Евгений Красницкий - Женское оружие

Ехали на четырех телегах, включая ту, что дед Семен подогнал к общему обозу; с ним вместе несколько наставников примостились – дед новыми знакомыми быстро оброс. А те три телеги, в которых наставницы с девицами разместились, были так переделаны, что сидеть в них оказалось необыкновенно удобно, особенно в платьях. Видно, как раз из-за этих нарядов и озаботились – борта надставлены выше обычного, внутри вдоль них скамеечки устроены, а поверх мешки с сеном для мягкости к сиденьям привязаны. И мало того – задняя стенка откидывалась и превращалась в подобие лесенки, чтобы девы не лезли, как обычно, а поднимались чинно, словно на крыльцо всходили.

Отроки из сопровождения сидели в седлах приосанившись, в доспехе и при оружии, собой горды и важны невероятно. Анна и Аринка с сестренками на первой телеге еще с тремя девками разместились, Михайла и Глеб с Алексеем верхом рядом с ними коней пустили. Аринка на Глеба не глядела, но все равно ее раздражало, что он тут, словно при ней. Их телега уже в лес въехала, когда сзади послышался топот копыт. Аринка обернулась и от радости едва сдержалась – Андрей их выезд догонял! Кивнул Алексею с Глебом, поехал рядом. На нее даже не поглядел, но все равно на сердце сразу потеплело. Анна улыбнулась, к Аринке наклонилась, сказала тихонько:

– Надо же… Ведь ни разу еще в церковь с нами по воскресениям не ездил так вот, напоказ.

В Ратном их уже ждали. Хоть и не первый это был приезд девиц из крепости, но все равно вызывал интерес и волнение среди местной молодежи. Парни откровенно пялились, девки завистливо смотрели из-за плетней и заборов, поджав губы, да и их мамаши не лучше – негодование так и читалось на многих лицах, но молчали – видно, поперек Лисовинов открыто никто выступать не осмеливался. Девки уже привыкли к таким взглядам, да и Анна не раз шпыняла их, показывая, как держаться надлежит, вот они и делали вид, что ничего не замечают. Сидели с отрешенными лицами, выпрямив спины, сложив руки на коленях, головы старались поворачивать плавно и являли собой образец благопристойности и невозмутимого достоинства. Надолго бы их, конечно, не хватило, но уж путь от въезда в село до лисовиновской усадьбы они выдержали. Одна Млава подкачала, хоть тоже старалась придать лицу соответствующее выражение, но уж больно томным оно у нее получалось и смотрелось донельзя глупо. Впрочем, общей картины она одна не портила.

Возле ворот их уже встречали холопы, принимали лошадей и уводили на задний двор. Обитатели усадьбы навстречу высыпали – девки-то были как раз из лисовиновской родни, что при боярине и обреталась. Все достоинство с девчонок как рукой сняло: кто-то тараторил возбужденно, указывая на Аринку, кто-то сразу же слезу пустил, а были и такие, что от слезливых расспросов только отмахивались да глазами по сторонам так и стригли. Правда, это недолго продолжалось, и по команде Анны девицы опять вместе собрались, оправляя помятые материнскими объятиями наряды или вытирая покрасневшие глаза.

В церковь пошли еще большей толпой, чем в прошлый раз, и Андрей опять поблизости от Аринки с девчонками держался, причем как-то так у него получилось, что сразу было ясно, что он – с ними. Да и девчонки на нем повисли, едва соскочив с телеги. Аринка краем глаза поймала на себе одобрительный взгляд боярина, но ответить ему поостереглась, сделала вид, что не заметила, но вниманием главы рода осталась довольна.

Как раз к началу службы успели. И снова Андрей неподалеку стоял – Аринке даже показалось, что невзначай оттер кого-то плечом, чтобы оказаться поближе к ней. И опять она все время искоса невольно взглядывала на него и всю службу, почитай, мимо ушей благополучно пропустила.

Церковь в Ратном уже еле вмещала всех прихожан, и люди стояли очень плотно. Аринке с Анной пришлось проследить, чтобы девицы пристойно себя вели, а после службы, когда все двинулись к выходу и воспитанницам наконец было позволено подойти к ожидающей их родне, они проделали это чинно и с достоинством, а не толкались и не кидались с писком к матерям и теткам. Мать Млавы, Антонину, Аринка признала по таким же, как у ее дочери, заплывшим бесцветным глазам и еще более необъятным телесам. Она жадно обняла любимое дитятко и громко разохалась, что побледнела Млавочка и осунулась, и еще что-то. Но только Анна протянула со значением:

– Антонина… – как та замолкла, недовольно поджала губы и поспешно повела Млаву прочь. Боярыня едва успела ей напомнить, чтобы не задерживалась и привела дочь к лисовиновской усадьбе вовремя:

– Опоздаете к отъезду, как в прошлый раз, я не к вам холопку отправлю с напоминанием, а к Луке отрока верхами пошлю, чтоб он вас поторопил, – безжалостно напомнила им вслед Анна. Антонина вздрогнула, но и тут не посмела оговориться.

