Кудесник (СИ) - Земляной Андрей Борисович

И вот эта генеральская возня за спиной Николаева, была для бюрократов в разы страшнее чем любые милости от Брежнева. Потому что до царя далеко, а бояре – вот они. И каждый может оторвать голову непонятливому гражданину, лишь шевельнув когтем. Что и показал случай с Туполевым.

Ещё один важный сигнал прозвучал на совещании, посвящённом дележу наследства Туполева. При жизни, товарищ генеральный конструктор нахапал огромное количество непрофильных ресурсов, включая какие-то совсем полумёртвые заводы, мелкие КБ, и дома отдыха. На поддержание этого всего уходил далеко не бесконечный бюджет конструкторского бюро, и даже громадные премии за создание самолётов, не покрывали разрыв. Так что время от времени Совету Министров приходилось бросать в эту топку весьма существенные средства. И конечно в такой структуре было полно дырочек, к которым мог присосаться пытливый и изобретательный разум казнокрада. За что и любили туполевское КБ чиновники.

И конечно генералы от авиационной промышленности уже договорились, передать всё хозяйство довольно посредственному во всех отношениях сыну Туполева – Алексею Андреевичу Туполеву, который самое большее мог не развалить уже налаженный процесс.

Непонятно зачем на это совещание позвали Николаева, но Виктор послушав вялые выступления начальников отрасли, расписывавших управленческий и конструкторский талант Туполева-младшего, не сразу понял, что Косыгин обращается к нему.

- У вас есть что сказать, товарищ Николаев?

- А нужно? – Виктор поднял брови. – Вы же уже всё решили. Зачем терять такую замечательную дойную корову. Нужно передать её в надёжные руки и доить до полного исчерпания ресурса которым является прежде всего терпение государства, и его желание оплачивать сверхнеэффективную работу громоздкого и насквозь коррупционного монстра под названием КБ Туполева.

- Хм… - Косыгин задумался и вдруг цепко окинул взглядом всех сидящих, которые замерли, словно под дулом пистолета. – Может поясните свои тезисы развёрнуто?

- Слушаюсь, товарищ Косыгин. – Виктор встал, и только тут присутствующим стало видно, что он держал на коленях толстенную папку.

Виктор прошёл к трибуне, и раскрыв обложку, достал первый документ.

- Начнём с финансового состояния конструкторского бюро…

Говорил Виктор долго. Почти час. И всё это время министры, генералы и генеральные конструкторы просидели тихо словно мышь под веником. И всё потому что факты, которые натаскали Виктору из КРУ, КГБ и Партконтроля, били наповал. Здесь уже не было разговора о дележе сладких бюджетов, а о том, как бы сохранить голову.

- Главным же вопросом на который я хотел бы предложить ответить всем собравшимся, это собственно, что мы хотим от конструкторского коллектива? Если нам от него нужно чтобы КБ оставалось чёрной дырой куда уходят бюджетные деньги, а конструкторы так и продолжали работать за копейки, то всё можно оставить по-прежнему. Ну а если есть планы по какому-то целевому использованию накопленного человеческого и технологического ресурса, то как минимум главу предприятия нужно менять на что-то более значимое.

- У вас есть предложения? – Поинтересовался Косыгин.

- Да. – Виктор кивнул. - Дмитрий Сергеевич Марков – с сорок шестого года главный конструктор КБ который собственно и создал все последние модели авиационной техники, незаслуженно получившие имя товарища Туполева. Например, Ту - девяносто пять, и настоящий шедевр – Ту – двадцать два эм. Так что создавать самолёты есть кому. Непонятно только, что делать с непрофильными и неэффективно управляемыми активами. Но уверен, что тут может помочь комиссия Минфина. Кому как не им разбирать финансовые завалы.

