Последнее лето ярла Ульфа - Александр Владимирович Мазин

— Что это за месть, если о ней никто не узнает, — проворчал Йоран. — Да и не узнают ли? Этот болтун Горластый назвал Кольгриму мое имя.

— И что с того? Кому он расскажет, если умрет? Если они все умрут? — повторил Кетилауг.

— А если кто-то сбежит?

— Нас много. Обложим со всех сторон. По мне, так стоит поставить наблюдателей уже сейчас. Может, поймают кого.

— Проснулся, — проворчал Йоран. — Уже поставил. И уже поймал.

— Я на кузнеца учусь! — пискнул Старри уже в который раз.

Он взмок от страха и трясся, как пойманный зайчонок.

— Только это и твердит, — сказал поймавший мальца дренг. — Может, пятки ему прижечь?

Старри пискнул совсем тоненько и сомлел.

— За водой сходи, — велел дренгу Йоран.

— Притопить его хочешь? — спросил Кетилауг.

— Остудить. Давай живо.

Йоран присел на корточки, оглядел мальчишку, отдельно — руки. Лапки хилые, но есть следы мелких ожогов. Похоже, не соврал насчет ученика кузнеца.

Вернулся дренг с водой в кожаном ведерке.

— Облей его! — велел Йоран.

Помогло. Очухался.

— Я твой друг, — сказал мальцу Йоран. — Не бойся, не обижу. У меня внук такой же, как ты.

Тут Йоран приврал. Внук у него совсем не такой. Внук — воин, хоть и маленький. Он бы не струсил. А этот явно не северных кровей. Трэль. Грязный тощий поросенок. С таким — только лаской. Не то околеет от страха.

— Уйдите все, — велел Йоран. — Я сам с ним поговорю.

И поговорил. Йоран с детства умел ладить со зверушками.

— Что сказал крысеныш? — спросил Кетилауг. — Сколько людей у волчицы?

— Думаешь, он умеет считать? — Йоран с удовольствием потянулся. Время не щадит. Долго сидеть на корточках было трудновато. И видя, что Кетилауг и остальные сгорают от нетерпения, продолжил: — Нам не повезло. В праздник угодили. Не один Кольгрим с ними. Похоже, многие из соседей сейчас там, — он показал на частокол.

— А что за праздник у них? — влез кто-то из собравшихся вокруг бойцов.

— А нам что за дело? — буркнул Кетилауг.

— Верно, — неожиданно поддержал чужого вождя Горластый. — До праздника нам дела нет. А до тех, кто там заперся, — есть.

— Бондов испугался? — пренебрежительно бросил Кетилауг.

— Это наши бонды, — напомнил Рэв. — Сёлундские. Они копье держать умеют. Но не в них дело.

— Что у тебя за хирдманы такие, ярл? — Кетилауг повернулся к Йорану. — Я вот трусов на румы не сажаю.

— Странно мне слышать такое от тебя, Кетилауг, — отреагировал Рэв Горластый. — От человека, которого Ивар Рагнарсон прилюдно унизил и ободрал, как зайца! Это теперь ты орешь, что не боишься Ивара. А тогда, говорят, чуть в штаны не наделал от избытка храбрости!

Кетилауг отреагировал мгновенно. Раз — и уже меч в руке. Ну да, лысый не значит старый.

Рэв тотчас обнажил свой. И следом за ними еще десятка три бойцов. Хирды Йорана и Кетилауга соединились первый раз, и дружбы меж ними не было.

— А ну убрали клинки! Живо! — рявкнул Йоран.

Часть его людей послушалась. Но часть спрятала оружие только после того, как это сделали люди Кетилауга. Последним — Рэв Горластый.

— Ты что творишь, хольд? — строго сказал ему Йоран. — Смерти ищешь?

— Я-то нет. А вот ты, ярл, похоже, да! — дерзко ответил Горластый. — Бескостный не простит. Узнает…

— А с чего бы ему узнать! — перебил Кетилауг, угадав, что за дерзостью Горластого стоит уверенность в том, что остальные хирдманы его поддержат. — Ты, что ли, ему скажешь?

