Русский диктат - Денис Старый

— Я бы мог предположить, что фельдмаршал Миних — гений. Если сражение продумано до таких мелочей, как вон те… — Майнц указал рукой налево, на фланг, где группа русских стрелков смогла скрытно подобраться к правому флангу турецкой линии и сейчас просто уничтожала её.

— В этом сражении случилось уже столько, казалось бы, неожиданностей, что я бы не верил в гений этого германца на русской службе, — отверг посыл своего помощника и ученика генерал Леопольд Ангальт-Дессау.

— А я, мой генерал, и не столько утверждаю, что все действия русских происходят по заранее тщательному, до мелочей продуманному плану. Я предполагаю, что русские во время обучения своих солдат предусматривали многие манёвры. И сейчас некоторые офицеры действуют по собственному усмотрению и в зависимости от оперативной обстановки на поле боя.

Генерал посмотрел на своего подопечного с интересом, показывая тем самым, что ответом вполне доволен. Ведь это, действительно, объясняет и всё происходящее, и то, что в последнее время показывает русская армия. Но где же русские нашли столько времени, чтобы так обучить своих солдат? Впрочем, было известно, что фельдмаршал Миних преобразовывает русскую армию уже не один год.

— Это неправильный подход, и вы, подполковник, не очаровывайтесь им. Ибо в армии короля Фридриха подобных инициатив быть не может. Только дисциплина, только порядок, только неукоснительное исполнение приказов высшего начальства — вот залог любых побед. И вы увидите, как эти победы станут прославлять нашу армию, — говорил генерал.

Говорил, но одновременно и понимал, что русские действительно показывают что-то невероятное. Это просто немыслимый обстрел турецких позиций русскими стрелками. А последующие за ним подрывы множества бочек с порохом, которые устроили сущий ад, уничтожая турецкую кавалерию? Это то, что необходимо осмыслить, каким-то образом описать в своём докладе и уже в ближайшее время послать сведения в Берлин.

— Посмотрите, что делает русский левый фланг! — с явным азартом, уже не имея возможности хоть как-то сдерживаться, словно бы ребёнок, восклицал подполковник Майнц.

— Будьте сдержанным! — потребовал генерал.

Между тем он прильнул к своей зрительной трубе и всмотрелся в происходящее. Ангальт-Дессау сжал кулак на левой руке и стал нервозно постукивать себе по бедру, словно бы отбивая ритм марша. Это единственное проявление нервозности, которое позволял себе генерал.

На левом фланге те самые русские стрелки, которые стреляют из штуцеров и приняли на вооружение какой-то способ необычайно быстрого перезаряжания нарезного оружия, сейчас показывали высший класс линейной тактики.

Русские заходили во фланг турецким пехотным линиям косым строем.

— Этого не может быть. Это изобретение нашего короля. Чтобы линия умела так перестраиваться и маневрировать по ходу боя, необходимы годы обучения, — генерал показывал, что его чётко выверенное сознание прусского офицера надломилось из-за того, что вытворяют русские.

На самом деле ни подполковник, ни генерал не зафиксировали того, что стрелков как раз-таки в этом построении и нет. Несмотря на то, что военные представители тщательно фиксировали все русские полки, их названия и даже записывали имена офицеров, определить Гатчинский пехотный полк они не смогли.

Просто уже потому, что эти солдаты прибыли из Хаджибея буквально недавно, и удивительно, но во многом именно они и создают условия для русской сокрушительной победы. И сейчас на турецкие линии заходила обычная пехота с обычными фузеями. Или с необычными?

— Мой генерал, дозволено ли мне будет высказать своё мнение? — спросил подполковник.

— Говорите! — бросил генерал.

— Я, конечно, не политик, но мне кажется, что с русскими нужно каким-то образом поддерживать исключительно дружеские отношения. Иначе в предстоящей войне за выживаемость нашего королевства мы можем получить необычайно сильного противника, — сказал подполковник Майнц.

Сказал и даже вжал голову в плечи, ожидая выволочку от своего наставника. Сейчас должны были прозвучать слова о том, что это не его ума дело, что нечего молодому подполковнику задумываться о политике, потому как у Пруссии есть молодой, но необычайно умный король. Но генерал своего помощника не выговаривал.

Леопольд Ангальт-Дессау явно растерялся от того, что он видит. И нет, тут не столько выучка была идеальной. Русские сражались, словно бы на кураже, рьяно, без сомнений выполняя сложные маневры.

«Нет, подполковник, этих русских нужно уничтожать, так как в противном случае, они станут диктовать Пруссии условия. А Кенигсберг так близко к русским границам», — подумал генерал.

Русская пехотная линия сближалась с турецкими войсками. Турки уже остановились и стали изготавливаться к обмену залпами. Турецкие офицеры понимали, что у них не настолько хорошо выученные солдаты, чтобы иметь возможность быстро и качественно подготовить своих подчинённых к стрельбе. Нельзя становится рядом с русскими, соревноваться с ними в быстроте изготовки к стрельбе. Подальше встать, выжидать, когда пехотные линии фельдмаршала Миниха подойдут к туркам сами. Это единственный шанс.

Уже уставший, даже изнуренный, подполковник Шамшурин, но впечатлённый тем разгромом, который его стрелки устроили турецкой кавалерии, находился в пехотной линии.

Стрелки вышагивали рядом с обычными русскими пехотинцами, в некоторой степени расстраивая чёткую линию и ощущая на себе недовольные взгляды русских офицеров. И без того стоило трудов построить солдат и стройно выдвинуться вперёд, а теперь ещё среди их бойцов находятся стрелки.

Солдаты же знали, кто именно должен стоять рядом, чье плечо должны подпирать. А тут чужаки. Вот и терялись. Но линия все равно шла вперед. И пока еще оставалась линией.

Били барабаны, офицеры выкрикивали приказы, порой даже употребляя красное словцо, чтобы загнать вырывавшихся вперёд солдат или подогнать тех, которые отстают.

Подполковник Шамшурин не кричал. У его солдат были другие задачи. И они свои маневры знали. Да и начал бы отдавать приказы подполковник, то все запутались бы что им делать. И тогда могло случиться страшное. Так что лучше молчать.

И вот турки уже остановились, и их офицеры стали бегать перед линией, подгоняя, иногда даже ударяя не только руками, но и ногами нерадивых турецких пехотинцев, чтобы те стояли в чёткой линии и приготовились стрелять.

Триста шагов. И такая «вкусная» цель для стрелков. Турки стояли плечом к плечу. И теперь у стрелков просто не было шанса промахнуться. Однако задача стояла в том, чтобы ещё до момента остановки русской пехотной линии выбить хотя