Телохранитель Генсека. Том 6 - Петр Алмазный

«Зуб мудрости». Но мне другое прозвище больше нравится: «Член КПСС», — и Соколов заржал в трубку. — Это я со своим другом из Свердловского КГБ поговорил. Он много интересного рассказал.

— Отставить смех! — я сделал в уме пометку обязательно поговорить с Соколовым по поводу соблюдения субординации. — Кто визировал накладные?

— Ельцин, Борис Николаевич, — ответил Соколов. — Собственноручно.

Глава 3

Не думал, что придется заниматься еще и этим персонажем. Почему-то считал, что он — следствие перестройки. Мне казалось, что после того, как отправили Майкла Горби «поднимать целину» в Еврейской автономной области, больше нет прямой угрозы Советскому Союзу. Но, как выяснилось, Ельцина не стоило сбрасывать со счетов. На ум пришло сравнение с лосем.

Лось в лесу не опасен для тех же грибников, например. Одно правило — убраться с его дороги как можно быстрее. Из глубин памяти всплыло воспоминание настоящего Медведева. Когда он охранял Леонида Ильича, видел такого — на охоте. Красавец, метра два с половиной от копыт до кончика рогов. Старый, мощный. Обычно лоси коричневые, а этот был черным, он аж лоснился. Брежнев тоже полюбовался, и не стал стрелять.

— Такого красавца убивать грех, — сказал тогда Леонид Ильич. — Рука не поднимается выстрелить.

Обычно лось прет вперед, и кто не успел отскочить с его пути, тот будет сбит или раздавлен. Лось просто растопчет и вряд ли заметит препятствие. Даже волки убираются с его дороги, чтобы случайно не попасть под копыта. Эдакий лесной ледокол. Так и Ельцин — будет переть к цели, наступая на всех, кто мешает.

Хотя, зря я сравнил его с лосем. Лось все-таки животное благородное, в отличии от Ельцина…

Хлопнула входная дверь и тут же раздался крик:

— Папа дома!!!

Я вышел в прихожую.

Леночка скидывала одежду прямо на пол. Светлана сделала замечание:

— Лена, повесь шубку на вешалку.

— Лида подберет, — фыркнула Леночка. — Это ее работа.

Мы с женой переглянулись. Я нахмурился и строго произнес:

— А ну-ка отставить барские замашки! Чужой труд надо уважать. Лида — наша помощница, а не прислуга.

Вечером, когда Лидочка ушла домой, я зашел в детскую. Светлана сидела на Таниной кровати со спицами. Таня что-то писала, а Лена просто болтала ногами в воздухе, лежа на ковре.

— Девочки, давайте почитаем книжку? — предложил им.

— Ура! А какую? — это Леночка.

— А про что? — это Таня.

— Про жизнь, — ответил им и снял с полки «Хижину дяди Тома», но Света встала, молча забрала книгу у меня из рук и поставила на место.

— Лучше эту вот, — и она подала томик Тургенева. — Думаю, «Муму» больше подойдет.

Я не стал спорить, открыл книгу и начал читать:

— «В одной из отдаленных улиц Москвы в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленной дворней»…

— А что такое «дворня»? — Тут же спросила младшая дочь.

— Дворней при крепостном праве называли прислугу в доме, — «блеснула эрудицией» Таня. — Папа, я уже читала эту книгу, я буду природоведение делать.

— Нам уйти в зал, чтобы не мешать тебе? — предложил дочери.

— Вы мне и не мешаете, вот ну нисколечко, — и Таня, открыв коробку цветных карандашей, стала что-то рисовать в тетради.

Леночка, прижавшись ко мне, с интересом слушала. Иногда задавала вопросы, если встречалось непонятное слово. Когда закончил читать рассказ, Леночка с возмущением спрыгнула с кровати.

— Я бы эту барыню саму утопила! — закричала она. — Бедная собачка! И этот Герасим какой-то дурак! Не мог сразу уйти с собакой⁈ Почему потом-то⁈

— Ты знаешь, я тоже всегда задаю себе этот вопрос, — ответил ей. — Видимо, рабство было настолько в крови у Герасима, что он даже в мыслях не мог ослушаться приказа. Но сейчас нет рабов, и любой труд человека ценен. Ты поняла?

— Да. Папа, а хорошо, что дедушка Ленин устроил революцию и расстрелял всех барыней и барынов из «Авроры», — заявила младшая дочь.

Светлана усмехнулась, с иронией глядя на меня.

— «Барынов»… — передразнила Таня. — Ты еще скажи «баранов». Правильно говорить «баринов».

— Вообще-то правильно говорить «бар», — заметил я.

Лена подскочила к сестре, заглянула в ее тетрадь.

— Фу, какая у тебя муха страшненькая получилась, — фыркнула она.

— Это жук, — возразила Таня.

— Муха, муха, муха! — дразнила ее Леночка.

— Жук, — твердо сказала Таня. — Пап, ну сам посмотри! — Она встала из-за стола и принесла мне тетрадь. — Ну ведь жук же? Мы насекомых проходим по природоведению.

— Крылышки сделай зелеными, и у тебя получится очень симпатичный жук. Бронзовка. — утешил ее. — Помните, как весной они красиво сверкают под солнцем?

— И очень любят сирень, — заметила Светлана. — А теперь прекратите споры и спать.

Когда девочки улеглись, и мы тоже лежали в кровати, я спросил Свету:

— Почему ты забрала у меня «Хижину дяди Тома»? Книга вполне подходит девочкам по возрасту.

— Знаешь, Володя, моя мама… светлая ей память… — Света всхлипнула, но тут же продолжила:

— Я не очень любила читать, но мама просто заставляла. Потом я сама втянулась. А книги, сам знаешь, какой дефицит. И если удавалось достать что-то редкое, мама тут же несла мне. Как-то ей дали на два дня роман Кронина — «Замок Броуди». Книжка толстая, но я все два дня не могла оторваться, так быстро прочла. Мне тогда лет двенадцать было. Как я рыдала, когда бедная Несси повесилась, провалив экзамен! Я была так потрясена, даже больше — просто раздавлена. И потом на каждом экзамене вспоминала о бедной девочке и сама тряслась от страха. Не хочу, чтобы мои дочери получили психотравму, дети — они слишком впечатлительны для той истории, которую описала Гарриет Бичер-Стоу в «Хижине дяди Тома».

— Это ты зря, Свет. Таня слишком критична, она умеет отличать реальную жизнь от авторской фантазии. А Леночка, скорее всего, решила бы угнать «Аврору», чтобы освободить всех негров в Америке, — я притянул жену к себе, поцеловал ее.

— Скажешь тоже, угнать «Аврору», — Светлана рассмеялась, видимо, живо представив эту картину.

— Кажется, Леночка очень легкомысленно отнеслась к судьбе крепостных. Ее больше интересует угон крейсера. — усмехнулся я. — Не