Клинок архангела - Налини Сингх

— Думаешь, умеешь читать меня?

— Я думаю, — она схватила его за запястье, — я знаю тебя гораздо лучше, чем должна.

Да.

Слишком часто он видел в её глазах знание, которого быть не должно, чувствовал принятие в поцелуе, а от смеха у него болело сердце. Дмитрий задумался, не поддаётся ли он сам утончённому безумию. И всё же не мог отстраниться.

— Сегодня нам больше нечего делать. — Телефонный звонок Джейсону привёл в движение поиски Каллистоса, а что касается сына Джианы, Дмитрий уже поднял по тревоге весь регион. И иногда мужчине нельзя упускать момент, наплевав на последствия. Упустить его означало, что он больше никогда не наступит.

«— Дмитрий, пойдём, потанцуем.

— У меня ноги болят, Ингрид. Давай, когда вернусь с рынка? — Её улыбка озарила комнату, хотя в глазах жены Дмитрий заметил молчаливого незваного гостя — страх.

— Когда вернёшься».

Вот только люди Исис забрали его, когда он вернулся. Его последним воспоминанием о жене было то, как она держала на руках их детей и пыталась не выдать ужаса, который превратил её карие глаза в чёрные. Он больше не смог вернуться и потанцевать с женой, под смех Миши и возню малышки. Но он мог поцеловать женщину, как-то ставшей частью его, в чьём взгляде были тайны, которые он стремился разгадать.

— Пора, Хонор. — Он увидел, как кожа натянулась на её скулах, знал, что Хонор не была уверена, что не запаникует и не набросится на него в целях самозащиты, но её ответом было простое, властное:

— Да.

Хонор молча осматривалась, пока Дмитрий вёл её вверх с этажа, окрашенного в сверкающий опасный чёрный цвет, на верхний этаж Башни. Оказалось, там был белый ковёр со сверкающими золотыми нитями, краска на стенах была такой же белой с золотыми крапинками, произведения искусства представляли собой смесь старого и нового — блестящий гобелен с изображением гор, неба и жилищ, двери которых открывались в воздух; сверкающий меч, острый как бритва; плакат в рамке с названием нелепого сериала «Добыча охотника» с накаченным героем и его «лисицей-вампиром».

— Иллиум купил его для Елены, — сказал Дмитрий, проследив за её взглядом.

— Интересно посмотреть на её реакцию. — Губы Хонор дрогнули.

— Они хорошие друзья. — На лицо Дмитрия легла тень, но он просто произнёс: — Апартаменты Рафаэля занимают половину этажа. Остальная часть территории разделена на квартиры для Семёрки, хотя моя занимает вдвое больше места, чем остальные, поскольку я провожу большую часть времени в городе.

Она колебалась.

— У тебя нет другого дома?

— Это не казалось необходимостью. — Хонор услышала тысячу невысказанных вещей в этом заявлении, поняла, что идея дома причиняла боль, которую Дмитрий никогда бы не попытался оживить в памяти. — Не волнуйся, — произнёс он, прежде чем она успела что-то сказать, — площадь каждой квартиры больше, чем в большинстве отдельно стоящих домов, а стены звукоизолированы, обеспечивая полную конфиденциальность.

Хонор ничего не имела против обстановки и была совершенно уверена, что его квартира в десять раз больше её собственной. Но…

— Нет, Дмитрий. Не здесь

— Почему? — Вопрос, заданный с холодной изысканностью, который, возможно, когда-то напугал её, но теперь заставил задуматься о том, чего Дмитрий не хотел ей показывать и для чего установил эти щиты.

— Это неправильно. — Хонор стояла на своём, внутренний голос нашёптывал, что этот момент имеет решающее значение для того, какой её увидит Дмитрий. — Я отказываюсь, стать очередной женщиной, которую ты тащишь к себе в постель. — Дмитрий провёл большим пальцем по костяшкам её пальцев без намёка на какие-либо эмоции.

— Думаешь, есть разница, в какой постели? — В тот момент, подумала она, в нём было столько жестокости. Он мог сильно ранить её и уйти, будто это ничего не значило.

— Возможно, не для тебя, — прошептала она, зная, что время разорвать отношений давно прошло, — но для меня — да. — Тишина. Такая же натянутая и опасная, как удавка, заткнутая за пояс Дмитрия.

Глава 28

Казалось, Дмитрий принял решение, услышав звук открывающегося лифта в коридоре.

— Да, здесь гораздо более вероятно нас прервут. — Такая практическая причина, но Хонор была готова принять её.

Покинув Башню, они подъехали к её дому и направились в квартиру, которую она медленно, осторожно превращала в дом. Охотники так поступали.

Квартира Эшвини — роскошное место, с огромным количеством цветных подушек из шёлка с золотыми прожилками, скульптур, стоящих тут и там, открыток с изображением прилавков со специями на далёких рынках. Квартира Хонор вызывала меньше восторга, охотница достала личные сувениры из коробок — предметы, которые Эш принесла, — и начала их распаковывать. Теперь снимки в рамках каскадом висели на одной стене гостиной — смеющаяся бабушка, снятая во время охоты в Мексике, горный шторм, запечатлённый в Колорадо, одинокий лось на фоне снега на Аляске, — в то время как её потрёпанный, но любимый фотоаппарат лежал на обеденном столе, готовый к проверке.

Свою спальню она тоже начала обустраивать самостоятельно. Простыни были из тонкого голубого хлопка, бледно-кремовые стены увешаны фотографиями из личной коллекции.

— Полевые цветы, — сказал Дмитрий, останавливаясь на пороге. — В прошлый раз их здесь не было.

Поражённая тем, что он сосредоточился на фотографиях, когда сексуальное напряжение между ними достигло апогея, она сказала:

— Я только повесила их. Несколько лет назад я выслеживала вампира в России, когда нашла это поле.

Воспоминание о нём преследовало её месяцами, пока она не повесила фотографии так, чтобы могла видеть их перед тем, как закрыть глаза, и снова, когда проснётся. Дмитрий подошёл и встал перед множеством прекрасных чёрных рамок, касаясь пальцем одного конкретного снимка с ярко-синими цветками в углу.

— Когда-то здесь были руины. — По спине пробежали мурашки, она пересекла ковёр, чтобы присоединиться к нему.

— У меня возникало странное ощущение, что когда-то здесь что-то стояло, хотя никаких доказательств не было. — Ещё у неё было настойчивое ощущение, что она потревожит что-то ценное, если пересечёт границу крошечных голубых цветов, отделяющих один небольшой участок поля от остального.

— Как ты узнала, Хонор? — Глаза Дмитрия были чёрными камнями, а тон таким же, каким он говорил с Валерией, с Джуэл Ван. Они сняли с себя оружие, когда вошли, не желая, чтобы им помешали, но теперь инстинкт подсказал Хонор, как быстро она сможет добраться до ножа, спрятанного сбоку прикроватной тумбочки.

— Я, — начала она, заставляя себя не действовать инстинктивно, — шла по довольно изолированной местности, когда сбилась с пути. — Правда в том, что она намеренно свернула с тропы в неизведанную пустыню, не в силах проигнорировать болезненный импульс, который влёк её вперёд. — Я, должно быть,