Александр Маркьянов - Период распада часть 2.

— Эй, парень! Ты держишь ствол, как я — свой член!

— Свой — чего? Он у тебя еще остался?

Немного постреляв, Альфредо отошел в сторону, полез в машину в поисках жестянки с пивом. В машине бухала музыка, так что стекла дрожали — ублюдочный гангста-рэп, рэп ниггеров, которые все на словах презирали, но частенько слушали. В салоне холодильника не было — но на американских машинах перчаточный ящик чаще всего имеет функцию холодильника, он сунулся туда и вытащил большую банку Буда[111], дева Мария, настоящего американского Буда! В уши назойливо долбился нигерский рэп, он пропустил тот момент, совсем недалеко раздался негромкий, но жуткий лязг, и только тогда, когда от стрелковой линии заорали — он понял, что что-то не так. Наверное, кто-то отстрелил себе ногу… или яйца. Альфредо повернулся — прямо с банкой Буда в руках и увидел, чтовсе лежат. Там стоял Гонсало с автоматом, он тупо пялился на него, а он — на Гонсало, а потом упал и Гонсало, как будто его со всей силы пнули в грудь…

Эффект неожиданности штаб-сержант Нулан использовал на все сто процентов. У него с Эй-стана было очень редкое в США и ценное умение — он умел точно стрелять из АК автоматическим огнем. Американцы не стреляют автоматическим огнем, на стандартной модификации М16А2 есть режим огня по три выстрела, а автоматического нет вовсе. Дело все в том, что если отстрелять три-четыре магазина из М4 автоматическим огнем — задержка почти что неминуема, а из АК, особенно старых моделей, можно выпустить без сбоев пятнадцать — двадцать магазинов[112], что талибы и делали. Действуя в местностях, контролируемых талибами, сержант и его группа были вооружены автоматами Калашникова и научились бить из них непрерывным огнем и так, что автомат "не гулял" в руках. Это сложно было сделать — но при сноровке и достаточной физической силе такие фокусы можно было проделывать даже с М240. Вот именно это и сделал сейчас сержант — высадил в бандитов весь магазин одной очередью.

В первые же несколько секунд боя мексиканцы понесли критические потери — из тех, кто стоял и смотрел двенадцать стоявших толпой человек были убиты или тяжело ранены, автоматный огонь смел с ног троих из пятерых стрелявших. Возможно — сержант завалил бы разом и остальных — но Варгас, оставшийся цел и невредим, потому что стоял чуть на отшибе от остальной толпы — дико крикнул "ложись!" и оставшиеся в живых метнулись за машины. Только две из них, кстати, были поставлены так, чтобы можно было быстро выехать на дорогу, остальные мешали друг другу. А еще через несколько секунд — стало невозможно выехать и на этих, потому что сержант, сменив магазин, несколькими выстрелами прострелил передние шины и моторные отсеки машин, блокировав возможный прорыв к дороге. Еще одним выстрелом он сбил неосторожно высунувшегося из-за борта пикапа боевика Зетас.

Все! Все что он мог в первые секунды он сделал, на сто один процент. Теперь главное — не потерять темп, если даже те, кто остался в живых скоординируют свои действия — ему конец. Уйдут в лес, потом зажмут с двух сторон — и все.

Альфредо так и упал у машины — с банкой пива в руке, у него не было даже пистолета — автомат он бросил в багажник машины, постреляв — и теперь до него надо было добраться, а потом снарядить магазин, потому что все снаряженные он выпустил по этим проклятым банкам, мать их так! И пистолета у него не было, он оставил его в сумке, а сумку — в машине. До машины — пятнадцать метров, но под огнем эта сумка могла с таким же успехом быть на Луне.

— Хосе! Мигель! — крикнул он

Вместо ответа из леса снова раздались выстрелы — теперь уже громкие, отрывистые, одиночные. Бил снайпер.

Опустив автомат — он повис на ремне, на груди — сержант потянул из-за спины снайперскую винтовку, одновременно смещаясь влево, но не бегом, а шагом — нельзя делать резкие движения, резкие движения всегда бросаются в глаза. Теперь надо было аккуратно выбрать остальных, причем постоянно давить на них, не допуская того, чтобы они собрались вместе, каким-то образом договорились, скоординировались.

Очередь протарахтела много левее и выше, видимо стрелок стрелял просто для того, чтобы сделать хоть что-то и напомнить себе самому, что он еще жив — сержант видел подобные вещи в Эй-стане. Он ответил выстрелом из снайперской винтовки примерно по тому месту, где только что прятался стрелок — и тут же вынужден был броситься на землю, потому что вторая очередь была куда точнее, пули едва не попали в него. Хотя бы один из выживших — был профессионалом, и его стоило опасаться. И надо было что-то придумать — иначе ему конец.

