Вперед в прошлое 5 - Денис Ратманов

Райко, у Жени были круглые, будто надутые румяные щеки и пара-тройка лишних килограммов, то толстой ее можно было назвать с натяжкой, скорее пухленькой.

Она делала хохолок из волос, что вкупе с шумным поведением придавало ей сходство с сойкой.

— Говорю ж, мы вместе занимались. — Саша оттащила ее назад, к себе. — Смотри, какая бицуха стала!

Гаечка с гордостью напрягла руку и остановилась, а Женя, открыв рот, стала ее щупать.

— Ого!

— Как у воробья под коленкой, — съязвил Памфилов.

— Будешь у нас баба-бой, — ухмыльнулась Юлька Семеняк. — В рожу дашь?

— Ага, — с уверенностью ухмыльнулась Гаечка. — А надо?

Раньше мне думалось, что они так себя ведут и все время проверяют нас на прочность, потому что конченые. Теперь же память взрослого подсказала, что это неизбежно. Глупости, что дети — милые ангелочки. Дети и подростки, особенно невоспитанные, хуже контролируют внутреннего зверя и таким образом повинуются зову инстинктов — довольно грубо выстраивают социальную иерархию. Не можешь даль отпор? Добро пожаловать в омеги. Готов служить и принимать чужие правила? Значит, ты — гамма.

Я вертел головой, силясь разглядеть Бориса и Яна или Юрку с Алисой, но в толпе, хлынувшей ко входу, это было сложно. Хорошо хоть, мы все теперь будем учиться в первую смену, во вторую учились третьи, пятые и шестые классы.

Первый этаж полностью занимала начальная школа. На стене справа от входа обычно висело расписание уроков, его пока не составили; напротив располагался стенд, куда вывешивали стенгазеты, объявления, конкурсные работы и фотографии отличившихся. Этой чести дети всеми силами пытались избежать, чтобы не обзавестись усами, рогами, пятаком или членом под подбородком.

Наш кабинет находился на втором этаже, в правом крыле, напротив мужского туалета. Елена Ивановна открыла дверь, и одноклассники ломанулись внутрь, чтобы занять свои места раньше, чем это сделают новенькие.

Мы с Ильей сели на свою вторую парту непрестижного ряда у стены, где висела картинка со внутренностями собаки. Гаечка с Ниженко впереди, Димоны сзади, Рамиль позади них — вся наша банда в сборе.

«Ашки» вошли последними. Сейчас начнется большой передел сфер влияния. Нет, скорее начнется позже, когда в классе не будет учителя.

Девчонки «ашки», высокая стройная красавица Инна Подберезная и ее прямая противоположность Рая Лихолетова, громкая и наглая, как базарная торговка, невысокая, мощная, с грудью пятого размера, заняли первую парту престижного ряда. Круглолицая веснушчатая Ксюша Белинская уселась с Наткой Поповой.

Все наши парни будут любить Инну, вызывая ревность красавицы прошлых лет Семеняк и злость Барановой. Памфилов и Чума — явно, остальные — тайно. Потом Инна загуляет с новым русским, и он ее увезет, а всеобщая любовь обратится на скромняшку Оленьку из параллельного класса, с которым объединят наш.

Чума окинул класс таким взглядом, словно прикидывал, кого бы ограбить или прирезать, зыркнул на Елену Ивановну и занял парту за Рамилем, как раз под плакатом, где обезьяна эволюционирует в человека. К нему приплыл Карась, но Чума его шуганул на последнюю парту второго ряда, Карась не понимал, что он — кто-то вроде опущенного.

Елена Ивановна поздоровалась, раскладывая по столу цветы, которые не влезли в банки — мы встали, громыхая стульями. Мои хризантемы удостоились воды. Несчастные многочисленные астры пойдут в воду, когда учительница понесет домой красивые букеты. А таковых было несколько: розы Райко, почти свадебный букет грудастой Лихолетовой, родители которой торговали цветами и понимали, как сделать красиво, и хризантемы, включая мои.

— Итак, ребята, мы с вами знакомы, я веду биологию, зовут меня Елена Ивановна. Очень рада видеть вас снова. Как вы повзрослели и похорошели, многих и вовсе не узнать!

Она вполне искренне улыбнулась, парни посмотрели на меня, девчонки — на Гаечку.

— Видите, что у нас новенькие, — она по очереди их представила, — надеюсь, вы поладите. Некоторые не пришли…

— Я видел Фафаню! — гоготнул Чума, имея в виду нашу Фадееву, которая подрабатывала на дороге. — Отгадайте где?

На галерке засмеялись.

— Надеюсь, у них есть на то уважительная причина, — не замечая его реплику, продолжила классная. — Начнем с того, что для многих этот год будет последним в школе, и вы пойдете в техникумы. Нам предстоят выпускные экзамены, два обязательных, три на выбор. И если кто-то получит более двух неудов в году, можно сказать, что девятый класс вы не закончили.

Она пристально посмотрела на Желткову на первой парте, потом — на Карася и Заславского. Чуму она, похоже, побаивалась. Насколько помню, у Желтковой будет девять двоек и колов, у Карася семь, а Чума получил неаттестацию из-за прогулов.

— Пойдет Люба на говноляпа! — съязвил Памфилов, встретился с недобрым взглядом учительницы и смолк.

— Хорошо спрятался за Яниной спиной, — ухмыльнулась учительница. — Достойный поступок. Теперь поговорим о насущном. О форме.

По классу пронесся протяжный девичий вздох. Попова поднялась и сказала:

— Что делать, если у меня нет денег на колготки⁈ Вообще не приходить?

— Наташа, не утрируй. Светлый верх, темный низ, но не белые лосины, как у тебя!

— Это штаны, — огрызнулась Натка, присаживаясь. — Колготки только наденешь — и сразу стрелки от стульев!

— Мне все равно, хоть голыми ходите. Просто имейте в виду, что дежурные вас не впустят в школу.

Учительница посмотрела на наш ряд с любопытством и спросила:

— Вы специально оделись в одинаковые рубашки? Это что-то значит?

— Инкубатор! — брякнула Семеняк.

«Позже узнаете», — мысленно ответил я и сказал, вставая:

— Считайте совпадением.

Потом последовала лекция о ярком макияже, о цветных серьгах кольцами, которые нельзя носить. Затем — о дисциплине и посещаемости, что за прогулы вводится отработка, или последует отчисление. О том, что нам предстоит дежурить в школе по графику всем классом и в классе после шестого урока — то есть мыть пол и доску, потому что техничек не хватает.

Эксплуатация и унижение достоинства! Деток работать заставляют! Случись такое в