Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах

богатейших людей Себерии и ее давний «покровитель» и знакомец. Друзьями так и не стали, но уровень доверия между ними был довольно высок. Про остальных участников совещания он ее заранее не предупредил, и о существовании настолько взрывоопасного документа, каким являлся только что прочитанный ею меморандум, Лиза не знала тоже. Сейчас же сопоставив содержание меморандума со списком присутствующих, она задалась вопросом, в какое дерьмо ей предстоит окунуться на этот раз?

«Госпереворот устраиваем или еще что?»

– Елизавета Аркадиевна, – включился в разговор Кокорев, – хотелось бы услышать ваше мнение относительно выводов, сделанных авторами документа, с которым вы только что ознакомились. Насколько, по вашему мнению, возможна теперь глобальная общемировая война?

«Мировая война? Серьезно?»

– Полагаю, вас интересует, вступят ли в войну с нами Великобритания и Франкия? – спросила она вслух.

– Именно так, – кивнула заводчик.

– Не вступят, – Лиза достала портсигар и щелкнула крышкой. – Не вижу настолько серьезной причины, чтобы они изменили свой модус операнди.

– Объединение Себерии и Великого княжества Киевского может стать такой причиной? – Кабинет-секретарь Белов, только что обрезавший гильотинкой кончик дорогой гаванской сигары, замер на мгновение, перестав интересоваться и сигарой, и вообще чем-либо кроме заданного им вопроса.

– Вы серьезно? – нахмурилась Лиза. – Мы что, реально готовы к объединению? После всего?

– После чего? – почти равнодушно поинтересовался Кениг.

Иван Гаврилович приходился Лизе родственником, за Кенигом была замужем ее двоюродная сестра Татьяна. Он был кадровым флотским разведчиком и сейчас возглавлял бюро документации – разведывательно-контрразведывательный отдел Адмиралтейства. С Лизой их связывали если и не дружеские, то вполне себе приятельские отношения. Ну, и домами дружили, не без этого. По-родственному, так сказать.

– Воевали мы с ними пару-другую раз, – Лиза закурила папиросу, вспомнив, как именно она воевала с киевлянами, затянулась поглубже и выдохнула после короткой паузы дым первой затяжки.

– Ну, и что? – пожал плечами Кениг. – Воевали. А все одно мы русские и они русские.

– Кто еще разделяет это мнение? – поинтересовалась тогда Лиза.

Ну, в самом-то деле! Что из себя дураков-то строить! Русские-то они все русские, только одни – себерцы, а другие – киевляне!

– Сейчас в Киеве у власти находится коалиция Консервативно-либеральной, Народной и Консервативной партий. Все три партии смотрят на этот вопрос именно так, как сформулировал его я. Ругают узколобых националистов, намеренно ограничивающих силу единой нации, и подумывают о том, что времена удельных княжеств ушли в прошлое, а для республик общие корни важнее местечковой фанаберии. Это я почти дословно цитирую Аристарха Вышатича – председателя КЛП.

– То есть мы ведем переговоры об объединении? – спросила в лоб.

– Пока лишь о военно-политическом союзе, – ответил на ее вопрос Белов, – но да, в перспективе все заинтересованные стороны хотели бы объединиться в одну сверхдержаву.

– Дайте угадаю, – покачала головой Лиза, – сторон больше двух?

«Мало им ниппонцев с цинцами, – с ужасом думала она, понимая уже, что ничего своими словами не изменит, слишком жирный кусок под носом, слишком серьезные открываются перспективы. – Сцепимся со всеми сразу, и будет вам, господа, Мировая война!»

– Четыре, – подтвердил ее догадку Кениг. – Сибирское ханство и Земля Хабарова тоже готовы присоединиться.

– Ну, допустим, с Землей Хабарова все более или менее понятно, – пыхнула папиросой Лиза. – Они сейчас хватили лиху через край, им уже не до независимости. Но сибиряки? Они же никак не русские.