— Да уж найдется кому сказать! — мрачно посулил Рэв. — Даже не надейся, что всех убьешь. А тебе, Йоран-ярл, я так скажу: ты привел нас пограбить богатое поместье, которое некому защитить, да еще и обещал, что ворота нам изнутри откроют. Что-то я их не вижу, открытых ворот? И поместья, которое некому защитить, тоже не вижу. Зато я не раз видел, как Бескостный наматывает на столб кишки тех, кто ему не угодил! Верно я говорю, братья?

Ответом ему был одобрительный гул. Поддержали, правда, его не все, но многие. Причем не только из хирда Йорана. Часть людей Кетилауга тоже. Большинство из тех, кто был сейчас с Кетилаугом, остались лишь потому, что их не захотел брать в свой хирд Торбранд Железная Метка. Они да те, кто были родней Кетилауга, сейчас и составляли его полусотенный хирд. Хирд, у которого даже корабля своего не было. Потому верность их Кетилаугу была не особо крепкой. Нынешний набег должен был стать проверкой его, Кетилауга, удачи. И то, что они видели, говорило: удачей здесь и не пахнет.

— Я твой ярл! — рявкнул Йоран. — Твой отец был моим хольдом! Твой дед был хольдом моего отца! С моим родом они стяжали славу и богатство. Ты обязан мне всем, хольд!

— А может, это ты мне обязан, ярл?

Горластого не зря так прозвали. Голос у него был как боевой рог. Слышали все.

— Может, это ты стяжал славу и богатство мечами тех, кто тебе служил? Что ты без своих хирдманов, ярл Йоран?

Вот это было уже совсем скверно.

«Он собирается уйти, — сообразил Йоран. — И хочет увезти с собой как можно больше моих людей. Надеется, что их будет достаточно, чтобы отнять у меня корабль. Возможно, даже оба».

Йоран невероятным усилием воли смирил гнев. Горластый бросил вызов, и ответить на него достойно, поединком, Йоран не рискнул. Годы не те, а Рэв по праву называется хольдом и имеет две доли в добыче. Железом спор не решить.

— Давай я его убью! — хищно оскалился Кетилауг, но Йорана этот вариант устраивал еще меньше. Потому что тогда именно Кетилауг и станет главным. Йотуново семя! Зря он ввязался в эту авантюру.

— За что его убивать? — неторопливо и веско проговорил Йоран. — Он сказал правду. Сила ярла — мечи его воинов. Но уйти мы не можем, Рэв-хольд. Потому что мы уже здесь. И там, — кивок в сторону поместья, — уже знают, кто мы. И даже если Рагнарсоны решат, что мы ничего худого не сделали, с нас хватит мести одного Ульфа Хвити. Потому выбора у нас нет.

Это были совсем не те слова, которые хотели услышать хирдманы. И Рэв немедленно воспользовался оплошностью ярла.

— Это у вас, — ухмыльнулся Горластый. — А у нас выбор имеется. И я выбираю забрать свою клятву тебе, Йоран-ярл. Кто со мной?

Ого! Рэв даже и не думал, что его поддержит столько людей. Сорок шесть людей Йорана и больше половины людей Кетилауга.

Минута — и недавно единое воинство разделилось пополам.

Рэв ухмыльнулся еще шире. Раз так, то у него есть еще одно предложение. Очень интересное предложение.

— Что ж, Йоран, — бросил он, сознательно опустив добавку «ярл». — Теперь осталось решить, как поделить остальное. Я думаю, други, из уважения к тому, что водил нас в бой, справедливо предложить ему самому выбрать, на каком из кораблей мы уйдем.

Минутная тишина. Уходящие и остающиеся переваривали сказанное. Потом — одобрительный рев уходящих и мрачное молчание тех, кто остался. Включая и самого Йорана.

Подобное ярлу в голову не приходило. Потому что эти корабли — его. Построены на его, Йорана, деньги.

Кулаки сжались… И разжались.

Сёлунд всегда был землей Закона. Но он перестал быть ею для Йорана, когда тот сам его нарушил. Сейчас они в вике. А в вике право всегда уступает силе.

— Если ты считаешь, что мы не вправе, пожалуйся конунгу, —