Возвращение к истокам - Денис Старый

можно было продать за очень дорого. Да и мы теперь вполне исправно могли заниматься рыболовлей и в море, и на реке.

Так что эти сети прямо сейчас использовали, практически полностью перегораживая Буг. Рыбу ловили не прямо возле поселения, а спустились на две версты ниже. Зачем же нам вылавливать всю рыбу возле нас, если в случае необходимости можно будет ловить её даже тогда, когда будет осада нашего городища.

— Тяни! — с нескрываемым азартом кричал я.

Сам стоял почти по грудь в воде, боролся с течением, чтобы не свалиться, держал одно окончание длинной сети. Это было даже забавно. По всему видно, что река кишит рыбой.

— Ядрит твою в дышло! — кричал я, когда один из рыбаков не выдержал и улёгся на воду, отдаваясь силе течения реки. — Подхватывай его конец!

Я и не подумал о том, как это могло звучать в сознании мужчин, которые уже давно не были с женщиной. Ведь даже у извергов женщин было в три раза меньше, чем мужчин. Редко женщин осуждают на изгнание, порой предпочитая делать их временными сексуальными рабынями, если уж провинились сильно. А вот мужиков всё больше ссылают подальше от родов — и то это происходит, если они представители не самых слабых семей. Иначе можно просто убить.

Вымазавшись в грязи, я довольный и счастливый лежал на берегу Буга. Улов был такой, что я в жизни своей не видел столько рыбы, выуженной за раз.

— Куда нам столько? Соли нет столько, чтобы засолить! — сокрушались люди.

Ничего. У нас уже и соль есть — только они об этом не знают. И ячмень есть, и овёс. Мой отец, может, и не хочет меня видеть, и всё ещё держит обиду, однако, по всей видимости, печётся о благосостоянии своего рода. Ведь торговля между нами налажена словно бы между союзниками — или родичами.

Уже в одном важном деле помог Годята, глава моего бывшего рода. Получилось перевезти практически за два раза все наши пожитки сюда, на поселение бывших извергов. И для этого нам дали аж тридцать пять повозок. А другое дело — что и после этого продолжается выгодная торговля.

И, конечно же, я понимал: главным ресурсом для нас является соль. Будет соли вдоволь — насолим рыбы. И уже с голоду пропасть не должны.

— Голова, там к тебе… эта… Мирослава пришла, — растерянно, почёсывая затылок и недоумённо смотря на меня, говорил Хлавудий.

— Так вон Мирослава, — указал я рукой в сторону матери моего сына.

— Так там другая Мирослава, по всему видать, ещё моложе… и… куда как краше, — сказал Хлавудий и аж закатил глаза.

Очень странно. Вообще-то выгнанные из общины люди должны оставаться извергами, с ними запрещено общаться. А тут такое ощущение — проходной двор. То братья Мирославы ошиваются неподалёку и высматривают, что и как происходит, то другие люди, и вот сейчас ещё и девушка отважилась прийти. А ведь до поселения моего бывшего рода — не менее дня пути.

Видимо, что-то случилось. Будем разбираться.

От автора:

✅ Вышел третий том серии про попаданца в современность

✅ Матёрый полковник ФСБ в теле студента раскрывает предателей, кто продаёт за рубеж секреты новейшего оборонного проекта

✅ Скидка на первый том https://author.today/work/504558

Глава 21

Поселение извергов/ рода Андреевичей.

28 августа 530 год.

Итак, её звали Бледа. И не скажу, что имя подобрано очень удачно, — девочка была изрядно загоревшей, покрытой бронзовым загаром. Впрочем, я же не рассматривал все места ее удивительно притягательного тела. Может где и бледновата, где и блядновато.

И не девочка уж точно. С такими этими… и с теми… девочки не бывают. Да и в девушках не долго задерживаются. Тем более в местных развратных традициях.

Хороша, вот ни отнять. Настолько пригожа, что у меня перехватило дыхание. Если взять поистине красивую Мирославу, наделить её какой-то притягательной чертовщинкой, разбавить этот коктейль молодостью, но уже с явной женственностью, — получится этакая Бледа. Или все же правильнее Бляда? Я почти уверен, что правильность ее имени мне придется постигнуть и на глаз, и на ощупь, и на это… ну… того…

— Сестра? — с надеждой подошла Мирослава к девушке, не отрывая взгляда, направленного на меня. — Ты все же пришла ко мне? Так почему не обнимешь?

Но смотрела Бледа на меня, как будто бы и не моргала.

Впрочем, это было взаимно. И я не мог оторвать глаз от этих светло-русых волос, заплетённых в две косы. Не мог насмотреться на милое лицо с проступающими бесовскими чертами характера. Мой взгляд то и дело скользил по телу этой женщины. Грудь у неё была не такая пышная, как у сестры, зато силуэт — гибкий, манящий, притягательный, и моя фантазия уже рисовала его в воспалённом воображении. А осознание того, что женщины этого времени не носят нижнего белья, впервые настолько помутило мне голову.

Я боролся с этими ощущениями, но туман, или дурман, то и дело пробирался в сознание. А мой взгляд — я это чувствовал, но уже ничего не мог поделать — становился масляным, похотливым. Оставалось только орать, как мартовский кот, призывая кошку к размножению. Может попробовать? Поможет?

— Сестра! — Мира всё ещё пыталась достучаться до Бледы, но та словно бы не замечала старшую родственницу.

И вот это поведение мне категорически не понравилось.

— Тебя спрашивает твоя сестра! — жёстко, наполняя голос, возможно, излишним металлом, почти угрожающе сказал я. — Ответь ей, матери моего ребенка и жене рода моего.

А ведь подобное поведение пришедшей девушки немало говорило о её отношении к моему роду. Пренебрегает? Никто не будет считать моих родичей извергами. Даже если я в данном случае иду против правил.

Я понимал ещё и то, что если хочу сразу заявить о себе и о своём роде, то обязан — не открыто, но пусть и завуалированно — всё равно бросить вызов всем вокруг. Это закон природы. Когда на одну территорию приходит хищник, он обязан прорычать и сообщить другим: теперь он здесь и собирается отжать часть территории для охоты.

Если никто из хищников не придёт на этот рёв — а я, признаться, надеялся, что так и будет, — тогда можно спокойно охотиться и чувствовать себя частью ойкумены. Я не готов становиться агрессивным. Да меня и не поддержат мои бойцы. Как будут смотреть на то, что я пойду войной на рода, из которых они ко мне придут? С удовлетворением и радостью примут то, что их родители, братья и