– Не русские, но впечатлены нашей веротерпимостью, – пояснил Белов. – К тому же у них под боком цинцы и Золотая орда, а в орде британцы. Я вам больше скажу, Елизавета Аркадиевна. Хазары тоже почву прощупывают на предмет войти в состав при сохранении определенной автономии.

«Твою ж мать! Ну, а я-то здесь при чем?!»

– Шила в мешке не утаишь, – сказала она вслух.

– Согласен, – подтвердил ее мысль Петр Гаврилович Ковров. – Мы полагаем, что информация уже просочилась.

– Тогда война, – пожала плечами Лиза. – Та самая, глобальная и общемировая, о которой меня спросил господин Белов.

– Да, вот и я так думаю, – впервые подал голос адмирал Нестеров.

– И какова во всем этом моя роль? – Ну, зачем-то же ее пригласили, ведь так? – Я сенатор, а не весь Сенат. Да и не Сенатом единым жива Себерия, есть ведь еще и Дума.

– Вот поэтому мы вас и пригласили, – объяснил ей Нестеров. – Пора вам, Елизавета Аркадиевна, возвращаться домой.

– Это куда же? – не сразу оценила Лиза столь драматический поворот сюжета.

– На Флот.

– Эскадру дадите? – усмехнулась она, вспомнив давние уже свои похождения.

– Нет, – отрицательно взмахнул рукой кабинет-секретарь Белов. – Это было бы непозволительным расточительством.

– Видите ли, Елизавета Аркадиевна, – заговорил доселе молчавший Давид Рубинштейн, еще один сильный человек Себерии, – не в наших сила изменить политические и экономические процессы, разворачивающиеся сейчас в мире. Эта повозка уже катится под гору, и, боюсь, для всех нас поздно пытаться ее остановить. Но кое-что сделать все-таки можно. Например, убраться с ее пути или изменить вектор ее движения. Не на сто восемьдесят градусов, разумеется, – в гору сама не пойдет, сильно толкать придется, – но, возможно, хотя бы на десять-пятнадцать градусов в сторону отвернуть. Это все равно будет лучше, чем ничего.

– Замысловато, но не конкретно, – отреагировала Лиза. – Давайте будем конкретнее, Давид Моисеевич. Зачем я здесь?

– Что ж, давайте вернемся к конкретике, – согласился Белов. – Что мы имеем в уравнении? Во-первых, у нас имеется набольший боярин Адмиралтейства адмирал Ксенофонтов. Вы ведь его знаете, Елизавета Аркадиевна. Он и в лучшие времена был скорее политиканом, чем флотоводцем. А сейчас он стар, да и устал от «этой жизни». Надо бы его поменять на кого-нибудь помоложе и покрепче духом, да нельзя. На Ксенофонтова завязаны многие и многие политические комбинации. Но оно, может быть, и неплохо. Зато никуда не полезет, если его правильно об этом попросить.

– Допустим, – кивнула Лиза. – Но какова в этом деле моя роль? У нас с Ксенофонтовым ни дружбы, ни любви. Я на него воздействовать не могу.

– И не надо, – вступил в разговор адмирал Никонов. – Воздействовать будут другие, а вот действовать придется вам.

– Что именно я должна по вашему мнению сделать?

– Подать в отставку и уйти из Сената.

– Что это вам дает? – решила все-таки уточнить Лиза, которая вроде бы и не дура, но сейчас никак не могла взять в толк, в чем интрига? Зачем на самом деле ее позвали на эту встречу?

– Вашу кандидатуру, Елизавета Аркадиевна, сразу же выдвинут на замещение вакантной должности адмиралтейского боярина, – объяснил заместитель председателя Сената Ковров. – Станете первой боярыней Адмиралтейства.

– Все равно все станут звать лордом, – отмахнулась Лиза, прикидывавшая между тем, кого из адмиралов понесло вдруг в отставку. – Но дело не в этом, Анатолий Всеволодович.