За пределом (СИ) - Кири Кирико

На меня посмотрели, как на идиота. Алекс так ещё и слюну едва не пустил.

Понятно…

— В смысле, спиногрызы? — не понял Малу.

— Сам ты спиногрыз, дубина, — фыркнула Сирень. — Он говорит о нормальной семье. Обычная работа, где не надо беспокоиться, что получишь пулю. Безопасная. Приехал домой. Побил жену, потом потрахались, и так каждый день. А на выходные с семьёй на природу.

— Да, всё так, кроме «побить жену», — кивнул я. — Я в жизнь не поверю, что вы не знаете, что такое нормальная жизнь.

— Да знают все, — отмахнулся Алекс. — Конечно знаем, они просто прикалываются. Просто у тебя вроде всё так нормально идёт, а тут ты по тормозам. Можно сказать, Феррари на Москвич меняешь.

— Только этот Феррари без тормозов. Чем быстрее разгоняешься, тем сложнее спрыгнуть с него. И каждый поворот всё сложнее и сложнее проходить.

— Загнул так загнул, — усмехнулась Сирень. — Но у тебя пока всё равно всё нормально. Деньги лишними не будут, разве нет? Реально собираешься пахать за восемь баксов в час и драить очки в каком-нибудь задроченом магазине?

— Да. Я просто не хочу волноваться, не хочу связываться с этим и вообще как-либо контактировать. Я люблю стабильность и спокойствие. Серую стабильность, серое спокойствие, серую неприметную жизнь.

— Ну так веди. Выполняй там всякие задание, помогай иногда, и всё, — пожала она плечами.

Они не поймут. Не поймут, сколько ни объясняй.

Они неплохие ребята, серьёзно, мне даже интересно с ними. И если бы не работа, объединяющая нас, я б вполне смог бы с ними дружить. Наверное, розовые мечты и глупые надежды, но что-то типа походов, прогулок в лес, пикники, походы на пляж. Я никогда подобным не увлекался, больше сидя и читая. Но вот с ними согласился бы, скорее всего.

Но они уже слишком долго в этом всём крутятся. Даже не замечая этого, становятся иными. Мне просто не по пути с ними, потому что они другие. Совершенно другие.

— Ладно, погнали, а то чот мы тут застоялись. Недавно грабанули банк, а стоим, словно ничего не происходит, — позвал нас Малу. — Давай, Сирень, докинешь до остановки, а дальше мы сами в город. Ты же…

— Да-да, мы парочка, бла-бла-бла, после отдыха. Закинь стволы в потайной только, не забудь. Погнали, Тара.

Мы сели на хэтчбек, стоящий в лесу на дороге, после чего тронулись из серого леса к трассе. Позади расцветало пламя, сжирая улики. Скоро поднимется дым, но неизвестно, приедет ли кто на него или нет. В любом случае, если только нас не заняли через спутник, отследить нас будет нереально. Мы ехали на этот раз спокойно, умиротворённо, если так можно было выразиться, с чувством выполненного долга и неожиданно свалившейся на голову удачи.

Как только выехали из леса и подъехали к остановке, высадили Малу и Алекса. Теперь им оставалось лишь доехать самим из города до дома. А мы там будем их ждать.

— Только там не переигрывайте, — крикнул вдогонку Алекс. — Не надо во время дороги сосаться.

— Да не пошёл бы ты случайно, говнюк? — тут же огрызнулась Сирень и дала по газам, не давая тому продолжить.

Как мы и думали, выезд был полностью перекрыт. Пропускали буквально по одной машине, из-за чего на выезд была огромная пробка. В то же время в город все ехали спокойно.

— Включу радио? — спросил я.

— Валяй, — кивнула она.

Я щёлкнул по кнопке и поймал радиостанцию Ханкска.

— …не приходя в сознание. В городе введён план-перехват «Сеть-2». Здесь, на улице Фильково тринадцать, продолжают работать детективы и криминалисты. Они изучают записи с камер видеонаблюдения банка, снимают отпечатки пальцев с машины и опрашивают свидетелей. Также стало известно, что нападавшие, угрожая оружием женщине с ребёнком, завладели автомобилем и скрылись в неизвестном направлении. Ни женщина, ни ребёнок, который находился рядом с ней, не пострадали. Сейчас с потерпевшей работают сотрудники ОРП.

— Ты угнал тачку у женщины с ребёнком? — покосилась на меня Сирень.

