Красавчик. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

тот же миг мне почудилось, что там, в темноте, детский голос воскликнул:

— Мама!

Глава 22

— … Сергей!

В темноте грохотали шаманские барабаны.

На фоне этого грохота голос Аркадия Александрова повторял моё имя.

— Сергей!

Я с трудом приподнял тяжёлые веки и тут же зажмурился от яркого света. Вместе со светом вернулась головная боль. Я выругался. Боль от этого лишь усилилась.

Я увидел над собой загорелое лицо Аркадия.

Александров-младший улыбнулся.

— Наконец-то! — сказал он. — Думал уже, что понесу тебя на руках. Сергей, как ты себя чувствуешь?

Я моргнул. Увидел позади Александрова стволы деревьев, и кустарник. Сообразил, что сижу на траве. Почувствовал за спиной твёрдую поверхность (дерево?). Тут же вспомнил о прогулке по Лидинскому лесу.

— Сергей!

Я вскинул руку к голове и тут же скривил губы от боли.

Произнёс:

— Не ори ты так. Голова раскалывается. Я вырубился?

Вверху, надо мной, насмешливо прочирикала спрятавшаяся в листве птица. Боль в висках дублировала удары сердца. «Платок снова не подействовал, — промелькнула у меня в голове мысль. — Сопротивляется… тварь такая».

Аркадий кивнул.

— Да, — сообщил он. — Ты потерял сознание. Как только мы нашли девчонку.

— Нашли?

Я дёрнул головой, взглянул на лицо Александрова. Заскрежетал зубами от резко усилившейся головной боли. Прижал руки к вискам: стиснул между ладонями голову.

— Нашли! — повторил Аркадий.

Он радостно улыбнулся и снова тряхнул головой. Я помассировал ладонями виски; наблюдал за тем, как шевелились губы Александрова. Слышал рассказ Аркадия, но понимал сейчас не каждую фразу.

Понял, что Наташу Иванову обнаружили в некой яме: в старом погребе или в подземной пещере. В эту глубокую «яму» снаружи вело небольшое спрятанное в траве отверстие. Куда и провалилась Иванова.

Аркадий сказал: Наташа при падении получила травму. Она то ли ушибла, то ли вывихнула ногу. Очень хотела пить. Сан Саныч спускался за ней под землю. В то самое время, когда я валялся на траве без чувств.

— … Батя понёс девчонку к машине, — сообщил Александров-младший. — Краснова с ними ушла. А я остался с тобой. Ты вроде как дышал нормально. Я тебя вон к дереву прислонил. Ты уже минут десять так сидишь.

Я ухмыльнулся и пробормотал:

— Странно. В прошлый раз я только после пятого раза отрубился. Старею, наверное.

* * *

По лесу я побрёл сам. Хотя Аркадий и предложил мне «дружеское плечо». Иглы боли всё ещё впивались в мой мозг. Но за дни «тренировок» я уже привык к подобным ощущениям. Да и вторая таблетка явно оказалась не лишней. Аркадий по пути не умолкал. Но говорил вполголоса — прислушался к моему требованию. Александров покаялся в том, что это он «напортачил с картой». Атлас автомобильных дорог для нашей цели не подошёл. Поэтому мы сегодня по его словам «ходили по лесу, как стадо мамонтов»; и из-за чего я воспользовался своей способностью четыре раза, вместо запланированных трёх.

Вдвоём с Александровым-младшим мы прошагали минут пять. Прежде чем встретили следовавшего к нам навстречу Сан Саныча. Александров-старший первым делом осведомился моим самочувствием. Затем он снова отругал своего сына и его атлас. Сообщил, что отправил Наташу Иванову и Аллу Владимировну в Москву. Уточнил для Аркадия, что девочку повезли в больницу «к Юрию Григорьевичу». Сообщил мне: Юрий Григорьевич Новых, его «давний друг», работал сейчас главным врачом. Сан Саныч пообещал нам, что Новых девочку обязательно вылечит, «что бы там у неё ни обнаружили».

Около автомобиля я с удовольствием сбросил с себя резиновые сапоги. Отметил, что мои брюки и рубашка нуждались в чистке и стирке. По дороге в город я разместился на заднем сидении, вполуха слушал разговоры Александровых. Те беседовали теперь на «мужском» языке, без «поправки на присутствие женщин». Я снял с руки повязку, сунул бинт и платок в карман. Убедился, что на запястье вновь появилась сыпь. Подумал о том, что этой «жизненной энергии» пора бы уже и пробудиться (пока я частым использованием внутреннего компаса не превратил себя в пускающего слюни идиота).

Головная боль не позволила мне задремать. Поэтому я на обратном пути в столицу наслушался рассказов Аркадия и вдоволь налюбовался красотами Подмосковья и окраин Москвы. Сам я в беседах участия почти не принимал: головная боль мешала «душевным» беседам. Первым делом Сан Саныч высадил из машины своего сына. Аркадий указал мне в окно на пятиэтажный дом, где находилась его квартира. Пригласил меня в гости. Он заверил, что Рита обрадуется моему появлению (Сан Саныч отреагировал на слова сына ироничным хмыканьем). Мы договорились, что я приду к Аркадию домой завтра вечером.

Сан Саныч высадил меня из машины на углу прадедовского дома. Сказал мне, что заглянет к нам в гости «на днях». Вновь предупредил, чтобы я завтра не сболтнул «лишнего» в присутствии Аркадия. Пожал мне руку. Квартира прадеда встретила меня тишиной и запашком лекарств — этот запах мне показался приятным после витавших в салоне машины Сан Саныча ароматов. Я помылся, позавтракал. Печально взглянул на пустую банку из-под «контрабандного» кофе. Уселся в любимое кресло Юрия Григорьевича и замер. Издали посмотрел на суетившихся в аквариуме рыб. Через минуту боль в голове притихла — она поощрила меня за неподвижность.

* * *

Я всё же задремал в кресле. Открыл глаза, кода услышал прозвучавшее в прихожей знакомое покашливание — вернулся с работы Юрий Григорьевич. Я пошевелил головой, отметил: боль не исчезла, но притупилась. Мой прадед заглянул в гостиную, внимательно посмотрел мне в лицо. Покачал головой. Сказал, что я выгляжу «неважно». Тут же объявил, что «Саня позвонил, рассказал о ваших приключениях». Юрий Григорьевич ухмыльнулся и заявил: «с атласом автомобильных дорог вы, конечно, промахнулись». Признал, что мы всё же молодцы. Сообщил, что с Наташей Ивановой «всё будет нормально». «Полежит в стационаре недельку-две, — произнёс мой прадед. — Организм молодой, быстро восстановится. Без всяких там платков».

Юрий Григорьевич снова кашлянул и похвастался:

— Смотри, Сергей, какую мне хорошую штуку принесли.

Он вынул из сумки и продемонстрировал мне медную турку для варки кофе.

— Кофемолка-то у меня давно в шкафу лежит, — сообщил Юрий Григорьевич. — Ещё с прошлого юбилея. Так что без кофе мы с тобой, Сергей, не останемся. Завтра мне и зёрна хорошие достанут. Говорят, что настоящие: бразильские. Так что снова заживём. Кхм. Потому что после твоего «кофе из будущего» глотать цикорий мне теперь совсем не хочется.

* * *

После ужина мы с Юрием Григорьевичем пили чай.

Прадед выслушал мой рассказ об утренних приключениях.

Покачал головой, кашлянул и сообщил:

— Ты не злись, Сергей.