Терминатор 1938 - Алексей Николаевич Осадчий

Целлариуса». Правда, пока вне штата. Но если отличишься, возможно даже присвоение офицерского звания. Понятное дело, когда рейх заберёт Прибалтику у Сталина. Пока же придётся переждать период советской оккупации, примерить личину комсомольца, поклонника Советского Союза. В общем, — вживаться, вживаться и вживаться.

— Понял!

— Вот и славно. Сейчас дуй домой, живи прежней жизнью. В декабре с тобой поздоровается некий господин и передаст привет от дядюшки Августа. А ты в ответ спроси про здоровье тётушки Марты. Всё ясно?

— Так точно, — молодцевато гаркнул Сиверс, достаточно быстро оправившийся от сильнейшего потрясения.

Бог весть, как сложится судьба дальнейшая Юры, но пока пусть ждёт и не путается под ногами, ясен пень пароль-отзыв «от фонаря» придуманы, чтоб помешанный на паролях и секретных организациях недобелогвардеец верил в миссию особую. Интересно, что усы у Юрка, точь в точь как у моего современника, «белогвардейца» Гиркина, — ухоженные, «офицерские». Вспомнилось, как в далёком 2022 году Игорь Гиркин сбрил усы и пытался прорваться через Крым в Херсон, на русско-украинскую войну. Тогда фото безусого Стрелкова-Гиркина изрядно позабавили русскоязычный сегмент интернета…

— Ладно, раз понял — бегом до дому, нам тут ещё дела важные свершить предстоит.

Без пяти минут агент абвера так рванул по песку, Владимиру Куцу не угнаться, я же не спеша двинулся в гостеприимный дом госпожи Агнессы, неожиданно осознав, что резной палисад есть не только в Вологде, но и в несоветской пока ещё Прибалтике. Чёрт, жаль переделать кардинально хит советский, перерифмовать Вологду на Ригу — не по моим талантам. Компиляции это одно, а творчество совсем из другой оперы…

Прибавлю и я скорости, дождик противный, мелкий и холодный, срочно в тепло, к камину! Сырость приморская коренному сибиряку категорически не показана, будь хоть сто раз киборг.

Всенепременно накачу чутка, под балтийскую селёдочку, да у камина поразмышляю неспешно над сегодняшней гасконадой. Вроде главшпион Курт-Отто и приведён к полной лояльности и сейчас вместе с подручными думает куда ловчее спрятать тело Толика. Но один же чёрт ему вырабатывать линию поведения общую с парой мордоворотов, на глазах которых убит их подручный. На руку мне то, что решили абверовцы провернуть банальный гоп-стоп и растрясти советского агента, засветившего ювелирные изделия «среднего класса», самые надёжные, любимые криминалитетом и спецслужбами, легко реализуемые «цацки». А уж списать чекиста как оказавшего сопротивление, тут даже дотошный Целлариус не будет сильно придираться.

Кстати, фрегаттен-капитан личность воистину выдающаяся — практически все языки балтийского региона знает, в политических раскладах, экономических потенциалах сечёт. И не только выдающаяся, но где-то даже и легендарная, не зря его и Валентин Пикуль не раз упоминал, да и в фильме «Вариант Омега» именно Целлариус помогает барону Шлоссбергу вытащить героя Олега Даля из лап гестапо, дабы продолжить высокоинтеллектуальную, как в разведке и положено, игру абвера и НКВД. Эх, киношники вы киношники, путаники-многоходовщики. Советские военные шедевры посмотришь, так Штирлиц с Вайсом войну и выиграли. Да ещё весёлый и находчивый секретарь райкома из одноимённого фильма. На кино мысли перескочили оттого, что в синема сегодня веду Ирину Владимировну, на шикарную германскую фильмУ. Увы, крайне мало в киборжьей «памяти-библиотеке» сведений про германский кинематограф, никогда эта тема не интересовала, разве что, читая Ремарка, знал из его биографии — Марлен Дитрих уже давно сбежала в Соединённые Штаты, даже гражданство получить там успела.

