Скиталец - Константин Георгиевич Калбанов

– О вольных характерниках слыхал. А вот о таком – никогда.

– Вольные. Как же. Все характерники находятся под надзором. До единого. За теми, что считаются вольными, надзирают жандармы. Они по факту царю и служат. Это в противовес боярам, чтобы те не больно-то наглели. На опыт ведь обучение в школах завязано. А как он подешевеет, так это по ним в первую очередь и ударит. А царь ить за образование ратует.

– Понятно. Только не понятно, отчего тогда Дорофей Тарасович молчал о таких умельцах.

– А чего тебе говорить, коли в его краях их нет? Редкость они. Потому как преступление это против устоев. Так что по всему миру их отлавливают и казнят нещадно.

– Так в России вроде как казни нет?

– Казнь-то у нас есть. Иное дело, что живота не лишают. Но тех, кто на устои посягает, это не касается. Причем достается и тем, кто их услугами пользуется, и за недоносительство. Правда, тут уж каторга. Вот так-то. Потому Игнат Владиславович и слышать об этом ничего не желает.

– А ты и впрямь знаешь такого умельца?

– Есть пара мест, где на них можно выйти. Но не знаю, там они обретаются или подались куда. Потому как на одном месте стараются не сидеть. А то, может, их уже и к ногтю прижали. Под смертью ведь ходят.

Н-да-а. Вот уж чего не ожидал. Характерник – это ведь не просто талант. Это еще и высшее образование. К тому же для овладения полным спектром умений нужно слить чертову уйму свободного опыта. Никак иначе таланты и связанные с ними навыки развить нельзя. То есть, возжелавшему заняться этим преступным промыслом нужно затратить много времени и ресурсов.

Только умения – это еще не все. Для того чтобы их использовать, нужны еще и артефакты. А их так просто не купить. Даже за большие деньги. Впрочем, если верить Ковалевскому, а не верить ему причин нет, то возможны варианты.

Насколько было известно Борису, из той самой книжки о Сути, для работы с опытом использовалось четыре вида артефактов. Первый – для перевода избыточного опыта в свободный. Второй – для снятия свободного опыта. Третий – для аккумулирования. И четвертый – для передачи другому лицу. И под каждый нужно отдельное умение.

Пугает ли Бориса возможная каторга за связь с криминалом? Вот уж нет. Не станут засылать на каторгу гения. Скорее уж спустят все на тормозах. А вот его самого возьмут в оборот. То есть серьезно ему ничего не грозит. Зато выгода может быть куда как существенной.

Сейчас у него тридцать семь тысяч избыточного опыта. Цена у этих ребят вдвое дешевле официальной. Вопросов по поводу того, откуда у него столько избыточного и свободного опыта, они задавать не станут. Как и докладывать куда следует.

Правда, прямой обмен избыточного опыта на свободный невыгоден. Денег вроде и не затратишь, но опыт придется слить один к двум с половиной. То есть на выходе он получит четырнадцать тысяч восемьсот очков. Вроде и немало. Но с другой стороны, к чему отдавать то, что пригодится и самому? Цена вопроса – тысяча восемьсот пятьдесят рублей. У него такие деньги есть.

Н-да. Нет у него таких денег. Они в банке, на счету Рудакова Бориса Петровича. Оно и не грех засветиться где-нибудь у черта на куличках. Но чтобы получить доступ к своим деньгам, потребуется несколько условий. Первое – наличие отделения нужного банка. Второе – телеграф, который есть далеко не везде. Прогресс, конечно, шагает семимильными шагами, но дошел пока еще далеко не до всех уголков. Ну и третье – наличие как минимум десяти дней для подтверждения наличия счета.

Словом, все настолько сложно, что денег у него по факту нет. Вообще-то он сотворил глупость. Нужно было обменять свои средства на именные ценные бумаги. Однако вовремя об этом не подумал. Теперь уже поздно. Все-таки, несмотря на рост показателей Разумности, он все еще слишком часто не замечает очевидных вещей.

– Елисей Макарович, а можно сделать так, чтобы Суть моя в экипаже не значилась?

– Наособицу желаешь?

– А что такого? Сам посуди, я вколотил в пирата десяток снарядов. Да плюс наверняка кого-то покалечил и устроил пожар. Но даже если это отбросить, на выходе получается тысяча. Да плюс полста свободного. Может же меня обуять жадность? Тем более что на прошлом пароходе я именно так и ходил.

– А ты в курсе, сколько потерял, когда вы захватили «Карася»?

– Я гляжу, Дорофей Тарасович многое тебе порассказал.

– Многое. Хотя и не все.

– Понятно. Только считаешь ты неверно. На Стужу мы специально охотились. А здесь – отбивались. Но даже если бы и захватили пирата, раскидай очки на все доли – и что получается на выходе? Слезы.

– Ну, так-то оно так. Хм. Ну, с капитаном-то я поговорю. Только не уверен, что он согласится.

– А с чего бы ему отказывать? Суть мою он видел, что там нет гнили – понимает. Хороший наводчик ему выгоден, потому как куда дешевле получится отбиться от пиратов. Потеря в очках? Так ведь нападения случаются редко, и толку ему от того опыта, считай, никакого.

– Это-то так. Но ты понимаешь, что если не по Сути, то тебе и морской ценз не идет? И выслужиться тогда не получится.

– А куда мне выслуживаться, Елисей Макарович? Мне для начала нужно Разумность поднять. Поди, Игнат Владиславович меня сейчас учить не возьмется.

– Это да.

– Вот и я о том же.

– Ладно. Поговорю. А как откажет?

– Уйду, – пожав плечами, просто ответил Борис. – Пристроюсь на каком-нибудь небольшом пароходике. Мало ли их на архипелагах ходит.

– Тарасычу это не понравится. Он меня просил тебя опекать.

– А вот это уже ваши дела. Я ему ничем не обязан, – возразил Борис.

– И откуда ты на мою голову свалился, – поднимаясь с табуретки, вздохнул Ковалевский.

Хватит чаи гонять. Пора бы и делом заняться. Закончена только общая приборка. Задач предстоит еще много. Выровнять погнутые поручни трапов, заменить подгоревшие и разбитые доски палубы, закрасить подкоптившуюся и посеченную осколками краску. Работа и сейчас в полном разгаре. Но за всем нужен хозяйственный боцманский пригляд.

– Ты вот что, Боря. Дел у тебя в баталерке пока нет. Так что вооружайся-ка белой краской и кистью да отправляйся красить надстройку.

– Понял, Елисей Макарович. Уже бегу.

– Вот и ладно.

Н-да. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Уж больно на славу тут постарался огонь. Некогда белая стена приобрела серо-буро-посеченный цвет. Борис прикинул объемы и тяжко вздохнул. Не вариант. Устанешь кистью елозить. И почему в инвентаре корабля нет валиков? Ведь площади