Легионер. Дорога в Помпеи – 2 - Валерий Александрович Гуров

— Рад встрече, — осторожно-вежливо ответил я, и услышал непонятный хрюк откуда-то со стороны. Посмотрев туда, обнаружил «немого», который в полном шоке рассматривал меня и мое представление, явно не понимая, что видит, слышит и что происходит. Я его понимал, впрочем. Но не отказал себе в удовольствии понаблюдать, как брови немого лезут все выше и выше на лоб.

— Мы тебя ждали, мальчик, — еще одна улыбка в мою сторону от вошедшего мужчины, и сразу последовали приказы для стражи:

— Опустите оружие, приберите здесь все, и оставьте нас вдвоем. Живо!

Кряхтя и постанывая, стражники вставали, и ставили на место опрокинутую мебель и посуду. Откуда-то выскочили рабы в белых коротких тогах, и засуетились: постелили скатерти, унесли все так и не приходящего в себя триерарха на носилках, увели немого… Я просто наблюдал, разминая ноющие от кандалов запястья, и заняв такую позицию у стены, чтобы никто незаметно не подобрался. Но после приказа незнакомца на меня даже не смотрели.

— Прошу к столу, — предложил широким жестом собеседник присоединиться к нему и первым занял кресло у богато накрытого стола. Я сел напротив, на колени устроив гладиус. Нет, оружие убирать я не собирался.

Рассматривая незнакомца, я отметил его возраст — наверняка в отцы мне годится, если не в дедушки (я ведь так и не знал возраст того самого Тита Ливерия, в чье тело неведомым образом попал). Внимательные карие глаза, уже седые волосы, сохраняющие пока что свою густоту… Да, пока определять возраст на глаз я так и не научился — разница в несколько тысяч лет акселерации давала о себе знать. При этом мужчина был подтянутым, хорошо сложенным и с военной осанкой. Сразу понятно, что большую часть своей жизни он провел в лагерях.

Мое внимание к собеседнику тот оценил полулукавой ухмылкой, и налил себе вина из кувшина.

— Наверное, не помнишь меня? — отпив глоток, мужчина довольно прищурился, а я подумал по поводу «Трудно забыть то, что еще и не знал». Однако мотнул головой, отвечая на заданный вопрос и собираясь применить технику, спасавшую меня все годы жизни: «Побольше слушать, поменьше болтать».

— Я друг твоего отца, Марк Перперна Вейентон, и я командую отбывшими на Сицилию марианцами. Операция по твоему спасению далась ой как непросто, но спасибо Халидопу. И

Я не сразу понял, кого именно надо благодарить, а затем медленно перевел взгляд на капитана пиратов, который уже очухался от прилетевшего в голову кувшина, и улыбкой показавший, что все в порядке. Даже руку приветственно поднял, прежде чем окончательно встать по стеночке и перебраться за наш стол, садясь с моей стороны, но на почтительном расстоянии.

— Приношу свои извинения за полученные неудобства, но твое прибытие на Сицилию не должно было вызвать вопросов. Ни у кого, — пояснил Вейентон, отпивая вино.

Я продолжал внимательно осматривать старого вояку. Мысли роем кружились в голове. Вейентон явно ожидал от меня реакции.

— Интересный был план, — выдал я нечто пространственное, стараясь не показать интонациями свое отношение к происходящему. Значит, план по спасению? Кого от кого? Что здесь вообще происходит?

— Мы не позволим Сулле захватить власть окончательно. Да, сейчас у него в руках вся сила, но пусть попробует ее удержать! — и Вейентон сжал собственный кулак, словно демонстрируя, в чьей руке на самом деле должна быть сила и власть. Я не спорил, даже покивал, формально поддерживая посыл Вейентона. Смерь немецким оккупантам… ну в смысле Счастливому Сулле. А вообще интересная штука, провернуть такую многоходовочку… да авторов этого плана с руками бы оторвали в любой спецслужбе.

После воодушевляющей речи Вейентона, который запел соловьем, видя мое внимание, я выяснил, что он перекрыл поставки зерна из Сицилии, когда как другие марийцы, тоже нежелавшие мириться с проигрышем, перекрыли поставки из Сардинии и Африки, где тоже организовались очаги сопротивления Феликсу Сулле. То есть заговор зрел не в одном месте, и очень многим не нравилось единоличное правление Суллы.

Интересно.

Кстати, имя Вейентона я все же припомнил, хоть и не сразу. Этот человек был знаковой фигурой в Италии времен гражданских войн. Он сумел сделать блестящую политическую карьеру, прошел cursus honorum и стал наместником Сицилии… правда с Помпеем, посланным на зачистку Сицилии, вышла какая-то нехорошая история. Какая именно — не помню, из головы вылетело, но никакого сражения между полководцами не случилось. Сицилия перешла Помпею без боя. Следующие несколько лет Марк провел в изгнании, а затем присоединился к мятежу Марка Эмилия Лепида. Я отчетливо помнил, что Вейентон впоследствии объединиться с Квинтом Серторием в Испании. Ну и снова встретился с Помпеем и… снова проиграл.

— Ничего еще не закончено, — Марк вцепился в чашу с вином. — Наша война продолжится, мы не имеем права бросить великую Республику на растерзание стайке немытых шакалов!

Вейентон считал, что шансов на то, что Рим примет ультиматум и Сулла одумается — просто нет, и потому следует готовиться к войне. Мой собеседник полагал, что для восстановления власти Рима в провинциях и поставок продовольствия, которыми овладели бежавшие сторонники Мария, вышлют опытного командира.

Вариантов тут не так много, и я подумал, что знаю, кого может выслать Сулла для победоносной кампании.

— Легионы возглавит Помпей, это почти решенный вопрос, — высказал свое мнение я, и обосновал: — У меня есть основания полагать, что его наделят полномочиями пропретора и дадут полную свободу в принятии решения.

Это заставило переглянуться Вейентона и Халидопа, а я отпил вина из кубка, закусив виноградиной. Да, много пить не стоит, но и не пить совсем не получится. А вот с едой стоит потерпеть — в такой компании кусок в горло пока не лезет. Слишком уж тут нужно просчитывать, в качестве какой пешки тебя желают использовать.

— Откуда у тебя такие сведения? — наконец, спросил Вейентон, и я усмехнулся.

— У меня есть свои доносчики, — пожал плечами, и про себя добавил «А еще знания про развитие мира на пару тысяч лет вперед».

— Да, Помпей блестящий полководец, и может уступить лишь самому Сулле… Но он не может получить полномочия пропретора, он еще совсем мальчишка! — возразил мне Халидоп, и я тяжело вздохнул.

— Я только что из Помпей. Еще недавно никто не мог казнить и конфисковать имущество у граждан, — начал парировать я. — Поэтому нам можно воспользоваться тем, что Помпей не занимал еще ни одной магистратуры в Риме.