Ревизор: возвращение в СССР 18 - Серж Винтеркей

а во-вторых, отпуска закончились, надо полноценно втягиваться в работу.

Набрал журналов и работал до шести часов. Из новинок техники кое-что нашёл, а также наткнулся на статью про автобаны в Германии. Чем не тема для рубрики «Пульс планеты»? Вольный пересказ статьи про автобаны из зарубежного издания дополнил своими рассуждениями, что хорошо бы и нам такие. Это же насколько сократится по времени доставка грузов автотранспортом… Для скоропортящихся продуктов, для тех же фруктов и овощей, время перевозки решающий фактор. Из южных регионов, например, фрукты-овощи вечером собрали, за ночь в центрально-европейскую часть страны привезли, с утра уже сельхозпродукция в продаже. И это не железнодорожные вагоны, которые только на овощебазах можно разгружать из-за больших объёмов партий. Это могут быть небольшие партии для конкретных торговых точек. А с овощебазы сельхозпродукцию пока развезут по магазинам, всё сгниёт и протухнет, особенно, на жаре. Ну, посмотрим, что в газете скажут.

Из спецхрана сразу поехал к Эль Хажжам.

Диана с порога поинтересовалась, как дела у Галии. Мне показалось, на её лице на мгновение промелькнуло разочарование, когда я ответил, что ждём со дня на день. Мы посидели чисто символически за совместным ужином, но очень скоро женщины нас оставили и у нас появилась возможность заняться делами.

Общались, как и в прошлый раз, на английском, чтобы не терять время, пока Фирдаус будет переводить с русского на арабский и наоборот. Тарек с Фирдаусом выписали все мои предложения, включая завод по производству чемоданов, и расписали, в процентном соотношении, какая часть имеющегося капитала пойдёт на какой вид инвестиций. Как сказал Тарек, учли весь капитал, который появится после реализации бизнеса и недвижимости на территории Ливана.

У них получилась такая картина: на завод сорок три процента, в акции сорок три и всё остальное, пластинки, игрушки и прочее — ещё четырнадцать процентов.

— Странные какие-то цифры, — посмотрел я на их записи, — не круглые. Вы, наверное, сначала расписали в долларах, а потом переводили в проценты?

— Всё верно, — кивнул Тарек, внимательно наблюдая за мной.

— Список акций у вас уже есть… А насчёт четырнадцати процентов на коллекционные предметы… Могу я спросить, сколько это в деньгах?

— Миллион долларов, — немного помедлив, ответил Тарек, переглянувшись с Фирдаусом.

Я оценил такое доверие. Хотя… Вот сижу я в СССР, за железным занавесом, так почему бы со мной и не поделиться точным размером своего состояния за границей? Все равно я его родственников в заложники не возьму, точно зная, какой можно просить выкуп. Киднеппинг — это уже только при Горбачеве и Ельцине, сейчас за такое развлечение руки-ноги милиционеры поотрывают…

Но… Вот тебе и хурма с яблочками… Тарек реально богатый дядька, его состояние существенно превзошло все мои ожидания… думал, почему-то, у него миллиона полтора, ну, два, всего наберется. А вон оно как.

— Миллион долларов — слишком много для инвестиций только в пластинки и игрушки с автографами, — заметил я, быстро прикинув, что на завод и акции пойдёт миллиона по три. — Давайте, тогда, расширим наш список по этому направлению. Добавим редкие монеты, но тут нужна будет консультация серьёзного специалиста. Лучше даже приобретать через нескольких, чтобы сверять у них цены на те же самые монеты, а то почуют новичка и могут попытаться нагреть. И современные картины, Энди Уорхола, например.

— Почему его? — с сомнением спросил Фирдаус.

— Ну, он на слуху, первое, что в голову пришло. А это важный критерий. Уверен, что это будет прекрасная инвестиция, и его картины будут дорожать, как на дрожжах.

— Хорошо, — записывал за мной с энтузиазмом Тарек. Все верно, плох тот долларовый миллионер, что не хочет стать миллиардером.

— Как вы смотрите на то, чтобы переехать на север Италии и лично курировать завод чемоданов? Рекомендую обратить внимание на Больцано-Бозен. Красивое место, — добавил я, вспомнив свои путешествия по Италии. — Со временем добавим ещё несколько простых в изготовлении изделий другого направления. Но это когда уже будет наработана определенная производственная база и бренд раскрутим, как следует.

— Что за изделия? — сразу заинтересовался Тарек.

— Про коляски для детей я уже рассказывал. Да много что еще можно выпускать… К примеру, представьте себе телескопическую трость для инвалидов или престарелых. Там принцип регулировки высоты тот же самый, что и в чемоданных выдвижных ручках. Только внизу резиновый наконечник, а сверху рукоятка из дерева или пластика.

Тарек ошарашено переглянулся с Фирдаусом.

— Мне нужны чертежи и образец, — сразу отреагировал он. — База базой, а патент есть и пить не просит!

— Хорошо, сделаем, — кивнул я, решив, раз уж речь пошла о патентах, сразу и подлокотник, вместо простой ручки изобразить и устройство против скольжения. Это всё, с точки зрения производства, модификации одного и того же, а моделей будет на целый прайс лист. — И ещё, знаете-ка, что, — взглянул я на них обоих, — смело берите займы в ливанских банках. Не факт, что придётся отдавать, многие из них обанкротятся в ближайшие три года. Но даже если придётся возвращать, то наверняка будет с чего. При этом масштаб инвестиций в те же акции будет уже совсем другой. В принципе, если возьмете в долг, то эту сумму нужно сразу кидать именно в акции, по тому списку, что я уже передал раньше.

Тарек долго жал мне руку на прощание.

— Надеюсь быть среди первых, кто узнает о пополнении в вашем драгоценном семействе, — напутствовал он меня витиевато.

— Конечно, — пообещал я.

Нуралайн, тоже вышедшая попрощаться перед отлётом, только улыбалась и по-матерински приобняла меня.

Уезжал от них со спокойным сердцем. Было чувство, что я всё сделал правильно и всё будет хорошо.

* * *

Москва. Квартира Эль Хажжей.

Проводив Павла, мужчины вернулись за стол.

— Пап, а это не слишком? Всё продавать, даже дом, кредиты в банках брать, — Фирдаус с недоумением смотрел на отца. — Я всё могу понять, Павел очень необычный парень, умный. Но он пацан! Три поколения нашей семьи фруктами торговали,