Надо поспешить, рижские немцы могут запросто порасхватать все лучшие места в зале, у них в столице Латвии 64 общества и кружка прогерманских. И все дисциплинированно готовятся к отбытию в фатерланд, так что для масс народных все секретные статьи пакта Молотова-Риббентропа давно не секрет. Вот и рижские фольксдойчи вещички начинают паковать, раздумывают как провезти в рейх продуктов побольше, чтоб не отобрали доблестные арийские таможенники и пограничники. И это ещё только-только советские передовые гарнизоны начинают заходить в места постоянной дислокации, ещё независимость Эстонии, Латвии, Литвы не оспаривается Кремлём. В нашем варианте истории Сталин решился на аннексию «лимитрофов» только после поражения Франции весной 1940, мигом продавив и советизацию и присоединение Прибалтики к СССР. А пока, осенью 1939 года, внешне всё довольно благостно и пристойно. Местные коммунисты было обрадовались, побежали лобызаться с советскими товарищами. Но дипломаты первого в мире социалистического государства братьев-марксистов послали, общаются только с госорганами трёх балтийских держав, с оппозицией демонстративно не контачат. Случайно подслушал вчера разговор местных левых, зло матерящих за кружкой пива нерешительных вождей, что местных, что московских. Три дня как крейсер «Киров», эсминец «Стремительный» и пара тральщиков зашли в Лиепаю, так красные командиры матросов прогоняют, чтоб те не общались с латышским пролетариатом. А офицеры хлипкого (две малые подлодки, три тральщика плюс пароход в качестве базы) флота Латвии только посмеиваются, наблюдая бесплодные попытки рабочего класса «навести мосты» с советскими моряками. А у Петера брат из латышской стреловой дивизии, служил у самого Дзержинского, погиб подавляя Кронштадтский мятеж…

Веня шебуршился во дворе, растаскивая остатки дровишек под крышу, непохоже, что сосед похмелился, еле ползает.

— Салют, камрад! Как здоровье?

— Фух, напугал. Еле жив.

— Что так, не освежился с утра?

— Да принял, принял законную дозу. Но всё равно хреново, очень уж перебрали вчера. А ты как огурчик и морда довольная. Да ладно не отводи глаза, Иринка вон как светится…

— Где она?

— А по магазинам убежала. Давно уже. Говорит — выходной, надо использовать. Ясное дело — кавалера завела, надо прельщать. Всякие там рубашонки ночные с разрезом, панталончики пикантные.

— Ага, рюшечки да финтифлюшечки.

— Именно!

К возвращению милой сгонял в темпе до синема, прикупил аж шесть билетов, по два на второй ряд, в середину зала и на «ряд для поцелуев». Ирина Владимировна, смущаясь затащила в дом две увесистые коробки, элегантно бечёвкой перетянутые.

— Ты что, пешкодралом тащилась?

— Что? Как? Ах, нет, Наум Гиршевич доставил до афишной тумбы, оттуда недалеко.

— И к чему такая конспирация?

— Саша, ты не понимаешь!

— Это да. Ничегошеньки я не понимаю. Показ мод прямо сейчас устроишь? Или сначала пошалим?

Перебор. Девушки тридцатых годов века двадцатого, в буржуазной Европе возросшие, слегка (а некоторые и не слегка) консервативны и «интимные» вопросы, равно как и шутки воспринимают иначе. Ирина разобиделась и выставила охальника из комнаты, заявив ультимативно, чтоб до половины седьмого, до самого момента выхода «в свет», то бишь в киношку, её не отвлекал.

И ладно, есть дела помимо куртуазных, до похода в синема вполне успеваю. Сегодня как раз тот день недели, когда британский дипломат Оливер Фишер потратит пару часов на прогулки по Риге, заходя в лавки антикварные, магазинчики букинистические. Впрочем, мистеру Оливеру не возбраняется и пивнушку посетить, пропустить пару кружек доброго рижского. Условие — не более пяти минут задерживаться в каждом заведении и гулять не спешно, не оглядываясь и не удивляясь, что в карман пальто Некто