Господин следователь 10 - Евгений Васильевич Шалашов

— Нет, Иван Андреевич, козу мне везти не надо — ни фарфоровую, ни живую, я вам свою названную сестричку хотел поручить, — пояснил я. — У Анны сразу же после Рождества, учеба в медицинском училище начинается, а ее одну отпускать — волноваться стану.

Мне пришлось опять объяснять — что за медицинское училище, почему учебный год начинается в январе. Выслушал похвалу моему батюшке, придумавшему такой замечательный план по обучению женщин. Вот тут я согласен. Товарищ министра, тайный советник Чернавский хорошо придумал. И кадры не растерял, и новую смену педиатров с акушерками подготовит. А раз я сын своего собственного отца, так и мне немножечко славы перепадет.

— Это хорошо, что такая славная барышня, как Аня, учиться станет, — одобрил Иван Андреевич, потом спросил: — От города не надо ли какого-нибудь вспоможения? Училище-то наверняка платное.

— Спасибо, ничего не надо. За Анну я сам готов плату за обучение внести, но, скорее всего, родители все оплатят. У Анечки с моей матушкой свои секреты — письма друг другу пишут, — улыбнулся я. — А в остальном, так и расходы невелики. Главное в столице — жилье, но барышня в родительской квартире жить станет, там же и столоваться, так что — не такие и большие траты. Лучше потом какую-нибудь умненькую девчонку отправьте. В гимназии умные барышни есть, но не у всех возможность учиться.

Умолчу, что Анька сама в состоянии оплатить училище. Да что там — она способна себя профинансировать в Европах — хоть в Германии, а хоть и во Франции. Не помню, сколько у нее денег — не меньше пяти тысяч, если не больше. Если перевести на французскую валюту, получится двадцать тысяч франков. Хватит на учебу хоть у Пастера, хоть в Сорбонне (не помню, принимают ли туда женщин или пока нет?), а еще на квартиру останется в Париже. В том смысле — что на свою.

— Иван Александрович, не обижайтесь, но дело-то не в этом, — пришел на выручку старшего брата младший. — Медицинского училища до сей поры не было, а тут появилось, а одна из первых учениц — из Череповца. А вдруг дочка крестьянина Игната Сизнева знаменитостью станет?

Хм… А вот в таком аспекте я не задумывался.

— А ведь и на самом деле, — согласился я. — Именная стипендия от города для талантливой студентки…

Деталь для будущего биографа. Анна Игнатьевна — дочь крестьянина, учившаяся в школе грамоты (выяснить — есть ли у нее какая-нибудь справка?), закончившая женскую гимназию за четыре года (так в аттестате, но историки раскопают, что за два месяца!), получившая стипендию от Череповецкой городской думы. Череповецкие меценаты углядели, поддержали. Пора мне уже потихонечку готовить материалы для книги про Анну Сизневу. Наверняка будет такая в серии «Жизнь замечательных людей». Если Анька пойдет в науку — точно, что-то там и откроет. Глядишь, и я вместе с ней прославлюсь. Мол — увидел, поддержал, принялся поливать росток, пробившийся из нашей болотистой почвы.

Шучу, конечно. Все еще может быть. И, скорее всего, все пойдет не так, как я мечтаю. Главное, чтобы Анька в революцию не ушла.С ее-то умом — жуть, что может случиться. А если предлагают учебу оплатить — зачем отказываться? Найду, на что деньги потратить.

Как водится, начали ужин с некого ритуала, о котором я говорить не стану. Н-ну, вздрогнули, закусили, а уже потом принялись за еду.

Ловко орудуя ножом и вилкой, Иван Андреевич пообещал:

— О стипендии для Анны Сизневой на ближайшем же заседании Городской думы решим. Не сомневаюсь, что отыщем для нее деньги. Я сам и выделю, или кто-то из Демидовых захочет дать, а то и Высотский. Этот мне как-то говорил — ума палата у девки. Жалеет, что сын у него непутевый, иначе бы Анну сосватал. Девка бы складами руководила, а у отца бы на душе было спокойно.

Если это тот сын, что деньги у отца воровал, а потом девчонок-горничных подставлял — не надо. Понимаю, что парня нужно воспитывать, направлять, так сказать, на путь истинный, но пусть его направляет кто-то другой.

Но Милютин идею сватовства развивать не стал.

— Вы мне потом запишите — какова плата за год, сколько лет продлится учеба. А вот соберусь ли на Рождество в Петербург, пока сам не знаю. Рождество собирался дома встречать, но все может быть. Если соберусь, тотчас же дам вам знать и с удовольствием составлю компанию вашей Ане.

Мария Ивановна же сразу «насела» на мужа:

— Коленька, а ты, разве Ивана Александровича в отпуск не отпустишь, чтобы он сестренку в столицу отвез?

— Да как же не отпущу? — оторопел Его Превосходительство. — Но он у меня пока и не просился. Как только прошение напишет — сразу и подпишу. Хоть на неделю, а хоть на месяц.

— Коленька, а без прошения?

Мария Ивановна умница. С прошением у меня время отпуска из стажа вычтут, а без прошения нет. Но тут уж наш генерал не согласился:

— Нет, Машенька, пусть лучше прошение будет. Напишет, я подпишу, а там и посмотрим. Если что, так придумаем, куда бумажку деть.

Намек понятен. Отсутствующий подчиненный без прошения — это одно, а с прошением, да официально, совсем другое. Понятно, что из Судебной палаты никто на праздники проверять не явится, но лучше подстраховаться. А прошение мое не обязательно вкладывать в личное дело, его можно вместо черновика использовать.

— Спасибо, Николай Викентьевич, — поблагодарил я начальника, хотя еще не знаю — а смогу ли сам ехать в столицу?

Вообще-то, следовало отправляться в Санкт-Петербург и праздновать вместе с родителями. Разумеется, на уровне Череповецкого уезда, коллежский асессор и судебный следователь по особо важным делам — большая шишка, но на уровне Российской империи я всего лишь сын товарища министра, что налагает определенные обязанности. Как их правильно обозвать? Представительские или семейные? Батюшка меня в праздники и начальству должен показывать, и подчиненным, а еще следует поздравить дедушку, который генерал. Боюсь, на меня опять начнут давить — дескать, нам очень нравится твой выбор, но, пока не связал себя узами брака, не лучше ли тебе обратить внимание на какую-нибудь особу, у которой и приданое побольше, и связей?

А мне хотелось Рождество вместе с Леночкой встретить, но здесь тоже своя закавыка. Родители моей кареглазки, скорее всего, в Череповец не приедут. У Бравлина-старшего в Белозерске не только дом, но и служба, и