Военный инженер товарища Сталина 2 - Анджей Б.

Глава 22

1917 год.

Октябрьская революция.

Игоря-летчика из Курской дуги сорок третьего года все глубже и глубже заносило в исторические эпохи планеты. Причем, барокамеру бросало в беспорядке — туда-сюда, минуя различные отрезки времени. То его капсулу швыряло куда-то к Наполеону, то к неандертальцам, то к Екатерине Великой, а то вообще в мезозойскую эру. Хаотичность перебросок обуславливалась тем, что модуляция саркофага никак не могла отыскать световой маркер того Александра из двадцать первого века, инженера цеха технических разработок, с которым Игорь познакомился на Курской дуге благодаря двум бойцам — Борьке и Алексею. Модуляция саркофага нужна была, чтобы пересечься с ним векторами. Если бы два маркера — Игоря и Александра — пересеклись, тогда, при обоюдном контакте, каждый остался бы в своем времени: Игорь-пилот у себя в Мурманской авиации сорок третьего года, Александр — в своем двадцать первом столетии.

— Дубль-маркер не найден… — автоматом доложил самописец.

В этот раз барокамеру носило вообще где-то у черта на куличках. Находясь внутри капсулы, тело пилота парило в невесомости. Подсознание выдавало странные образы. Сам Игорь ничего не чувствовал, пребывая в анабиозном состоянии. Снаружи барокамеры бесновались вихри магнитных возмущений. Рвались по швам параллельные измерения. Исчезали и возникали куски пространств различных эпох. Носились плясками века с тысячелетиями. Он лежал неподвижно. Сознание увлекло его в черную пропасть. Иными словами — душа парила где-то там, в абсолютно иных альтернативных мирах. И вот он — миг! Бац!

Тело пилота оказалось внутри развернувшейся гигантской панорамы, которая, подобно спирали, вращалась вокруг оси, напоминая раструб воронки.

— Дубль-маркер не подлежит опознанию! — в который раз механическим голосом отчитался автомат самописца. — Продолжается поиск…

Его обволокло эфемерными картинами, назначения которых он совершенно не ощущал. Мозг не работал — тело было в умиротворенном покое. Снаружи барокамеры крутились рукава спиральных галактик, звездных скоплений и отдельных планет. Рядом с саркофагом возник огромный светящийся шар Солнца, а через тело пилота буквально насквозь промчался по орбите величественный Юпитер. По правую сторону от барокамеры угадывался красавец Сатурн со своими узнаваемыми кольцами. Сам Игорь, находясь в центре вращающейся воронки, был окружён шаровыми скоплениями звёзд, туманностями и галактиками неизвестных названий. Перед его дремлющим разумом проносилось… СТРОЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ.

Затем голограмма сменилась картинами каких-то призрачных городов, висящих в воздухе над поверхностью Земли. Эти прекрасные и величественные жилые комплексы с немыслимой и восхитительной архитектурой, казалось, парили в пространстве, оставляя внизу под собой зеленые массивы парков, аллей, скверов, фонтанов и целых островов буйной растительности. Среди величественных насаждений бродили причудливые животные. В небе проносились летающие машины, совершенно не похожие на знакомые ему самолёты. Прогуливались безмятежные и веселые люди в воздушных одеяниях, похожих на прозрачные туники. Всё дышало теплотой и спокойствием. Было ощущение полного покоя, и даже отдалённые гулы магнитных вихрей, казалось, притихли перед столь величественной панорамой.

— Дубль-маркер не найден… — продолжал вещать самописец. — Переход на другие координаты.

Луч вектора, рассеивающийся конусом к потолку барокамеры, разворачивал картины объемной трехмерной голограммы. Кругом вертелось, кружилось, вращалось немыслимое количество кадров, сменявших друг друга с неимоверной быстротой. Это было похоже на ускоренную съемку кинофильма, только более чудовищного в своей красоте масштаба.

…Это была технология будущего.

Мелькнули картины окончания войны, в которой фюрером третьего рейха был не Гитлер, а его ближайший соратник Борман. Именно Борман был в этом измерении предводителем партии нацистов, которых разбили наголову под стенами Рейхстага союзники. Тут скачка истории в противоположную амплитуду временного континуума не произошло. Разница была только в Гитлере и Бормане. Благодаря смене двух измерений, они просто поменялись местами в альтернативной истории человечества — Гиммлер и Борман остались в Берлине, Гитлер покинул его.

Летчик ощущал внутри себя проносящиеся сквозь него изображения. Парад Победы у стен Кремля. Правление Сталина. После него Хрущёв. Полёт в космос Гагарина. Хронология истории рушилась. Вместо Армстронга на Луне — космонавт Алексей Леонов. Вместо Брежнева — Косыгин. Вместо Олимпиады-80 в Москве — Всемирная Спартакиада. Виток иной параллельной реальности вывел на театр истории абсолютно другие события, лица и прогресс цивилизации. Летчик ощущал, как сквозь него промчались сразу несколько десятилетий совершенно иного развития планеты. Но он, разумеется, не знал всего, что должно было произойти в реальном мире после окончания войны.

— Дубль-маркер не найден. Продолжается поиск… — вещал бездушный автомат.

Потом вдруг раздался оглушительный хлопок, словно в пустоте вакуума лопнул огромный пузырь. Панорама голограммы в мгновение ока свернулась, превратилась в блеснувшую точку и, оставив после себя тонкую лазерную полосу, исчезла. Испарилась. Пропала.

Затихли бури магнитных возмущений. Барокамера остановила бешеное вращение. Всполохи молний ушли зигзагами в грунт. Автоматика саркофага включила насосы подачи кислорода. Спустя три секунды автопилот вывел Игоря из состояния комы.

— Чё-ёрт… — кашляя, выдохнул скопившийся в легких воздух. Вдохнул всей грудью. Разлепил глаза. Видения галактик и мелькающих картин истории провалились в сознании — ушли навсегда.

— О-ох… — выдавил из себя в пустоту саркофага.

Автомат отсоединил присоски датчиков. Ушла в резервуары криогенная жидкость. Загудел агрегат обдувки. Хлынуло обжигающим приятным теплом. Онемевшие суставы принимали подвижность. Игорь потянулся, разминая конечности. ХЛОП! — механически откинулась крышка люка. Повеяло свежестью. Приборы показывали наружное состояние пространства: влажность, температуру, давление, консистенцию воздуха. Все было в норме. Судя по температуре, Игорь попал в осень .

— И что дальше? — спросил сам себя.

При двух последних перебросках — в Ледниковый период и эпоху мезозоя — он приобрел привычку разговаривать сам с собой.

— Куда меня занесло в этот раз?

Переступил порог барокамеры. Отошел сразу на несколько метров, чтобы магнитные бури не всосали его в раструб воронки. Так и случилось — он уже был готов, усмехнувшись:

— Прощай, саркофаг. Увидимся снова.

Барокамера окуталась нестерпимым сиянием — пришлось