Как закалялась сталь - 2057. Том 3 - Елизавета Огнелис

управляет миллионами людей и миллиардами долларов? Какая нелепица. Какая несправедливость! Вот теперь лежи, как куколка бабочки, и думай, что этим уродам придет в голову, как с ними разговаривать, подчинить себе. Но сначала то придется унижаться, заискивать… Ничего, это он умеет. Уж чего-чего, а в морально-интеллектуальном поединке ему нет равных. Наверно, в нем пропадает гениальный театральный актер…

— Расстегни его, — сказал чей то голос.

Тьма пропала, и Святослав зажмурился от света, бьющего в лицо. Его распутывали, ворочая словно бездушную куклу.

— Надо же, ни разу ни пискнул, пока лежал, — удивлённо сказал все тот же голос.

Наконец, Боброва освободили из его кокона, человек отступил, и пленника оставили лежать на полу.

— Чего разлёгся, — сказал второй голос от луча света. — Вставай и раздевайся дальше.

— Догола, Бобров, догола, — подтвердил первый.

— Мне нужно увидеть ваше руководство, — сказал Святослав как можно внушительней, спокойным и преисполненным силой голосом, выделяя каждое слово.

В какой то момент ему показалось что он своим тоном ввел пока невидимых собеседников в ступор. Молчание продлилось секунд десять, а потом безо всякого предупреждения раздался хлопок, и Бобров согнулся от боли. Сгоряча он даже подумал, что пуля вошла в живот, а потом увидел резиновый шарик, какими сейчас пользуется полиция для разгона толпы.

— Твари, — прошипел он. — Вы хоть знаете, кто я?

Ему ничего не ответили, зато сильные и чрезвычайно умелые руки начали освобождать его от одежды, сняли пиджак, рубашку, ботинки, штаны, а затем и трусы. Руки завели за спину, и защелкнули наручники. Затем подняли, и усадили на стул. Со скрипом к Боброву прямо под нос подъехала тележка с мокрым песком. Две грубые ладони обхватили его голову, и резко нагнули. Лицо Святослава ушло в песок, руки кто-то вздернул вверх, что стало не пошевелиться, и тотчас же в затылочную ямку уперлись электроды шокера. Бобров закричал, чувствуя как песок гасит крик, попытался вывернуться, но тело почти не слушалось, содрогаясь от разрядов. Боль была неожиданная, и совершенно нетерпимая.

Самое обидное, что Бобров сам придумал этот метод пытки, двадцать лет назад, ещё на войне, много раз опробовал его на врагах, солдатах и офицерах вражеской тогда ещё армии, только вместо шокера он применял раскалённый докрасна нож…

Минут пять он лежал на полу, отходя от боли, пытаясь унять слюну, непроизвольно текущую из рта.

— Что вы хотите? — спросил он сипло, не узнавая собственного голоса.

— Понимания, — ответила темнота со вздохом. — Обычного понимания ситуации. Дело в том, господин Бобров, что люди вашего склада сначала не понимают, что происходит. Они пытаются угрожать, находясь полностью в наших руках. Они не понимают простых человеческих слов. Им говорят — раздевайтесь, а они как будто не слышат. Спрашиваешь их по хорошему, а они начинают играть, словно не понимают, что тут не игровая площадка. А ты не ребенок, а взрослый человек. Тебя спросили — ответь, пожалуйста, прямо, скажи что знаешь, тогда никаких претензий. Почему вас всех надо приводить в чувство? Чем ты отличаешься от других людей? Это риторические вопросы, не надо на них отвечать. Мы скажем тебе, когда от тебя потребуются простые и честные ответы. А пока…

— Не надо! — закричал Святослав, но его лицо снова зарылось по уши в мокрый песок, и на этот раз разряд был мощнее и дольше.

Андарбек потерял сознание. Когда пришел в себя, то понял, что продолжает сидеть на стуле, поддерживаемый чьими то руками, а в лицо снова бил слепящий луч.

Минут пять все молчали. Бобров признался сам себе, что боится даже громко дышать.

— Я вижу, — сказал неизвестный из темноты. — Что вы разумный человек, и не станете осложнять ваше положение бессмысленными вопросами и угрозами. Это хорошо, я впечатлен, обычно люди осознают реальность гораздо дольше.

— Давайте тогда поговорим. Сразу предупрежу — молчание тут не котируется. Человек не желающий отвечать на простые вопросы сразу определяется как бесполезный, с соответствующими последствиями. Разговаривать будем так — мы задаём вопросы, вы как можно короче и честней на них отвечаете. Вы меня поняли?

— Да, — ответил Бобров.

— Ваше имя и фамилия? — спросил равнодушный голос.

— Бобров Святослав.

— Как вас звали раньше, до совершеннолетия?

— Андарбек Пурдаев.

— У вас есть жена?

— Да.

— У вас есть дети.

— Да…

— Сколько?

— Четверо. И одна внебрачная. Дочь.

— Вы когда нибудь убивали людей?

— Да.

— Сколько? — задали ему следующий вопрос.

Что за дебильство? Он должен сейчас говорить с вождями этих «шестёрок»! Должен быть мудрее удава Каа, коварней дона Рэбы и хитрей кардинала Ришелье.

— Я должен поговорить с товарищем Маузером и товарищем Люгером. Доложите им об этом. Мы зря теряем время. Если обнаружат, что я отсутствую больше часа, сюда выдвинется несколько батальонов настоящих головорезов… — преодолевая страх проговорил Бобров.

— Да, мы знаем, — сказал непонятный собеседник. — Мы ждём их. Пусть они приходят. Мы с удовольствием встретим ваших… головорезов. Они обязательно придут, и погибнут. Без единого выстрела и потерь с нашей стороны. А пока…

Лицо Святослава снова уткнулось в песок…

— А теперь послушайте, Святослав Бобров, Андарбек Пурдаев. Вы не настолько уж важная персона, как сами себя считаете…

Слепящий свет исчез, и теперь Бобров видел своих мучителей. Два совсем молодых молокососа, в берцах, синих джинсах и темных куртках. Насколько Бобров знал — это стандартная форма штурмовиков, повседневная одежда, делающая их невидимыми в любой толпе. Но у этих поверх «формы» были надеты фартуки. Видимо — чтобы не забрызгаться. Наверно, они встречали и куда более упорных людей, чем советник президента.

— Вы понимаете, что я вам говорю, Бобров?

— Да, — сказал он сипло. — Воды. Дайте.

Ему протянули стакан с минеральной водой, и он выпил ее залпом, всю до донышка. Теперь он уже не думал ни о каких интригах, ему просто и бесхитростно хотелось оказаться как можно дальше отсюда.

— В вас внедрят стандартных Наблюдателей. Причем один — совершенно новая модель, с гибкой оптоволоконной камерой. Скажу прямо, вы — очень плохой человек. Вы напрямую повинны в смерти очень многих людей, в том числе — наших товарищей. Жертвы, к которым вы причастны косвенно — не поддаются подсчету. Не скрою, что многим из нас очень хотелось бы убить вас, но однако вы ещё можете быть полезны. Мы даём вам единственный шанс.

— Это не красивые слова, это факт. Как только любое ваше действие даже покажется нам потенциально опасным — в ту же секунду вы умрёте. И смерть ваша хоть и будет быстрой, но не сомневайтесь — при этом очень мучительной. С сегодняшнего дня вы будете исполнять все приказы, которые услышите через