В общей толкучке они на некоторое время потеряли из виду отошедших с отроками в сторону Алексея с Андреем и теперь искали их глазами. Прихожане не шибко-то торопились расходиться. Стояли кучками, переговаривались, обсуждали что-то. Многие бросали любопытные взгляды на Аринку: мужи смотрели все больше одобрительно, с интересом, большинство баб – напротив, без восторга, иные откровенно зло либо с показным пренебрежением. Не иначе те, кому в драке больше всех перепало – вон и синяки еще кое у кого не сошли. Но не все кривились, на Аринку глядючи, некоторые, так, напротив, смотрели весело и приветливо – вероятно, из тех, которые Варвару и ее товарок недолюбливали, а в своих мужьях уверены были.

– Ну я гляжу, не забыли про тебя, – хмыкнула Анна, – вон как пялятся-то. Десяток Луки, поди, уже языки отбил, да, как водится, и приврали еще.

В это время Аринку прямо-таки полоснула откровенно враждебным взглядом какая-то молодая и довольно пригожая с виду бабенка. Сразу было видно, бойкая и в собственной неотразимости непоколебимо уверенная. Аппетитная такая – все при ней, только одна она была почему-то, без сопровождения родни.

«Странно – наряд вдовий, а украшений на ней многовато. В церковь вырядилась? Так оно вроде лишнее. После службы на людях хвостом покрутить? Похоже – глазами-то так и шныряет. Э-э, да она, никак, на Алексея нацелилась? А на меня тогда что волком смотрит? Я-то тут при чем? Или она Анну за соперницу не считает, а меня по себе судит? Ну резва…»

Аринка тихонечко тронула за рукав Анну:

– Ты погляди, чего-то вон та вдовушка удумала…

Анна проследила за ее взглядом, усмехнулась:

– Так это Просдока, – протянула она, презрительно скривив губы. – В прошлом году мужа схоронила, да чуть ли не с похорон замену ему и присматривает. Мужи к ней, как мухи на мед липнут, но жениться что-то не спешат. Ты гляди – и от родни как-то отстать умудрилась; неспроста это она. Передавали мне, что Продька похвалялась перед подружками: запросто, мол, уведет у меня Алексея, коли пожелает. Выходит, не врали – и правда. Ну-ну, в добрый путь, милая. Только далеко ли уйдешь?

Бабенка тем временем, видно, на что-то решилась. Потихоньку, как будто просто шла к выходу с площади, стала продвигаться в сторону Алексея и отроков и при этом искоса, с усмешкой и вызовом, посматривала на Аринку. Чем ближе она подходила к Алексею, тем медленнее шла, да еще рукой за грудь держалась, обмахиваясь концом платка, словно вдруг сделалось ей душно и томно.

– Ты гляди, что вытворяет! – восхитилась Анна, видя, как Просдока, проходя мимо Алексея, вдруг закатила глаза да рухнула прямо ему в руки. Тот машинально подхватил женщину, просто чтобы на него не упала, а сам поверх ее головы продолжал искать глазами Анну. Нашел, глянул весело, потом на миг перевел взгляд на обмершую в его руках бабу и вдруг задорно подмигнул. Анна ему в ответ понимающе улыбнулась и сказала Аринке со смешком:

– А взгляд-то у Леши какой разбойный – знать, удумал чего-то… Их бы обоих к Мишане в циркус.

– Куда-куда?

– Потом расскажу, – отмахнулась Анна, – ты гляди, что сейчас будет.

Аринка усмехнулась про себя, отметив, как сразу же притихли и уставились на Анну со жгучим нетерпением окружающие, особенно бабы. Видать, ждали, как ответит боярыня на такое непотребство, многие – заметно было – просто взгляда не отрывали. А она и бровью не вела, только усмехалась. Да и говорила громко, не для одной Аринки, похоже, чтоб все вокруг хорошо слышали.

«И правильно – пусть потом другим пересказывают. Мудра боярыня, заранее предвидит: сплетня-то все равно будет, никуда не денешься, а вот какой ей быть – слова Анны Павловны сейчас решили».

И, уже не скрывая своего любопытства, Аринка, включившись в игру, стала в упор откровенно разглядывать Продьку. С того места, где они стояли, было хорошо видно, как та, томно и многозначительно глядя на Алексея, что-то тихо ему говорит, привалившись к Рудному воеводе роскошной грудью. Тот, приподняв бровь, смотрел на нее с интересом, спрашивал что-то, но было видно – в глазах черти скачут.