Все реки петляют. От Альбиона до Ямайки - Сергей Александрович Калашников

II эту монополию не отменял. За визит в Архангельск любой наш соотечественник может угодить под суд и остаться без судна, а то и в тюрьму угодить, и это если компанейским не хватит сил разобраться с ним на месте, – объяснил папенька. – Впрочем, это не причина отказываться от интересного плана. Тут главное не попадаться. Отложим пока на подумать…

– В прошлом году я совсем каучука не привез, зато в этом доставил целых двадцать фунтов. Лавочники запомнили, чем я интересуюсь, и собрали помаленьку, – в очередной раз неожиданно сменил тему отец. – Это много или мало?

– Только на прокладки и хватает – аппетиты-то растут. Да и ассортимент продуктов длительного хранения расширяется, – вместо меня ответила Консуэллка. – Перловку, пшенную кашу и гречку матросы одобрили, а плов и овсянку забраковали. Совсем разбаловались, давно лабкаусом или потажем не лакомились. С мукой я сама ошиблась, нужно было зерно брать после обжарки, а перед употреблением молоть. Я вот думаю, а не закрывать ли нам в стеклянную тару и воду, что для питья и приготовления пищи? Все-таки портится она в деревянных бочках, как ни готовь ее в дорогу.

– Вода и в бутылях сохранится, если пробку обмазать сверху этим вашим битумом, – возразил отец. – Но про остальные продукты ты права. С ними куда как спокойней, если уверен, что не протухнут. А тот свежий хлеб, которым ты угощала нас во время штиля, не показался мне плохим. Даже на берегу он бы не затерялся, а уж после сухарей…

– Тесто плохо поднималось, – вздохнула Консуэллка.

– Может, закваска подвела? – предположила бабушка.

– Может, и закваска, – пожала плечами сестрица. – Но без каучука очень трудно хоть что-то надолго сохранить. То есть без резины, которая из него делается.

– Насколько я понимаю, покупать его нам предстоит у местных жителей, – взял в свои руки нить разговора я. – А они – дети природы, мало в чем нуждаются, кроме как в том, чтобы их оставили в покое. Может быть, рыболовные крючки, бусы, легкие ткани, зеркальца, ножики.

– Чур, я делаю зеркальца, – воскликнула малышка Кэти. – Я знаю, как. Только еще ни разу не пробовала. Вы хоть что-нибудь из нормальных инструментов на куттере с собой привезли? Или мне на козлотокарном станке придется валки обдирать? – обратила она пылающий взор на старших сестричек.

– Арчи кое-что прихватил. Покопаешься в его инструментальном ящике, – поспешила ответить Софочка.

– Бутылкой на стекле раскатаешь, – вступила в полемику Консуэллка. – А оконное стекло должно продаваться в Спаниш-Тауне. На крайняк в Порт-Роял сгонять недолго.

Слушая эту перепалку, я удивлялся тому, что школа, оказывается, приехала сюда, пусть и в урезанном составе. А родители и дедушка с бабушкой сидели и слушали. Похоже, серьезный разговор закончен.

– Девочки, – наконец нашел, куда вставить слово дедушка. – Вы ведь покажете нам все, о чем сейчас толковали?

– Легко, – улыбнулась Кэти. – Как только найдем фунт свинца и оконное стекло.

– Можно расколотое, – добавила ясности Мэри.

Стекло с трещиной извлекли из оконной рамы – все равно менять. Получили от деда горсть мушкетных пуль и разбежались по комнатам, чтобы вернуться в парусиновых штанишках и блузках. Консуэлла принесла пару железных емкостей вроде ковшей, кажется, с кухни. В кулачке у Кэти был зажат кусочек серебришка из сундучка, который показал ей дед, и пустая винная бутылка. Мэри притаранила охапку нарубленного хвороста, а Софочка принесла пару настоящих каменных окатышей, что не так уж часто встречаются в этих краях, где повсюду сплошные известняки.

Вот как раз этими камнями замотавшиеся в платки девчата добили стекло, перед этим тщательно протертое мокрой тряпкой, сложили в один из ковшей, добавили растолченный мел и поставили на огонь в имеющемся прямо в комнате камине. Не знаю, зачем на Ямайке отопление, но это оказалась не бутафория – дым в дымоход уходил, поскольку вооружившаяся веером Мэри поначалу загоняла его туда. Хотя в основном она раздувала пламя. Дальше как по писаному. На расплавленный во втором ковшике свинец налили ставшего жидким стекла, вынесли из огня и, надежно установив, дали остыть. Извлекли ровнехонькое стеклышко и вернули ковш в пламя. А на самом стекле принялись бутылкой раскатывать отрезанный от самородка платины кусочек, который перед этим расплющили все теми же камнями. Металл этот очень пластичен и, если не спешить, можно раскатать его в фольгу. К моменту, когда отлилось и затвердело второе стеклышко, кусочек фольги размером с детскую ладошку был готов. Да, давили на бутылку самые сильные – Мэри и Софи. Но справились. Хотя фольга вышла не чересчур тонкой.

Консуэллка попросила у мамы перстенек, камушком которого придала второму стеклу прямоугольную форму, процарапав и отломив лишнее. Вот к нему, после обшаркивания теми же камнями острых кромок, и приклеили фольгу на обычную воду.

– Его еще нужно будет в деревянную рамку вставить, – объяснила Кэти, подавая изделие деду. – И на культурных валках, а не бутылкой, даже у меня бы хватило сил фольгу раскатать.

– Ты это видела, Агата? – воскликнула бабушка, показывая зеркало дочери. – Лучше, чем привезенные из Европы. Ни капли не искажают изображения.

– Ох, мам! Я и не такое за последние годы видела. Надо вам наши корабли показать – вот где размах, – горделиво улыбнулась маменька. – А вы, мелкие, марш спать! Завтра докуете.

– А можно послать человека в Порт-Роял? На «Энтони» к мастеру Арчи. Пусть спросит валки. А то я всего три раза на шкафу подтягиваюсь, хотя в мои годы должна семь, – заканючила Кэти.

– Утром вместе съездим. Верхом. И не отпирайся, знаю, что мальчишки уже научили тебя скакать на лошадке. А теперь идите спать, я сказала, нам тут еще посекретничать требуется.

Глава 26. Жара

Утром в город отправилась все дамы, кроме Консуэллы. У капитана-мэм Корн и лейтенанта-мэм Коллинз были обязанности – некоторые работы, проводимые на куттере, требовали их присутствия. Дело было в обрастании днища водорослями и ракушками. Пропитка древесины машинным маслом спасала от этой напасти на какое-то время, но сейчас это благостное время истекло – вода постепенно вымыла пропитку, отчего выделяющееся масло перестало служить отравой для стремящихся закрепиться на днище растений и моллюсков.

Остававшиеся на судне плотник, боцман и механик уже приготовили из толстых бревен подходящие для нашего корпуса подпорки и осмотрели катки слипа, имевшегося в порту. Нанять работников для перемещения тяжестей было нетрудно, потому что другие суда из Европы пока не появлялись – люд портовый бездельничал и жаждал заработка, камни балласта они повытаскивали на берег за два дня.

В максимум прилива ночью без лишних глаз обеими якорными лебедками провели операцию по извлечению куттера