Путь на Балканы - Иван Валерьевич Оченков

class="p1">Лицо поручика на мгновение потемнело, но, несколько раз вздохнув, он вернул себе самообладание и тихо, но вместе с тем твердо, ответил:

— Я повел их в бой, стало быть, мои!

Цесаревич Александр шел вперед, так широко шагая, что свита едва поспевала за ним. Высокий и при этом довольно плотный, скорее даже грузный человек, в атаманском мундире[54] с генеральскими эполетами, он производил внушительное впечатление. От роду ему было всего тридцать два года. Вот уже месяц он командовал русскими войсками, объединенными в Рущукский отряд, но в настоящем деле пока еще не был, а сейчас направлялся с инспекцией в госпиталь.

Впрочем, инспекцией это называлось только для формы. Разумеется, никто не ожидал, что великий князь примется считать казенные подштанники и сличать их с числом, указанным в ведомостях, или же проверять, как приготовлена пища. Хотя, даже если бы ему в голову взбрела подобная блажь, начальник госпиталя Аристарх Яковлевич Гиршовский мог быть абсолютно спокоен. Порядок в его богоугодном заведении был образцовый! Паче того, перед визитом наследника престола все просто выскоблили и привели к крайней степени совершенства, какое себе только можно вообразить.

Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Один из недавно доставленных из действующей армии раненых имел неосторожность очнуться и попытался встать, чтобы отправиться в нужное ему место. Как на грех, из медперсонала рядом никого не оказалось, потому как сестры милосердия в этот момент тайком глазели на цесаревича и его свитских, а врачи во главе с Гиршовским встречали высокого гостя.

Торопившийся великий князь стремительно преодолел расстояние между приемным покоем и палатой и, вспугнув сестричек, ворвался внутрь, едва не налетев на ковыляющего к выходу солдата с перевязанной головой.

Как ни худо было Федьке Шматову, а то, что перед ним полный генерал, он сообразил, а потому попытался вытянуться во фрунт, опираясь при этом на костыль.

— Здравия желаю вашему высокопревосходительству! — отрапортовал он слабым голосом.

Великий князь не без иронии оглядел фигурку в одной нательной рубахе и не слишком чистых кальсонах, но все же остался доволен.

— Кто таков?

— Болховского полка рядовой Шматов.

— Где ранен?

— У Езержи!

— Крепко дали турку?

— Так точно!

— В какой роте служил?

— В охотничьей команде.

Последние слова Федька произнес уже заплетающимся голосом, покачнулся и наверняка бы упал, если бы Александр не помог ему. Свитские тут же бросились на помощь цесаревичу, и обратно к кровати Шматова несли великий князь, генерал и два флигель-адъютанта.

— Ну, это сразу видно — герой! — пробасил наследник престола и приколол обеспамятевшему солдату на грудь крест.

— Его в списках нет, — робко шепнул ему Ванновский[55].

— Так внесите, — отозвался тот, — чай, молодец не в штабе штаны протирал.

В следующий раз Шматов очнулся уже вечером и слабо застонал.

— Очнулся, кавалер? — наклонилась над ним девушка в костюме санитарки.

— Что вы, барышня, какой я кавалер…

— Георгиевский. Радуйся, солдатик, тебя сам цесаревич наградил!

— Эва как… ой…

— Что такое, голубчик?

— Мне бы это…

— Утку?

— Ага, ее.

Начало августа прошло в долгих маршах. Наконец к девятому числу Болховский полк оказался между деревнями Папикой и Султанкой. Накануне туркам удалось занять деревню Аярсляр, выбив оттуда батальон нежинцев, и теперь русские войска готовились к контратаке.

— Будищев! — кричал во всю глотку молодой солдат, так что его, наверное, слышно было и на турецких позициях.

— Чего тебе? — спросил Дмитрий, материализовавшись у него за спиной.

— Дык это, — вздрогнул от неожиданности тот, — ротный кличет…

— Ну, раз кличет — пошли, — пожал плечами тот и, закинув на плечо винтовочный ремень, зашагал за денщиком поручика Михая.

— Слышь, Граф, — поинтересовался посланец, — а почему у тебя турецкая винтовка?

— Чтобы ты спросил, — отрезал Будищев, не расположенный к разговору.

Но денщика, звали которого Мишка Маньков, было так просто не унять. И не подумав обидеться, он продолжал:

— А отчего ты не спросишь, почто тебя ротный позвал?

— Так тебе откуда знать? — пожал тот плечами.

— А вот и знаю!

— Ну и дальше знай.

— И за что тебя только Графом прозвали, такого нелюбезного?

— Вот именно за это.

Вскоре они добрались до места и застали поручика беседующим с непонятно откуда взявшимся подпоручиком Линдфорсом.

— Ну вот, Иван Иванович, и ваш подчиненный. Вкратце я вам ситуацию обрисовал, а он доложит подробности.

— Здравствуй, Будищев, — широко улыбнулся подпоручик, как будто увидел родного человека.

— Здравия желаю вашим благородиям!

— Да ты, я вижу, уже ефрейтор?

— Так точно!

— Чертовски рад тебя видеть.

— Поправились уже, господин подпоручик?

— Если честно, я сбежал, — доверительно шепнул солдату офицер, когда они пошли к месту расположения охотников. — Ужасно надоело в лазарете валяться!

— Ну, тут вас развеселят.

— А что такое?

— Да ничего, если не считать, что турецкие пули частенько долетают до нас. Хорошо хоть на излете и потому не убили никого.

— Как ты стал ефрейтором?

— А я знаю? Поручик написал представление, полковник подписал, и вот, пожалуйста, пришивай галун к погону. Селиверстова-то от Езерджи вперед ногами унесли, а совсем без старшего вроде как нельзя.

— Царство небесное, — стушевался Линдфорс, — а кто еще?

— Еще Лиходеева похоронили да Шматова с Федотовым в госпиталь отправили, а остальные пока целы. Стрелкам в том деле куда больше досталось. Да и что нам сделается, в поисках больше не были, в рекогносцировку не ходили. Живем как у Христа за пазухой.

— Поручик не притеснял?

— Да как вам сказать, ваше благородие, — пожал плечами Дмитрий, — он долго после того боя будто мешком стукнутый ходил. И своих-то толком не гонял, что уж тут про нас говорить. Даже в рыло до сих пор никому не въехал, аж чудно.

— Я написал на всех вас представление к крестам…

— Покорнейше благодарим.

Остальные охотники так явно обрадовались возвращению Линдфорса, что тот чувствовал себя именинником. Впрочем, понять людей было не трудно, если поручик Михай славился своей строгостью и придирчивостью, то Ванечка, как за глаза называли его солдаты, был человеком не злым, хотя и немного расхлябанным.

— Скоро ли нас пошлют? — задумчиво спросил подпоручик, прислушиваясь к звукам боя. — Ужасно хочется в дело.

Дмитрий в ответ лишь криво улыбнулся и, разложив шинельную скатку, устроился на ней поудобнее. Тем временем стрельба на Аяслярских высотах усилилась, громыхнуло несколько взрывов и послышались крики атакующих. Над головами снова начали с легким шипением пролетать пули, однако из-за дальности расстояния не могли причинить никакого вреда, а потому вызвали лишь смешки солдат.

— Кажется, наши пошли, — вздохнул Линфорс.

— Невцы с софийцами, — пояснил Будищев, — а мы сегодня в резерве.

— А ты откуда знаешь? — удивился офицер.

— Я разведчик или где? — пожал тот плечами и