Саня, отшвырнув от себя в сторону одного из бритоголовых, бросился к ветерану, помог ему встать. А потом в вагон с топотом и отборными матами вбежали раскрасневшиеся и злющие люди в форме.

— Милиция!

Рослые мужики