- Поучительно. – Косыгин постучал ручкой по столу, как всегда делал если задумывался. – А вы Пётр Васильевич, ведь курировали авиастроительный комплекс, если мне не изменяет память? – Андрей Николаевич посмотрел на председателя Госкомитета Совета Министров СССР по авиационной технике Дементьева, сидевшего напротив. – Как же вы допустили до такого безобразия? – Он вздохнул. – Да, похоже простой комиссией тут не отделаться. – Он снова задумчиво постучал ручкой по столу. – Что-ж. Думаю тут есть поле и для работы сотрудникам Комитета Госбезопасности и Контрольно-ревизионного управления. Пусть всё внимательно посмотрят. А то и прям непорядок. Владимир Николаевич. – Председатель правительства повернулся в сторону одного из своих заместителей, настоящего аппаратного монстра Владимира Новикова, с 1941 по 1948 заместителя наркома вооружения СССР. – Возьмите пожалуйста это дело под свой контроль.

- Сделаю, товарищ Косыгин. – Новиков кивнул и посмотрел на Виктора. – Витя, поделишься материалами?

- Да, конечно. – Николаев вышел из-за трибуны, и положил папку перед Владимиром Николаевичем. – Могу ещё добавить сверху, пару таких же папок.

- Добавь конечно. – Новиков улыбнулся. – На тюремные сроки это сильно не повлияет, но порядку в делах добавит.

Конечно, после такой аппаратной диверсии, Виктора записали во враги многие люди, но большинство просто стало учитывать его в аппаратных играх, потому что охрана первой категории охлаждала любую горячую голову. Аппаратчики понимали, что за Николаева, система просто уничтожит всех виноватых и всех, кто стоял рядом. Поэтому подстава должна быть как можно более аккуратной.

И потекли анонимные «сигналы» на показное барство Виктора. Его белый лимузин, загородный дом, и прочие недостойные коммуниста вещи, включая связи с девицами.

Поскольку любую информацию по чиновнику такого уровня обрабатывали в Партконтроле, все анонимки подшивались в отдельные папки, озаглавленные: «Дом», «Девушки», «Линкольн» и конечно же «Разное». Единственное, что можно было предъявить Николаеву – приобретение дома, но тот внезапно числился за «Геохимдальразведкой», и знающие люди сразу теряли интерес к теме, потому что из глубин этой организации могли подъехать злые геохимики, и устроить такой номер с конями, что Мосгосцирк обрыдается от зависти горючими слезами. Ну а вопрос с девушками вообще не стоял. В связях Виктор был предельно аккуратен, с кем попало не общался, и все его подруги были взрослыми девицами, вполне отвечающими за собственное целомудрие. Если бы ему было лет тридцать, то как-то можно было поставить вопрос о постоянной спутнице жизни, но не в двадцать два года.

Так что генерал Шебаршин который командовал Партконтролем улыбался, читая очередные писульки на Новикова, и складывал их в папку, где их и сжигали раз в год.

Хотя самые выдающиеся письма, переадресовывались в спецотдел, который каким-то образом находил автора, и задавал ему много неприятных вопросов, после чего в зависимости от искренности раскаяния он либо получал условное за клевету на государственного чиновника, либо ехал осваивать глухие уголки родной страны.

Больше всего Виктору в делах помогало то, что выглядел он на двадцать, а опыт в том числе и аппаратный у него был вполне взрослый. Плюс то, что в молодом теле интеллект явно прибавил в мощности, и огромное количество задач, решалось просто влёт. Ни конечно, большинство взрослых возрастных дядечек очень положительно относились к своему молодому коллеге, конечно завидуя его молодости и напору, но помогая всем чем можно.

В конце июня, Виктора вызывал к себе Брежнев, и пришлось всё бросать и срочно вылетать в Крым.

Для полёта такой большой группы Аэрофлот выделил машину из резерва, и Виктор с охраной полетел на тридцатиместном борту, который использовало для поездок руководство СовМина.

Ещё подъезжая к резиденции Генерального Секретаря, Виктор обратил внимание на огромное количество охраны. Пару раз даже мелькнули узнаваемые лица офицеров Альфы и бронетехника внутренних войск.

Всё стало понятно, когда приехав в Глицинию, увидел мирно беседующих Брежнева и Никсона.

Столик стоял под огромным навесом на самом берегу, поэтому было нежарко, и лидеры двух супердержав о чём-то разговаривали в присутствии одного переводчика.