— Я же ничего ей не сделал, верно?

— Ну ты и зверь, толстый. Мать с ребёнком обокрасть. Тебя не учили, что дети — это святое?

— Учили. До того, как я посмотрел документальный фильм «Живой груз», где рассказывали об эксперименте по клонированию. Клонировали детей, чтоб получить импульс.

— И как?

— Что именно?

— Ну, эксперимент, — пояснила Сирень. — Как прошёл?

— Да никак. Провалился, насколько слышал. Воссоздать прямо хороших импульсников не получилось. Зато началась торговля детьми, так как клоны без чувств, без сознания, просто куклы. Так что после этого фильма сказать, что дети — святое…

— Ты же сам сказал, что куклы.

— Ну, кукла кукле рознь, верно? — пожал я плечами. — Сам факт, что перед тобой ребёнок, а ты его пускаешь на органы, например. Не знаю, трудно понять.

— Ну и жесть же ты смотришь, — ужаснулась она.

— Так это ещё и днём показывали по телевизору. Обычный научный документальный фильм.

А радио тем временем, после перерыва на рекламу, продолжило нести нам новости о произошедшем, радуя нас тем, что мы натворили. Меня почему-то это ни капельки не мучило. Может быть потому что это убийство я воспринимал как… просто убийство? Ну просто выстрелил, и всё?

Как я читал, эмоции вызывает только эмоциональный контакт с жертвой. Жалость, удивление, ярость или что-то в этом духе. Или если ты встретился с ним взглядом и что-то почувствовал, вспомнил, с чем-то его начал ассоциировать. То есть не безликость.

Про того, кого убил, я мог сказать только то, что он был. Даже с охранником на первом деле или с девушкой между гаражами был эмоциональный контакт. Здесь же увидел и выстрелил. Всё.

У меня такие подозрения, что убийцы в конечном итоге перегорают, пережигают этот контакт, потому так спокойно убивают любого. Они как бы любят родных и так далее, но именно с жертвой уже не в состоянии создать эмоциональный контакт. Это перегорело у них, как своеобразная защитная психическая реакция наподобие привычки.

У меня такой привычки нет, но вот понимание, что меня не сильно волнует убийство, вызывает внутри какое-то неприятное чувство, словно я уже и не я.

— Только что сообщили, что нападавшие бросили машину в цехах индустриального района и подожгли, после чего скрылись на заранее подготовленном автомобиле. Поставлены блокпосты на трассе Ханкск — Стэнворд и Ханкск — Ромашково. Как нам сообщают, подозреваемых было четверо. Их личности до сих пор установить не смогли.

— Ну и отлично, — выдохнула Сирень. — В город перехватывать вряд ли будут.

— А может и будут, — заметил я. — Там же тоже не дураки.

— Ну не знаю… — нахмурилась она. — Пока что ничего умного с их стороны мне заметить не пришлось.

Не пришлось потому, что мы всегда берём новые машины, а старые сжигаем. Нас просто не по чему ловить. Ни ДНК, ни отпечатков, ни каких-либо примет, указывающий на нас. Единственный раз, когда нас могли спалить — в притоне. Но там все наоборот, будут говорить, что никого не видели и вообще никого не знают, чтоб самим не залететь за решётку на десяток-другой лет. Но это лишь вопрос времени, когда на нас выйдут, не более. Рано или поздно мы облажаемся. Кто-нибудь чихнёт, кого-нибудь ранят, и всё, конец.

Поэтому лучше закончить всё тогда, когда на руках уже есть хорошие карты.

— Вопрос времени. Однажды нас поймают, если продолжим.

— Но не тебя, — усмехнулась она. — Ты же вроде завязываешь.

— Верно, просто мысли вслух, — пожал я плечами. — Нас ещё спасает то, что мы подростки. Слишком молодые. По таким возрастам редко ищут, будут искать более… закоренелых.

— Тебе откуда… хотя точно, отец же легавый, — вспомнила она.

— Не только. Фильмы не смотрела? Или в книгах много чего рассказывают. Одно чушь, другое преувеличение, а что-то не говорят. Но… если всё объединить, получается целый список правил.

— О-о-о-о… И какое же первое правило?

— Старайся работать один, — ответил я.

— Почему?

— Потому что ловят чаще всего из-за подельников. Поймали идиота, оставил отпечаток, и так далее. Ты отвечаешь за всех же, но кто-то точно облажается. Или предаст.