Кай из рода красных драконов - Кристиан Бэд

то, что жителей деревень нужно уводить в горы, а мальчиков забирать, чтобы научить их сражаться!

— И кто их будет учить?

— Если уведём в горы стариков, не способных воевать — будет, кому учить молодых. Есть же в других деревнях ветераны?

— А где они будут жить в горах? Что они будут есть, когда придёт зима, это ты представляешь?

— Представляю, — кивнул я. — Логистика, связь, обеспечение продуктами и боеприпасами. Обычное дело, вообще-то. Нам нужно не просто увести людей в горы, а разбить стоянки и наладить снабжение. Охотники у нас есть. Они могут прокормить и себя, и группу учеников. А ещё нужны летучие партизанские отряды. И оружие. И хрен тогда кто-то пройдёт по нашим горам!

— У терия Вердена — сильные маги, — не согласился Ичин.

— Ну, так и оружие — это не только мечи! Есть, например, биологическое оружие.

— Что это значит? — Ичин повернулся и уставился на меня.

— Заразные болезни. Есть в долине Эрлу могильники после массового падежа скота и гибли людей? Лучше людей. Чума, оспа?

— Оспа? — Ичин смотрел на меня, не скрывая удивления. Кажется, он знал это слово — впервые я видел в его глазах живой интерес.

— Оспа — прекрасно передаётся через заражённые предметы. А ещё можно отравить воду в долине, где стоит войско терия Вердена. Спалить урожай ячменя на полях. Нарыть охотничьих ям! Пусть попробуют тут зазимовать, гады.

— Откуда же ты такой взялся? — прошептал Ичин и поднял к небу глаза.

— Во-во, — сказал я. — Оттуда и вывалился. С неба! Ты что, забыл, что Майа нашла меня раненым на поле боя? Лучше давай сядем как нормальные люди, и ты мне расскажешь, всё, что знаешь. Медленно и подробно! Почему сражение было проиграно, есть у тебя какие-то мысли? И почему вы не смогли уйти через перевал?

Глава 31

Обращенная стрела

Шаман нахмурился и смерил меня взглядом.

Что ж мне так не повезло с возрастом? Будь Камаю хотя бы пятнадцать-шестнадцать, мне бы не пришлось сейчас ломать голову, как объяснить Ичину, что намерения у меня самые серьёзные.

Я читал про шестнадцатилетних полководцев. И он, может быть, тоже слышал, что малолетки могут командовать отрядами. Но не в двенадцать. В этом возрасте здешние мальчишки только готовятся стать воинами.

Кусты затрещали, и к обрыву вышел Ойгон. В одной руке он держал бурдючок с аракой, в другой — кое-как обжаренный здоровенный бараний бок, брат едва не волок его по земле.

Я улыбнулся невольно. Видно, мужики решили тут грустно посидеть у обрыва и выпить, чокаясь с вечностью, а тут я.

Ойгон заметил меня, остановился. Посмотрел на Ичина. Тот махнул рукой: да иди мол, чего тут теперь.

Брат подошёл, бросил мясо на камень. И мы втроём уселись прямо на краю пропасти, болтая ногами.

— Вот. Крепкая! Хойтпак мать делала, — сказал Ойгон, вытаскивая деревянную пробку из горлышка бурдючка с аракой.

Я вспомнил, что в аиле Майи самогонный аппарат занимал довольно почётный угол. Видимо, алкоголь люди ценят везде, где его можно добыть.

Брат протянул бурдючок Ичину.

Тот глотнул и кивнул:

— Крепкая!

Ойгон в свою очередь тоже сделал глоток, расплылся в улыбке и протянул бурдючок мне.

Я покатал араку во рту — на моё имхо выходило градусов двенадцать-пятнадцать, у шаманки покрепче была. Но тоже кивнул: не годится ругать женщину, которая мне как мать. Раз крепкая — это достоинство, пусть будет крепкая!

— Гэсар говорит, старый я стал, — начал Ичин. — Говорит — война ещё только начинается. Воевать надо — а мы в горах сидим. Кровь у него молодая играет.

— Только давай без лозунгов? — попросил я. — Сам вижу, что дело плохо. Но, пока мы живы — отступать рано.

Ойгон хмыкнул и сунул Ичину араку: пей, мол, чего тянешь.

Тот припал к деревянному горлышку, а Ойгон достал нож и стал кромсать мясо, разделяя по рёбрам.

— Это баран, что ли, такой большой был? — удивился я, разглядев, что тут не целый бок, а маленький кусочек от чего-то здоровенного.

— Это дракон, — ухмыльнулся брат, продолжая кромсать рёберную часть туши. Она была обжарена совсем слегка, видимо, воины прилетели и только готовились к трапезе.

Я вспомнил, что должен соблюдать какой-то дурацкий пост, но… ведь только Тенгри видит? А Ойгон с шаманом уже слегка пьяные, может, и не заметят. Монголоиды ведь быстро пьянеют.

А раз никто не видит — то это Тенгри и велел меня накормить! Любит он воинов, заботится. Спасибо ему!

Я быстро схватил протянутый Ойгоном кусок и вгрызся в него зубами.

В нос ударил ни на что не похожий запах, но на вкус мясо было как мясо. Только не дожаренное.

Оставалось надеяться, что желудок Камая к этому приспособлен. Но вообще — неплохо пошло, если привыкнуть к запаху. Очень даже неплохо!

Шаман тоже взял себе кусок ребра и молча отдался процессу. Мясо оказалось на удивление мягкое, вроде курятины. Сами ребра, как я и предполагал, — тонкие, почти невесомые.

— Хорошо! — сказал Ойгон, обгладывая очередное ребро. — Редко только попадается такая добыча.

— А барсы охотятся на драконов? — спросил я.

— Дракон без колдуна на загривке — стае крылатых волков не противник. Но в старые горы они залетают редко. А жаль! — Ойгон вытер о плечо жирные губы и приложился к бурдючку, пустив его после по кругу.

— До ночи надо бы успеть улететь отсюда, — сказал я, глядя, как птица-солнце не спеша спускается со своего небесного насеста.

— До ночи успеем, — кивнул Ойгон.

— Так что там на перевале-то было? — спросил я. — Почему барсы не смогли уйти за остатками войска правителя Юри через перевал?

— Перевал весь в огне, — пояснил Ойгон, аппетитно чавкая. — А ледяная буря на подходах такая, что ветер сбивает с ног. — Лёд и пламя.

— А как вы раньше там проходили?

— Духи перевала должны были пропустить нас, — вздохнул Ичин. — Но они меня не послушались. Думаю, это потому, что на мне — грязная, злая рана. Мы договорились с Мергеном — я скоро умру, и он встанет на моё место. И тогда барсы попробуют пройти через перевал ещё раз. Мы отправились с ним в святилище Белой горы. И я