Новичок в XIX веке. Снова в полиции! - Михаил Леккор

трактира появлению людей в жандармских вицмундирах во главе с явным офицерам. Однако, он так зря беспокоился. Трактир есть место для насыщения и ходить туда могут люди разные, в том числе и жандармы. Они ведь тоже люди и могут проголодаться? А вот деньги у них есть точно.

Как и все посетители, они вошли в трактир, в зал для господ и заказали вкусный обед для четверых человек.

То, что мужчины, скорее, показывали, что едят, а не ели, уже никто не обращал внимание. Гости все оплатили, а будут они кушать или играть взглядами, всем было начхать.

Побеспокоившись о своих людях (жандармы плюс будущая жена) Константин Николаевич, делая вид, что поглощает бефстроганов, оглядывался, принимая обстановку и людей. В первую очередь он посмотрел хозяина. Вот это бык! Тут и вервольфа не надо, сам кого захочет убьет и еще чего надо разобьет. Хватит ли ему теперь двух жандармов и его в придачу?

Мужчины они крепкие, с пудовыми кулаками, но по сравнению с ним смотрятся довольно бледно. И, наверняка, самому Константину Николаевичу тоже будет нелегко в его захвате. Хозяин хоть и был почти на голову ниже князя, зато гораздо шире. Почти квадратный, с большими руками-кувалдами.

Елена Федоровна, как бы между прочим посмотрев на трактирщика, только ужаснулась и тихонько сказала:

— До этого не верила тебе. Теперь верю, с такими руками легко переломать шею. Только как он перекусывал надплечье?

Князь усмехнулся:

— Аккуратно посмотри влево, там где открытый очаг для обжаривания мяса. Видишь, какая там есть такая крупная «вилочка».

Мария, посмотрела, даже вздрогнула. Еще бы, это почти вилы, а вместо деревянных оглоблей приварены металлические палки. Настоящее оружие времен средневековья. Только рыцарей ими и извлекать из доспехов.

— Как только их разрешают продавать. Страшное оружие.

— Нужды экономики, — пожал плечами князь, — я думаю, и на кухне Зимнего дворца есть такая же. Можешь потом полюбопытствовать, если интересно.

Господа, вы тоже уже посмотрели? — это он уже спросил жандармов, — нам просто крупно повезло. Он либо дурак, либо страшный наглец. Орудия убийства не прячутся, а выставляются в открытую. Мол, кто посообразительнее, тот и так поймет. А дурак, он и в Африке дурак.

Константин Николаевич доел мясо, отодвинул тарелку. Взял стакан с бургундским, щедро орошая обед. Хотя, как подметила Мария, мясо он только расковырял, а в вино макал усы. Жандармы были актерами похуже, но они пришли не обедать, а работать.

— Теперь поочередно смотрим направо, на стенку над стойкой. Видите, шкура большого волка. Нам, однако, интересна не она, а висящие там же тапочки в стиле волчьих лап. Вот и все. Если по приезде сюда я еще немного сомневался, то при осмотре окончательно убедился — преступник здесь, — он полез в сюртук за портомоне, объясняя: — я сейчас подзову хозяина, как бы расплачусь. А вы готовьтесь. Мои слова: «А что так дорого» будут сигналом. Дружно валим на пол и одеваем кандалы. Хватит ему безобразничать!

— А я? — встрепенулась Елена Федоровна, не слыша команд в свой адрес. Не сильная и не ловкая она, тем не менее, тоже может помочь при аресте преступника.

— Да, — «вспомнил» Константин Николаевич, — как же я так. Елена Федоровна, милостивая государыня моя! Вам также важное задание. По моему сигналу вы срочно отходите подальше. Не дай Бог он хоть заденет вас!

— Да, но я хотела, — заикнулась Елена.

— Не хотела, — ответил князь, мягко улыбаясь.

— Нельзя же так! — уже обозлилась будущая жена.

— Можно, — отмахнулся Константин Николаевич, — если с вами, сударыня чего-то будет, я себе этого не прощу. А государь-император Николай Павлович мне еще поддаст. Слышали ведь, он теперь ваш августейший родитель.

Елена Федоровна, сильно раздосадованная, притихла. Ведь, главное, никому даже пожаловаться нельзя. Даже дражайший и очень добрый монарх и тот по-мужски, начнет зудеть, мол, это не женское дело. А что, женщина — не человек? Сволочи!

Пока муж и жена обменивались так сказать «комплиментами», жандармы притихли. Как серые мыши! Они люди простые, далеко не дворяне, им этого видеть-слышать не положено, как благородные господа между собой лаются. Но потом, почувствовав, что перебранка прекратилась, оживились.

— Я, ваше сиятельство, клинком махать не буду, не взял, как и вы сказали, да и опасно. А вот свинчатку в кулак возьму. А то такой бугай, хоть левольвер бери, иначе спроворнет! — сказал жандарм помассивнее.

— А я стану а всем телом бить по его ногам, авось собью на пол, — добавил его сосед.

— Можно, и так и этак, — согласился князь, — но помните, он нужен нам здоровым и целым, чтобы мы представили его на суд публике.

И уже громко:

— Что робяты, пора идти. Милейший, рассчитай-ка нас!

И специально положил несколько серебряных полтинников и двугривенных. Деньги для князя не большие, но очень привлекают взор простонародье, особенно таких жадных до денег людей, как этот прижимистый хозяин.

Тот, подходя к столу, заметил деньги издали и уже шел не сколько к клиентам, сколько к ним.

— Сколько с нас? — барственно спросил князь, играя на публику. Хотя хозяину было уже не до них. У него были свои зрители — деньги.

— Три рубля сорок копеек, — сообщил он, толи доложив, сколько с них за обед, толи обозначив, сколько на столе денег.

Хотя, по большому счету, это было уже все равно. Жандармы, выходя из-за стола и пропуская хозяина, одновременно заходили ему за спину.

Сам Константин Николаевич, тоже встав из-за стола и отряхивая сюртук, как мундир (все-таки военная косточка), начал вновь переругиваться с женой Еленой. Уже шутливо на показ.

Та (умничка), понимала, что руганью они отвлекают хозяина и виртуозно выражалась на русском языке. Без мата, разумеется, скромная же женщина-дворянка.

Одно ей не понравилось — девушку постоянно оттесняли от хозяина. А как тогда она будет помогать своему будущему, но все равно мужу?

Из-за этого она тоже ругалась, уже без всяких шуток. Но ничего не могла сделать. А Константин Николаевич, только когда почувствовав, что его будущая жена находится на безопасном расстоянии, подал обозначенный сигнал, возмущенно закричав: «А что так дорого!»

Хотя в другом случае, это было бы напрасно. Хозяин все равно не собирался отдавать обед меньше, чем уже вытащенные деньги и начал объяснять, упираясь на дороговизну продуктов и топлива.

Деятельность жандармов он поначалу приял за рукоприкладство обиженных клиентов и не собирался сопротивляться. Подергаются, а потом и за обед оплатят и за сором денег дадут.

Жандармы такому подарку только обрадовались и наскоро уронив хозяина на пол, забили его в колодки. Сначала руки, а потом ноги.

Константин Николаевич