Прорвемся, опера! Книга 2 - Никита Киров

назад. На стене подъезда, на подоконнике и на самом окне появились густые красные капли. Даже стоящему там цветку досталось, обагрило листочки.

Тело упало на пол, а рыжая девушка осталась стоять, даже не двигаясь. В ступоре и растерянности, будто её парализовало. А внизу раздавался громкий топот, это кавалер бросил даму и поспешно валил с места преступления. Саня бы его там не поймал, он бегунов не любит.

Но Сан Саныч уже лаял в подъезде, он сам бежал к нам, услышав выстрел, дверь подъезда же открыта.

А я подошёл всё осмотреть. Девушка цела, Толян порезал пальцы, а вот банковский работник, тот самый, который недавно разговаривал с отцом у него в кабинете — труп… как же батя его называл? Борька?

— Ну ты чего? — Толя завязал пальцы платком и подошёл к девчушке, которая начала хныкать, и говорил с теперь ней спокойным ласковым голосом. — Хорош уже, всё, кончилось. Здесь живёшь? Да? В той квартире? Родители дома? Нет? Чай поставь хоть, попей, успокоишься, валерьянку найди. Хочешь, в кино завтра сгоняем. Не боись, я тебя защищу, — в моем друге вдруг проснулся Казанова, хотя его и потряхивало малость. — А нет, прости, завтра никак. Дела, работа…

Он болтал еще что-то, но я понимал, что таким способом он просто уходит от груза произошедшего. Ничего, молодой пока еще… потом заматереет.

В доме тихо, все затаились, никто носа не казал. И верно, когда гремят выстрелы в подъезде, никогда нельзя на них выходить. Покушения в подъездах устраивают часто, а из-за ограниченного пространства рикошеты от пуль смертельно опасны.

— Паха, — Толян коротко глянул на меня. — Ты это… прямо в глаз его. Снайпер. У тебя уже второй… Ну ты даешь, двойную реабилитацию будешь проходить? Хы-хы… — пробовал шутить Толик.

— Тройную, — хмыкнул я. — С заделом на третьего, авансом, так сказать.

Знал бы Толян, что и третий уже есть на моем счету. И даже четвёртый, правда, в будущем… Но для меня — это всё одна жизнь, просто попытка вторая.

Девушка, наконец, немного пришла в себя и в страхе шарахнулась наверх по ступенькам. Хлопнула дверь квартиры этажом выше. Пускай успокоится, опросить всегда её успеем, как потерпевшую в этой кровавой истории.

Я посмотрел на тело, на пробитый глаз, взгляд скользнул дальше. Что-то явно лежало у покойного в нагрудном кармане серого пиджака. Взял платок и осторожно достал оттуда пейджер за цепочку, чтобы не смазать возможные следы рук.

Новых сообщений нет, есть старые, их много, память забита почти вся. И самое новое, присланное ещё вечером, гласило: «с кафе отмена, там тебя ждут. Езжай по адресу, сам буду там».

Ни подписи, ничего. Конечно, в пейджинговой компании нам дадут распечатку по сообщению, но сообщник Бориса явно звонил с автомата, чтобы не попасться.

Так, что ещё? Рудаков работает в банке, этот убитый тоже работал там, я помню его разговор с отцом, как Борис зазывал батю в эту компанию. И всё же, судя по его словам, я куда-то влез, из-за чего они решили устранить и меня. Надо понять, куда именно, тогда раскрыть дело станет проще.

Но слишком много пробелов. Это вообще может быть и не связано с тем банком. Здесь может что-то более простое, не такое глобальное. Но это не значит, что это дело становится менее опасным.

* * *

Квартира Рудакова, бывшего следователя по особо важным делам из городской прокуратуры, уже вскоре заполнилась народом. А вот самого хозяина где-то нет, и я его не видел, только его фотки в рамках повсюду. Вот он с огромной щукой в руках на рыбалке. А вот уже на слоне, где-то на отдыхе в тропиках.

Два трупа с огнестрельными за один вечер, так что всё начальство переполошилось. На обыск квартиры приехал сам прокурор лично, высокий скуластый мужик, Валерий Валентинович Путилов, недавно переехавший в город из Якутии. Его-то я помню, после начала нулевых просто будем о нём говорить — ВВП, как о новом президенте.

С собой он взял молодую следачку Ирину, которая тогда была с нами в депо. Хорошо, что не Румянцева, потому что с этим будет явный конфликт интересов.

Приехало моё начальство, сам начальник ГОВД Федорчук, а с ним и Шухов, который тут же развёл бурную деятельность, но больше мешался и путался у всех под ногами. Приехал Сафин, и он же выдернул Устинова, а вот Якута отравили на другую точку, но подробностей, что там случилось, я пока не знал.

А в завершение приехал отец, хмурый и невыспавшийся. С ним тот усач, которого я видел в газели, он из ФСБ. Мне он не представлялся, но когда выставленные в подъезде ППСники хотели его прогнать, тот отмахнулся от них чекистской корочкой. Турка с ним не было, как я понимал, ему светиться рядом с нами при всех нежелательно.

— Кошка, — судмед Ручка едва согнулся рядом с кошкой, чуть не упав, и начал её с силой гладить, постоянно приговаривая, как некое заклинание: — Кошка. Кошка.

Чёрная кошка при этом громко мурчала и благодарно тёрлась ему о ноги.

— Отстань от животного, — в коридоре показался Василий Иванович. — Тебе здесь два трупа, и там, в общаге, говорят, третий есть.

Ручка натянул резиновую перчатку, подозрительно посмотрев на Устинова, и щёлкнул ей.

— Не мешать, — проговорил он. — Хоть кому-то надо сегодня работать.

— Все работают, кроме тебя, — Василий Иванович недовольно зыркнул на него, а когда судмед ушёл, сам незаметно погладил кошку. — Кыса, кыса.

— А что с третьим? — тихо спросил я у отца, когда пересёкся с ним в кухне. — Кого ещё убили?

— Связного той бригады киллеров, — он сел на табуретку у стола и подтянул к себе пепельницу, но перед этим внимательно осмотрел содержимое, все окурки.

Один, с коричневым фильтром, выделялся, так что пепельницу мы отложили в сторонку и позвали криминалиста Кирилла, чтобы всё аккуратно собрал в пакетик.

— Того самого, которого мокрушники сдали, — продолжил отец. — Приехали наши в общагу, он сразу палить начал через дверь. Витька подстрелил сразу…

— И как дядя Витя? — встревоженно спросил я.

— Бедро задело, но там, доктора говорят, хорошо все, осложнений нет, — отец покачал головой. — Так что надолго не выбыл. А самого связного пришлось ложить наглухо. Как и тебе тоже пришлось Борьку кончать. Вот только покойники не говорят…