Псы Господни - Олег Велесов

принятию сана священника, отец даже оплатил обучение на артистическом факультете Парижского университета, с прицелом поступления на богословский, и только благодаря определённым обстоятельствам я до сих пор не принял постриг.

— Это наш общий дом, мама.

Я мог выразиться жёстче и сказать, что дом принадлежит мне, потому что документы на владение недвижимостью оформлены на меня. Мама это поняла и на лице её отразилась растерянность.

— Вольгаст?

— Мама, верьте мне, я никому не позволю обидеть вас и никому не позволю отнять нашу собственность. Я буду драться. Я такой же сеньор де Сенеген, как и Мартин.

Тут она могла сказать, что в отличие от Мартина я не сеньор, а бастард де Сенеген, и пока у меня не появится какого-либо титула, что весьма сомнительно, меня так и будут величать — бастард де Сенеген. Но мама не стала этого уточнять, развернулась и ушла.

Из флигеля вышел Гуго. На нём была стёганка, в руках два деревянных меча. Один он протянул мне.

— Помните, господин, как мы сражались?

Конечно, помню. Гуго как только не изворачивался, чтобы поддаться мне, дабы я чувствовал себя тем самым рыцарем, которым мечтал стать. Получалось у него плохо, потому что на каждый мой удар закалённый в боях ветеран мог ответить тремя. Но он сдерживался и эта сдержанность присутствовала в каждом его движении.

— Помню. Только на этот раз без поддавков.

— Как скажете.

Я встал в длинную стойку, выставив меч перед собой и сжимая его двумя руками. Самая удобная стойка для защиты. Кураев любил взорваться серией диагональных ударов, заканчивающихся, как правило, уколом в ногу, но в этом положении я легко удерживал его на расстоянии и в любой момент мог вогнать острие ему под мышку или в щель забрала. Разумеется, условно. Мечи наши ни в какую щель не могли пролезть, да и правилами подобные действия запрещались. Короче, песочница для взрослых дядечек в железном макияже. Отныне всё по-другому.

— Чуть выше, господин, — отреагировал на моё положение Гуго. — Старайтесь, чтобы кончик меча был на уровне глаз, а навершие по центру груди… Да, так. А теперь парируйте!

Он ударил так же, как это делал Кураев, но вместо того, чтобы идти в ноги, неожиданно влился в моё движение и ткнул в грудь. И тут же отпрыгнул, разрывая дистанцию.

Укол пришёлся под сердце, в диафрагму, от боли я едва не согнулся, дыхание перехватило. Захотелось опуститься на корточки и отдышаться. Гуго покачал головой:

— Терпите, господин. Вы хотели без поддавков? Получайте. Будь на вас кираса или бригантина, вы бы ничего не почувствовали. Но ни кольчуга, ни стёганка такого укола не выдержат. Поэтому будьте внимательны и всегда обращайте внимание, во что облачён противник.

— Понял, спасибо, Гуго, — я наконец-то смог дышать полной грудью. — Как парировать такой удар?

— Просто. Держите противника на расстоянии, не позволяйте ему сблизиться. А если он всё же прошёл сквозь вашу защиту, сделайте вот так… Нападайте!

Я постарался повторить удар Гуго и у меня получилось вплестись в его движение, обхватить клинок, но когда мне показалось, что сейчас я тоже уколю его в грудь, Гуго вдруг сделал поворот кистью, и мой меч прошёл между его рукой и рёбрами, а старик обозначил по мне удар кастетом, то бишь, удар рукой, сжимающей рукоять. Достигни этот удар цели, и валяться мне на земле с рассечённым лицом и выбитыми зубами. А если ещё крестовиной в глаз, то вообще здравствуйте братья циклопы.

— Поняли, что я сделал?

— Понял.

— Этот приём показал мне ваш отец. Он был настоящий мастер. Ну что, продолжим?

Мы топтали пыль на дворе до самого вечера. Перрин несколько раз выносила нам воду в кувшине умыться и утолить жажду. Я пропотел насквозь, вымотался, сбросил лишний жир, но остался доволен. Мама больше во двор не выходила, однако я видел её силуэт в зале. Она сидела в кресле у камина и вышивала.

Гуго поглядывал на меня настороженно, и чем дальше, тем взгляд его становился острее.

— Что ты так смотришь, старик? — не выдержал я. — Я делаю что-то не так?

Он покачал головой:

— Не знаю, как сказать, господин.

— Говори, как есть.

Он облокотился о меч, продолжая разглядывать меня исподлобья.

— Вы не такой как раньше, господин…

— Со временем все меняются.

— Вчера вы были совершенно другим, не таким, как сегодня. Вы и думать не хотели о мече, а сегодня добрую половину дня бегаете по двору и почти не устали. Вон как легко дышите. Так не бывает.

Неувязочка. Для меня пять-шесть часов тренировки обычное дело. Без серьёзной подготовки на турнире не победить. Но для предыдущего держателя тела подобные моменты считались невозможными. Надо как-то определиться с дальнейшими действиями. Полностью избавиться от несоответствия в поведении вряд ли получится, но делать это надо дозировано, чтобы тем, кто хорошо меня знает, не так явно бросалась в глаза разница между мной прежним и нынешним.

А пока я решил перевести подозрения в шутку.

— Гуго, я думал тебя порадует моё рвение. Ты воин, должен ценить это.

— Ценю, ага, но… Мне как будто нечему вас учить. Вы знаете и владеете приёмами, которые вам никто не показывал. Вы стали лучше двигаться, меняете стойки. И вы никогда не могли фехтовать левой рукой, — он сжал зубы и проговорил сквозь них. — Раньше я вас не любил, господин, чего уж скрывать. А теперь боюсь.

Я перебросил меч в правую руку, сделал круговое движение и нацелил острие на старика.

— Хорошо, я буду фехтовать правой. Продолжаем.

В дом я вернулся, когда начали сгущаться сумерки. Перрин поставила передо мной миску густой чечевичной похлёбки и кусок холодной курицы. Похлёбка приправлена специями: укроп, петрушка, ещё что-то. Запах аппетитный. Я навернул порцию за пять минут; брюхо наполнилось, но душа требовала добавки. Посмотрел на котелок, облизнул ложку. Нет, хватит. Мама продолжала вышивать при свете масляной лампы.

— Перрин, — окликнул я служанку, — с сегодняшнего дня вы с Гуго ночуете в доме.

Мама подняла голову, брови недовольно сдвинулись. Не прошло и суток с момента моего перемещения, как сын стал главным разочарованием её жизни.

— Слуги в доме?

— Людям Мартина ничего не стоит залезть ночью во двор, пробраться во флигель и перерезать горло Перрин и Гуго. Кто потом будет соскабливать их кровь с пола?

Я намеренно сгущал краски,