На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3) - Михаил Леккор

если повезет — офицер, «не повезет» — прапорщик. Это ведь тоже все относительно. Для многих сверхсрочников звание прапора — это верх военной карьеры. А вот этому не повезло.

На всякий случай он показательно козырнул. Но Ломаев лишь пренебрежительно махнул рукой:

— Как мне говорят мои коллеги спортсмены, по званию офицеры и прапорщики, в неформальной обстановке можно не тянутся, физически выше уже не станешь.

— Но я-то не спортсмен, я лишь рядовой — недообученый, — на всякий случай возразил Корепанов.

— Зато ты мой земляк и этого достаточно, — сказал я и поставил окончательную точку.

Другой показатель изменившего положения у меня вырисовался в комнате с соседями. Как я уже писал, отношения у нас стали хорошие, добрые, но не товарищеские. Скорее это были взаимосвязи взрослых с ребенком. Пусть талантливого, способного на многое, но еще не большого.

А вот теперь тот же самый лейтенант Ручников, одобрительно посмотрев на мои погоны прапорщика, сказал, что первый шаг сделан, и неплохо бы это отметить, чисто символически, разумеется, а?

Мой старческий разум попаданца в душе горячо согласился. Как бы на это не возражали женщины и моральные нищеброды, но лучше всего мужчины сходятся, как правило, в условиях пьянки. Правда, надо считаться и с тем, что здесь армия и мы спортсмены…

Я выжидательно посмотрел на Ручникова. В конце концов, он был инициатор, ему и дальнейшая работа хотя бы в продолжение.

Тот не возражал, предоставив несколько вводных:

— Предлагаю сегодня в столовой взять пирожки с капустой, с зеленым луком и яйцом, больше, пожалуй, не будет. На рубль наберем и хватит. Плюс и тихонечко возьму в «Продуктах» пиво. Там продавщица со мной дружит. Скинемся по пару рубликов, нам ведь полторашки хватит?

— Не-не, — я сразу отринул часть предложений лейтенанта, — сидеть будем по моему поводу, так что и за мой счет, — вытащил красненькую, — хватит?

— Хватит, — довольно кивнул Ручников, — застолье будет чисто символическое, я уже говорил.

На следующий день вставать было тяжеловато, хоть и пили немного. Ну это и хмельной напиток. Пьется легко, опьянение слабое, а вот похмелье ужасное.

К счастью, сегодня лыжи не предполагались. Мой первый лыжный поход в Вологодских краях был и последний в этом году, скорее всего. Русский Север — даже не Подмосковье, зима еще тут царствует, а не правит, но и тут лыжи для этого времени прошлое. Март уже кончается и, как не крути, но и на севера приходит весна.

Сегодня +6, снег еще местами спокойно лежит, но когда по нему пройдешь, то на лыжне выступит вода. Не лыжная гонка или даже прогулка, а сплошное мученье по лыжам. Все, биатлонистам, как и всем лыжникам, пора убирать спортинвентарь в запасниках до следующей зимы. А самим переходить на теорию и на второстепенную физкультуру.

Впрочем, у биатлонистов все же есть, чем заниматься по профилю. Например, стрелять, укрепляя, как твердость рук, так и зоркость глаз. Так что от теоретических занятий в первой половине дня, после обеда мы переходим в тир.

Армия — это постоянное жизненное испытание 24/7 и в 365 дней и ночей в году. Но привыкнув к ней хотя бы частично и выдавив определенное место, видишь и положительную сторону. Полноценное бесплатное питание, которое никогда не надо готовить. А попав в состав «А», не надо еще беспокоиться о количестве и количестве. Жри только, не хочу!

А потом в тир к мишени. Это уже в прошлом я был зеленым новобранцем. Теперь я бывалый прапорщик, ибо этот воинский чин не может быть не бывалым. Еще бы встретить маршала авиации Ивана Кожедуба. И-ик!

Я ведь ничего такого не хотел и колдовать не собирался. Гражданин атеистического государства, член КПСС и вдруг колдун. Нет, разумеется, многие уже перестроились, из парткома перешли в церковь, верить стали в Бога, капитализм и, потихоньку, ЛГБТ.

Но я то не такой и меня западной жвачкой не купишь. Из прекрасного далека, из второй четверти XXI века, хорошо видно, в какую трясину затаскивает наивный простак (и это в лучшем случае) М. С. Горбачев. Нет, не пойду, хоть за тонну жвачки!

И потому, увидя знакомый профиль прославленного летчика, оторопел. Не может же быть, только что думал, что увидеть бы его и вот сам маршал авиации появился. Ох… обалдеть!

Видимо, остальных офицеров тоже парализовала нежданная невезуха, раз все они, а точнее первый взвод спортроты (состав «А» другими словами) во главе с командиром взвода лейтенантом Касатоновым. тоже молчали, и оторопело смотрели. Гм, а нам за такое приветствие не нагорит? Командир-то взвода у нас молоденький, со слов лейтенанта Ручникова, поставлен на свой пост осенью, еще тетеря — тетерей,

Но остальные офицеры не торопятся, прикованные на свое место Сциллой и Харибдой, маршалом авиацией и командиром взвода. Согласен, последний выглядит не очень важно по сравнению с первым, но для подчиненных и это хватит.

Ой, ребята, потом по шее попадет за медлительность и пассивность, но будет поздно. Вот получите в характеристику плохую аттестацию и все, останетесь навсегда вечными лейтенантами с перспективой ухода в отставку в капитанах.

Все это пролетело в голове мгновенно и, посмотрев и увидев, что мои коллеги так и не собираются что-то менять, решительно выдвинулся, одновременно приказывая всем:

— Товарищи офицеры и прапорщики спортроты, равняйсь, смирно!

И уже рапортовал самому Трижды Герою Советского Союза Кожедубу:

— Товарищ маршал авиации! Личный состав первого взвода Вологодской спортроты окончил обедать и направляется в тир для стрельбы из спортивных винтовок. Доложил помощник заместителя командира роты прапорщик Ломаев!

Кожедуб откровенно удивился. Видимо, он не узнал меня, все выслеживая командира взвода. А тут вдруг знакомый голос! Поневоле «проснешься». Но ничего, я смогу отбрехаться, знаю уже его.

Но Кожедуб, между прочим, даже не собирался ругаться. Он только нашел, наконец-то, лейтенанта Касатонова, удрученно покачал головой. А потом оживленно заговорил со знакомыми спортсменами, которых знал уже несколько лет.

Я же пока не торопился возобновлять знакомство с именитым летчиком. Как-то он незаметно прошел в военный городок. Хотя, как незаметно? Просто велел дежурному на проходном пункте ничего не говорить, тот и заткнулся. Либо не решился противоборствовать с маршалом авиацией, либо сугубый служака и у него на первом месте дисциплина.

А ведь и капитан Великанов ничего не знает. Сидит в штабе спортроты и не ведает, что над ним навевается гроза. Надо сказать! Раз Кожедуб так нахально нарушает служебную этику, то и мы чуть-чуть ее подвинем.