Ст. лейтенант. Назад в СССР. Книга 12. Часть 3 - Максим Гаусс

Смирновым в ближайший гастроном и скупил там весь шоколад, какой имелся в продаже. Вернувшись обратно, я получил новую вводную — подниматься на девятый этаж и на каждом лестничном пролете отдавать выкуп в виде отдельной шоколадки. Их мне хватило с трудом — последнюю пришлось ломать пополам, иначе невесту бы не отдали.

Света, смеясь и вытирая слезы от смеха, наконец впустила меня в квартиру. Я прошел в комнату, где меня ожидала моя любимая. Когда я ее увидел, у меня на мгновение перехватило дыхание.

Лена стояла посреди комнаты в ослепительно белом, кружевном платье, с легкой фатой, и была так прекрасна, что сердце ушло в пятки, вытеснив на секунду все тревоги и опасности. Я совсем забыл, каково это видеть невесту в свадебном платье… Прошлая жизнь не в счет, тогда все прошло как-то блекло.

— Ну, вот я и дошел, — выдохнул я, подходя к ней. — Разрешите войти?

— Долго же ты шел, разведчик, — улыбнулась она, но в ее сияющих, чуть влажных глазах читалась неподдельная радость и облегчение.

— Знаешь, были некоторые затруднения с логистикой, — ответил я, беря ее за руки. Их тепло разливалось по моим ледяным пальцам.

— Опять работа? — спросила она тихо, уже зная ответ.

— Почти закончилась, — так же тихо, глядя ей прямо в глаза, ответил я. — Обещаю. Сегодня — только ты, я и наш день.

Мы вышли на улицу под дружные, оглушительные аплодисменты гостей и соседей, выглянувших из окон. Лена с подружками и Светой устроилась в просторном салоне «Чайки» к Юрке, а я — в красную «копейку» Женьки Смирнова, который уже ждал нас за рулем, бдительно осматривая окрестности.

— Как обстановка? — сразу, без предисловий, спросил я, едва машина тронулась, следуя за белым кортежем.

— Тишина, Макс, — покачал головой Смирнов, его пальцы нервно барабанили по рулю. — Ничего подозрительного. Я, пока вы выкуп проходили, объехал часть дворов, смотрел в оба. Ни одной чужой, заинтересованной рожи. Ни одной иномарки с затемненными стеклами. Никаких следов. Как сквозь землю провалились. Или… или их тут и не было!

Я в растерянности смотрел на проплывающие за окном знакомые с детства дома, на играющих на тротуарах детей. Эта мирная, обыденная картина не стыковалась с тем, что творилось у меня внутри.

Черт возьми, да почему они медлят? Чего ждут? Эта неизвестность, эта тягучая, выматывающая пауза действовала на нервы куда сильнее, чем открытая, понятная угроза. Они словно играли со мной в изощренную игру, давая расслабиться, внушить себе призрачное ощущение безопасности, чтобы нанести удар в самый беззащитный, самый радостный и потому самый болезненный момент. И самым страшным было то, что я не мог предугадать, где и когда это произойдет.

Мы подъехали к дворцу бракосочетания. Площадь перед ним была запружена народом — перед нами была еще одна свадьба. Воздух звенел от счастливого смеха, возбужденных разговоров, перезвона бокалов с шампанским, музыки из принесенного кем-то магнитофона. Царила по-настоящему праздничная, неподдельная атмосфера. Солнце ярко светило, отражаясь в стеклах и счастливых глазах. И тут, среди всеобщего веселья, возникла небольшая, но заметная заминка.

— Макс, а кто у тебя свидетель? — вдруг спросила Лена, оглядывая наших ребят. — У меня Света, а у тебя?

Я замер. В суматохе, тревогах и паранойе я совершенно упустил этот, казалось бы, очевидный момент. Самарин и Смирнов были заняты обеспечением безопасности, выполняя негласную боевую задачу. Лось — больше почетный гость, старший товарищ, чем официальное лицо для росписи. Отец невесты, у него другая роль.

— Я… — растерянно начал я, чувствуя, как глупая краска заливает щеки. Но тут из толпы гостей, запыхавшийся, растрепанный, но сияющий, как новогодняя елка, буквально из ниоткуда ворвался Паша Корнеев.

— Твою ж налево, Шут! — выпалил я. Сразу же начал оглядываться — раз он здесь, то непременно что-то произошло!

— А вот и я! — радостно проорал он на всю площадь, растворяясь в толпе и пробиваясь к нам, обнимая всех подряд и хлопая меня по спине с такой силой, что я даже закашлялся. — Ну вот скажи мне, какая же свадьба без Паши Шута? Не-ет, дружище, не дождешься!

Затем, уже куда тише, только для меня добавил:

— Все нормально, не переживай. Кэп отправил. Позже расскажу, что к чему. Я на первом же самолете из Ташкента, потом на попутных грузовиках, потом чуть ли не на верблюде! Так, кто тут жених?

— Точно все нормально?

— О-о-о, скучно там без вас! — махнул он рукой, его глаза весело блестели. — Да и Игнатьев порылся в бумагах, нашел мне срочный отпуск по семейным обстоятельствам. Мол, лучшему другу жениться — разве не семейное обстоятельство? Так что я — твой свидетель, хочешь — не хочешь! Не отвертишься! А это там что, свидетельница?

Шут увидел Свету. Ну и естественно пошел знакомится со всей своей раздолбайской обаятельностью.

Общее веселье достигло нового пика. Все смеялись, глядя на его ужимки и бесшабашную энергию. Даже я, несмотря на все тревоги, не удержался и рассмеялся, чувствуя, как часть каменного напряжения наконец-то уходит. Свидетель нашелся. Самый нелепый и самый верный. С криво висящей бабочкой под воротником.

И вот мы уже стоим в светлом, залитом солнцем зале дворца бракосочетания под торжественные, волнующие звуки марша Мендельсона. Я держу Лену за руку, чувствую легкую дрожь ее пальцев и смотрю в ее сияющие, полные любви и надежды глаза. Миловидная девушка регистратор говорит красивые, давно заученные слова о любви и верности. Кажется, ничто, абсолютно ничто в этом мире не может омрачить эту хрупкую, драгоценную секунду счастья. Все страхи, все тревоги, вся грязь войны остались где-то там, за стенами этого зала.

Регистратор закончила свою речь, которую обычно никто не запоминают, поскольку гости наверняка думают, как бы поскорее напиться. Она задала мне вопрос, который я ждал больше всего. Я ей даже договорить не дал — сразу же ответил — да. Лена сделала тоже самое.

Затем мы медленно подошли к украшенному столу и поставили свои подписи на документе. Затем обменялись кольцами.

— Максим, Елена… Объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту!

К этому делу я, естественно, подошел максимально отвественно, поцелуй получился долгим и очень чувственным. Зал буквально взорвался громом оваций, смеха. Все апплодировали, радовались. А Корнеев бегал с букетами цветов, махая ими словно вениками.

Прохладный драгоценный металл на моем пальце, казался самым главным трофеем в моей жизни. Свершилось, теперь я счастливый семейный человек. И черт возьми, моя новая семья не распадется, как в прошлой жизни. Ни за что не позволю этому произойти!

Шум улегся достаточно быстро, так как мы и гости