Ревизор: возвращение в СССР 19 - Серж Винтеркей

Глава 20

Москва. Квартира Ивлевых.

Уговорил-таки Загита пойти поесть. Надо дать мозгам переключиться, отдохнуть и всё получится.

Мы уже поели и сидели, просто разговаривали о новостях из деревни, как проснулись малые и дружно заплакали. Тузик выскочил из-под стола и беспокойно забегал по кухне, погавкивая. Галия с Женей встали, и пёс побежал впереди них к спальне.

Он, в принципе, знает, что такое маленький ребёнок, Инна же с Санькой сколько в деревне жила… Но, на всякий случай, я бросился за ними к детям.

Тузик обнюхал обе кроватки и беспокойно крутился под ногами. Пока Галия кормила Русланчика, я носил на руках Андрюху. Потом наоборот. Тузик всё пытался лизнуть малых и, пока мы ему не позволили это сделать один раз, всё никак не мог успокоиться.

Как только кто-то из детей начинал плакать, пёс начинал волноваться, бегать взад-вперёд и поскуливать. А в остальное время ложился рядом, типа, спит, но сам бдил. Уши вращаются, как локаторы, чуть что, приоткроет один глаз, оценит обстановку и опять, типа, спит. Взял детей под охрану. Это хорошо.

Подержали детей столбиками, перепеленали и жена попросила поиграть с ними, пока она для прогулки всё подготовит. Гуляли они, пока, в коляске на балконе. Точнее, спали, на балконе два раза в день, как она мне пояснила.

Мы с Загитом и Костяном поиграли с пацанами, погремев погремушками, передохнули немного, девчонки забрали у нас детей, и мы решили, что уже можно идти дальше стенку собирать.

Чтобы не выстужать квартиру, Галие приходилось балкон держать закрытым и сидеть рядом, слушать, не плачут ли пацаны. Она и сейчас боялась выйти из комнаты.

Тут зазвонил телефон, и я взял трубку. Это оказалась Ксюша. Она поздоровалась со мной и попросила позвать Галию.

Женька осталась караулить мальцов, а Галия села у телефона поболтать с подругой. Не стал стоять над душой и вернулся в большую комнату, стенка сама себя не соберёт.

Одна голова — хорошо, две лучше, а три, вообще здорово. Где со смехом, где с шутками мы принялись за работу. Сытые и передохнувшие действовали спокойнее и дело пошло гораздо быстрее. Через какое-то время в комнату заглянула жена.

— Паш, а что ты там про Центральный рынок говорил?

— Человека мне рекомендовали, будем как свои там. Надо сходить, контакт наладить и пользоваться, — вышел я к ней. — А что такое? — поинтересовался я. Сам не смог придумать никакой правдоподобной связи между Ксюшей и Центральным рынком. — Чего она звонила? Помирились они с Иваном?

— Не помирились, — вздохнула жена. — Ксюша обижается на него, что за семью, за ребёнка только она борется. Если бы она не трясла его постоянно, так, даже, и разговоров на эту тему не было бы. Как будто ей одной это надо…

— А может, так и есть? — задумчиво спросил я. — У Ивана дети есть?

— Нет, — уверенно ответила жена.

— Тогда, странно… Ну, а что хочет Ксюша? Причём тут рынок?

— Переживает она очень. Хочу сходить с ней куда-нибудь, отвлечь. Отпустишь меня завтра? Сходим с ней на рынок, совмещу полезное с приятным.

— Конечно, оставишь нам молока и идите гуляйте, — сказал я, не став уточнять, что для неё приятное, а что полезное, в принципе, и так понятно навскидку, и тут квартира наполнилась душераздирающим собачьим воем!

Мы все бросились в спальню. Даже Загит с Костяном выскочили из большой комнаты.

— Дети проснулись и заплакали на балконе, — объяснила обескураженная Женя. — Я сама этого воя испугалась!

— Сигнализация, однако, — рассмеялся я. — Можно больше не караулить под балконом.

Девчонки занесли детей, а я пошёл за своей записной книжкой. Переписал жене телефон Кото и сказал, что он будет в раме зеркала в коридоре, на всякий случай. Надо позвонить ему сегодня вечером, а то завтра он может быть на рынке, и я уже не смогу с ним договориться, что жена придёт знакомиться.

Стенку мы за субботу собрали больше, чем наполовину. Брагины оба очень помогли, Костян со сборкой, а Женя с детьми. Посоветовавшись с женой, решили устроить Женьке ещё один мастер-класс по готовке. Мы с мужиками взяли детей на себя, а Галия у неё на глазах быстренько напекла в электрической форме целую миску печенья.

Пили чай после ужина с домашним печеньем. Костяну оно очень понравилось, а у Женьки появилась своя тетрадь с рецептами, и она старательно записывала под диктовку Галии рецепт этого печенья.

Мы с Загитом прикалывались, что ключевой компонент этого рецепта — электрическая вафельница. На что Брагин нам ответил, что его и оладушки на сковороде устроят, пока он этот инструмент жене не раздобудет.

Вдоволь посмеявшись, Брагины ушли, пообещав завтра опять прийти.

Проводив их, наткнулся взглядом на свою записку в зеркале прихожей. Надо же Кото позвонить!

Застал его дома очень удачно, представился другом Дато Элиава, как тот меня инструктировал, и попросился навестить его на рынке.

Тот рассыпался сначала в приветствиях, потом в заверениях, что я получу всё самое лучшее. И вообще, друг Дато — его друг. Пока он рассказывал, как его найти на рынке, я стал уже братом. Объяснил ему, что у нас двойня, ещё месяца нет, и мы с женой не можем сразу оба из дома отлучаться.

— Я жену к вам завтра пришлю, хорошо? Она лучше знает, что нам надо.

— Вай, генацвале! Двое сразу! Мальчики или девочки?

— Пацаны.

— Поздравляю! Брат!

Такой шумный, такой эмоциональный. Лавина эмоций вылилась на меня, пока мы разговор закончили. Что значит, южный темперамент.

Галию научил, как его найти.

— Скажешь, что ты от Дато Элиава, и ещё скажи ему, «мой муж вчера вечером вам звонил». Он должен вспомнить, — усмехнулся я. — Я так точно этот разговор захочу забыть — не смогу…

— А что такое? Голос у него какой-то особенный? На какого-то известного певца похож? — заинтересовалась Галия.

— Лучше не спрашивай, завтра с ним сама пообщаешься и все поймешь, — подмигнул я жене.

Ну должен же у нее в жизни быть еще какой-то интерес, кроме детей? А Кото обрушится завтра на нее лавиной своего темперамента, и она быстро поймет, что я имел в виду.

Вечером, в кои-то веки, вышел с Тузиком на прогулку. Оказывается, мне этого не хватало. Так полезно, бывает, не спеша пройтись, подумать…

На обратном уже пути заметил Малину