Бастард. Книга первая. Смута - Андрей Готлибович Шопперт

моя посоха построила на километровой дуге от переправы шесть ромбов артиллерийских редутов с рвом и валом. Я собрал туда все свои полевые пушки и прикрыл их полком нового строя и двумя спешенными драгунскими полками. В Миусском лимане стояли все мои плоскодонные прамы, готовые по сигналу войти в реку Миус и начать обстрел противника.

Вскоре показались драпающие через переправу казаки. Так и было задумано. Они должны были обстрелять авангард крымчаков и дать дёру за Миус. По понятиям того времени, наказать наглецов было делом чести. И через переправу лавиной хлынули басурмане. Первые остановились в непонятках, увидев наши редуты, но, вероятно, последовала команда «вперёд» и вся пятнадцатитысячная лавина устремилась на нас.

Я дал сигнал дымом и в реку гуськом стали заходить артиллерийские плоскодонные прамы из лимана, высадив на правую сторону реки тысячный десант морской пехоты с шестью лёгкими пушками. Первые картечные залпы наших полевых пушек превратили первые ряды наступающих в кровавый холодец. По инерции волна докатилась до рва и получила страшный мушкетный залп в упор. Людей пули пробивали насквозь! Пушки били и били картечью, прокашивая просеки в рядах наступающих. Драгуны и солдаты стреляли в облепивших редут врагов по готовности. Кое где лава ворвалась на редуты. И тут дали залп корабли. Ядра свистели в воздухе и скакали по полю, круша всё на своём пути. Горы кровавого лошадиного и человеческого мяса устлали всё поле. Оставшиеся в живых крымчаки в ужасе бросились назад к переправе но ядра и картечь с кораблей находили их и там. А с правого берега Миуса их встретили картечные залпы пушек и огонь морской пехоты.

Ушло где-то две тысячи из пятнадцати. Остальные были либо убиты, либо попали в плен.

Место действия: русская крепость Азов.

Время действия: июнь 1605 года.

Иван Заруцкий, боярин, главный воевода российского войска.

Войско от Воронежа до Азова шло неравномерно. Бригада Вайса долетела за неделю. А остальные плелись и две недели, и три. Посуху то же самое. Кто-то пришёл быстро, а кто-то к окончанию раздачи приказов. Азовский паша неделю после моего предложения не соглашался сдаться. Норовил пробить себе почётный уход со знамёнами и оружием. А я ни в какую. Мол, гарантирую жизнь и всё. Никаких уходов.

Мортиры у Вайса оказались годные. Два дня постреляли по башне, она и рухнула. На следующий день крепость сдалась.

А в лагере у стрельцов и казаков начались болезни. Как я атаманам и воеводам не объяснял про мытьё рук, кипячение воды, организацию отхожих мест… Что в лоб, что по лбу. Если бы сейчас дал команду на штурм идти, то почти четверть казаков и стрельцов не смогли бы — животами мучаются.

Прилетела наша дозорная яхта — пять османских галеонов вышли из Керчи с десантом. И тут мне пришла в голову мысль, нарядить наших моряков и морских пехотинцев в турецкие одежды и посадить на пять захваченных в Азове турецких галеонов. Пойдут врагам навстречу и без выстрела сцепятся на абордаж. А там и казачки на чайках прилетят и довершат дело. На том и порешили.

Встретили осман в нескольких милях от берега. Пока они не разобрались, что к чему — сцепились намертво. И полсотни чаек с казаками полетели от берега за добычей. Османы храбро бились, но казаки вырезали их всех до одного.

Место действия: Москва.

Время действия: июль 1605 года.

Иван Болотников, боярин.

Вот и закончился наш поход на юг. Тарки, Дербент и Баку взяты. Где силой, а где и хитростью. Потери у нас большие. Половину стрелецкого и казацкого войска положили. Малую часть в боях и штурмах, а большую часть от эпидемии в лагере. Лекарей мало, лекарств нет. Кому Бог дал — выжили.

Вот и князь Голицин в лагере умер. Никто и не подумал на меня. Зелье венецианское хорошо действует. Не быстро.

А атаман Корела по дурному погиб. Прознал откуда-то, что я в Баку с посланником латинским говорил. И заподозрил. Я его позвал ночью на стену крепости и подтолкнул ненароком. Тихо упал. Без крика. Видимо, не ожидал. Что ж все мы смертны.

А я теперь у царя за десницу. Крёстный его новорождённого сына Ивана. Нужно батюшке Дмитрию Ивановичу узнать(не от меня) про то, что Заруцкий ходит ночью в спальню к царице. Ложь? А докажи, что нет. Пока докажешь тебя в грязи по самую шею изваляют.

Место действия: Москва.

Время действия: август 1605 года.

Князь Шуйский Василий Иванович, боярин.

Иду на встречу с опасным человеком. Один на один. Страшновато, но нужно. Как вспомню, что сидел за столом на свадьбе лживого Дмитрия — аж тошно становится. А уж как вёл его Маринку под руку в покои царские — голова кругом идёт. Ненавижу! Ненавижу за худородность его! За обман! За то, что всё не по старине делает.

Вот и меня поначалу в поход на Азов вторым воеводой после Мстиславского назначили. Ну, тут всё верно. Моё место следом за ним. А Ванька Заруцкий с царём поговорил и сменили меня на него. Это ж позор какой. Меня Рюриковича сменили на безродного казака.

А вот и человек. Здоровается со мной:

— Ну здрав будь, Василий Иванович.

— И тебе не хворать, боярин.

— Латиняне и король польский хотят денег дать, чтобы царя на Москве сменить. Миллион талеров. Возьмёшься за дело, Василий Иванович?

— Князь. Князь Василий Иванович, а не холоп царский…

— Все мы холопы царские, пока на престол не сядем. Ну, что, князь, возьмёшься? Смоленск полякам нужно отдать, а с Папой унию заключить. От тебя ведь не убудет. Что там христиане, что здесь. Никто и не заметит разницы.

— Ну, ладно. Пусть везут. Подкупишь стражу кремлёвскую, а я в Кремль с моими людьми войду. На престол полюбуюсь.

Опасный человек скрылся в ночи.

Ох, и хитёр ты Болотников, а мы хитрее. Кто ж Веру нашу святую за деньги продаёт. Разве ж я антихрист, как Дмитрий этот лживый. Нет. Я за нашу истинную Веру. Москва — третий Рим!

Место действия: Москва.

Время действия: февраль 1606 года.

Кира Кмитец, фрейлина российской царицы.

Сегодня в Кремле должно было состоятся обручение моего друга Виктора Вайса и московской царевны Феодосии Фёдоровны. Но, мои люди сказали, что кто-то что-то замыслил в Кремле. Поэтому я отменила обручение. Точнее, попросила Марину отложить и уехать из Кремля. Царь Дмитрий Иванович лишь посмеялся над моими