Кто-то перебежал, плюхнулся рядом — и Альфредо резко повернулся, готовясь вскочить. Сильная рука удержала его на земле.

— Лежи, pendeho, если пулю поймать не хочешь — прохрипел Варгас. На его лице была смесь грязи и крови, превращающая его в чудовищную маску и было непонятно, то ли он ранен, то ли просто испачкался. Но он был готов к бою — старый Galil, оставшийся у него с полицейских времен и разгрузка полная магазинов. Он лежал, всматриваясь в деревья и пытаясь увидеть противника.

Противник тем временем не дремал — два выстрела из винтовки, глухие удары пуль по металлу и дикий крик раненого. Потом, почти сразу же — у одного из бандитов сдали нервы, он вскочил в полный рост и побежал в сторону мишеней, по которым они стреляли, стреляя по лесу и изрыгая проклятья. Убежал недалеко…

— Ага. Я его видел — вдруг сказал Варгас — ублюдок…

— Надо бежать, синьор… В лес… — жалобно сказал Альфредо, уже обмочившийся от страха. В сущности он был еще пацаном, просто пацаном, который рано взял в руки оружие и научился убивать. Он умел стрелять и умел убивать, он убивал людей, глядя им в глаза, и убивал из засады — но там враг был простым и понятным. Это были такие же как и он бедные парни из барриос, только родившиеся в другом штате и состоящие в другой банде, они были такие же как он, и кровь у них была одного цвета. То же, что происходило сейчас — автоматная очередь из леса, одним махом выкосившая больше половины его друзей, снайперские выстрелы — все это было как в кошмаре, он впервые понял, что значит — ощущать себя на мушке. Что значит — умирать медленно, умирать каждую секунду той жизни, которая у тебя еще осталась.

— Не добежим. Грохнут — заявил Варгас — и пары метров не пробежим, не успеем. Похоже, нас заказали. Будешь делать то, что я скажу. Иначе…

Варгас повернулся — дуло автомата было нацелено прямо на Альфредо

— Иначе я сам тебя грохну…

— Синьор…

Внезапно часть головы Варгаса — совершенно бесшумно, выстрела слышно не было — превратилась в смесь белого, черного, красного, и все это брызнуло на пикап, на землю, на лицо…

И тогда Альфредо вскочил и побежал, что-то крича. К его удивлению — он добежал до леса живым. Но там, в лесу — было еще страшнее…

Звонок застал шерифа Хаггиса, когда он уже собирался "закрывать лавочку" — то есть закрывать управление и уходить домой. Как всегда по вечерам — он прошел по всему управлению, проверил выключен ли свет и заперты ли двери и окна, он делал это точно так же, как делал в своем доме — когда в кармане забился сотовый.

— Хаггис

— Добрый вечер, сэр. Это Нулан.

Шериф перехватил трубку

— Нулан?! Где ты?

— Нет времени, шериф. Я намереваюсь сдаться властям. И не только я. Приезжайте и арестуйте меня.

— Что ты натворил?! Что ты натворил, черт тебя побери?

— Я нашел их. Всех.

— Где ты?

— Погранпереход, ближайший к нам. Приезжайте и ждите меня там.

— Не делай глупостей. Не делай больше никаких глупостей!

— Не сделаю. Все в норме, шериф. Теперь все в норме. Конец связи.

Шериф сунул трубку в карман, бросился на выход, к машине даже дверь участка не заперев.

В нескольких десятках миль от шерифа, в здании отделения ФБР по закрытой линии связи пришла информация, отправителем информации была малоизвестная структура, созданная АНБ — агентством национальной безопасности. Она, используя систему глобального перехвата Эшелон — следила уже не за иностранными гражданами и правительствами — а за американцами. Это было совершенно секретно и совершенно незаконно — но в то же время предельно эффективно. Сотовый телефон шерифа Хаггиса был включен в "список" — документ, который ФБР предоставляет данной структуре ежедневно и который занимает более семи гигабайт памяти. Отслеживание информации и рассылка ее производится автоматически — так снижается вероятность провала, машины не умеют болтать. Болтают люди.

Надо сказать, что со времен 9/11 структура ФБР работала куда более эффективно, и стандарты прохождения информации были лучше прежних едва ли не на порядок. Уже через двенадцать с половиной минут информация оказалась на столе агента О'Малли, который как и многие другие агенты работал допоздна — агентов не хватало, штаты не выделяли, а преступников становилось все больше и больше. Сообщение было стерилизовано — то есть из него было полностью убрано все то, что позволяло понять, каким образом оно было перехвачено — только информация, ничего больше. Ознакомившись с ним, агент О'Малли поднял тревогу.