Империя #2 - Жан Аксёнов

Восемь часов. Самое время умыться, позавтракать и собираться в деревню. Граф я или не граф, а для начала надо свою задумку «продать» мужикам. Строить-то они будут, и я бы предпочёл, чтобы они делали это с энтузиазмом.

В этот момент зазвонил телефон. Граф Ольховский.

— Доброе утро, граф! — судя по голосу, оно у него было ещё добрее моего. — Мы с вами вчера про передачу оборудования говорили. Выезжаю сейчас к вам, чтобы лично всё передать. Буду примерно через час.

А старик не тратит время зря! Поблагодарив его, я заверил, что встречу также лично, и, положив трубку, тут же набрал Шурку.

— Ваше сиятельство? — ответила она заспанным голосом. — Что-то случилось?

— Проснись и пой! — хохотнул я. — Через час в деревню приедет граф Ольховский. С техникой. Заедешь за мной? Я обещал его лично встретить.

— Техника⁈ Ты сказал техника? — в трубке послышалась какая-то возня, а потом звук падения и сдавленный стон. — Ни слова больше, Ваше Сиятельство! Уже еду!

ㅤ

Я успел позавтракать в компании сонной Кати и ёрзающей на месте от нетерпения Шурки.

Княжна осталась дома скучать, сказала устроит себе выходной, пока я решаю, что и как делать со стройкой. А мы с Шуркой поехали в деревню. Петра Александровича я предупредил, чтобы сегодня занимались монтажом в усадьбе, без меня.

Мы подъехали к деревне как раз в тот момент, когда у въезда остановилась небольшая колонна: пыльный легковой седан и мощный лесовоз-манипулятор за ним. В кузове грузовика виднелась массивная станина пилорамы, ещё какие-то детали от неё же и аккуратно закреплённые стропами ящики.

Деревня уже давно проснулась. Откуда-то доносились размеренные удары глухие о дерево — похоже, кто-то дрова колол. Но были и те, что с любопытством подтянулись поглазеть на невиданную технику. Такие машины здесь не каждый день появляются!

Из седана вышел мужчина, и я сразу понял, что передо мной — настоящий аристократ старой школы. Ему было под шестьдесят, полностью седые волосы, но прямая, несгибаемая спина и рост под два метра внушали уважение. Дорогой, но запылённый костюм сидел на нём безупречно — ни одной лишней складки. Только глаза выдавали усталость человека, которому пришлось пережить слишком много за короткое время.

— Здравствуйте, граф, — подойдя ко мне, Ольховский склонил голову в приветственном кивке.

— Здравствуйте, граф, — в тон ему ответил я. — Быстро вы, однако.

— Хочу с делами как можно быстрее разобраться, — ответил он с горечью в голосе. — Чем дольше тянешь, тем больше нервов тратишь на пустое.

— Понимаю. В последнее время много чего навалилось, — кивнул я.

Пока мы обменивались приветствиями, Шурка не стояла на месте. Я заметил, как она обошла грузовик, внимательно изучая манипулятор. Не удовлетворившись визуальным осмотром, она полезла наверх, в кузов, только что не обниматься с механизмами. Ну да, ей же нужен тактильный контакт, чтобы понять состояние железа.

— На вас, граф, навалилось не меньше, — улыбнулся Ольховский, но улыбка вышла скорее печальной, чем весёлой. — Просто я староват стал для таких потрясений. Впрочем, возраст мне пока не помеха.

Он не стал разводить церемоний, а сразу протянул мне толстую папку с документами.

— Держите, граф, — сказал он твёрдо. — Как и обещал, здесь всё, что уцелело. Лесопилка, бензопилы, инструменты. Мне это без людей ни к чему. Пользуйтесь на здоровье.

Я искренне поблагодарил его, и заглянул внутрь папки. Она оказалась битком набита дарственными и техническими паспортами.

Вокруг нас негромко переговаривались деревенские, с почтительным любопытством поглядывая на Ольховского. Парочка ольховцев, смущаясь, подошли поприветствовать графа.

— Как вам удалось так быстро всё организовать? — спросил я.

— Пришлось смотаться в ПВР, забрать водителя этого монстра и пару слесарей, — он кивнул в сторону лесовоза, где за рулём сидел плечистый мужик в рабочей одежде, ещё двое вылезли и уже с кем-то о чём-то трещали. — Всю ночь возились, но разобрали, погрузили. Условия в пункте временного размещения оказались, конечно… — граф слегка поморщился. — Надо мне было раньше всем этим заняться, да вот в отъезде был.

— Граф, раз уж вы здесь… — вспомнил я ещё одну задачу. — Вы не передумали насчёт выборочной рубки горельника? Нам бы в идеале уже сегодня начать стройку.

— И это вы мне говорите, что я быстро? — изумился он.

— Проект почти готов, — пожал я плечами. — Не только вы не спали сегодня ночью.

— Илья, — Александр Иванович внимательно посмотрел на меня, — готовые пиломатериалы все ваши, в папке опись. Горельник берите столько, сколько вам нужно, там же в папке разрешение на рубку на ваше имя, ещё вчера подписал у главы уезда.

У меня только брови на лоб поползли. Похоже, про долг чести старик не шутил, воспринял всё максимально серьёзно, и сделал всё, что мог!

Он помолчал, глядя куда-то в сторону своих сгоревших земель.

— А саму территорию, когда всё уляжется, покупать не надумали? — спросил он.

Прозвучало это как то ли вопрос, то ли шутка, и по тону я не понял, хочет ли он, чтобы покупатель поскорее нашёлся. Такое впечатление, что не особо.

— Сейчас все мысли только о стройке, — честно ответил я. — Может, проедем до усадьбы? Вы ведь наверняка не завтракали?

— Нет, граф, благодарю, — покачал он головой с достоинством человека, который не хочет быть обузой. — Я просто выполнил свой долг. А знаете… я отлично помню вашего деда. Тот тоже никогда не сдерживал себя в заботе о людях.

Развернувшись, граф Ольховский сел в свою машину и уехал, оставив лишь облачко пыли да затихающий рокот мотора.

Я обернулся к нашим и приехавшим ольховцам, которые с надеждой и любопытством смотрели на меня.

— Ну что, мужики! Теперь у нас есть всё, чтобы начать! — громко сказал я, чувствуя, как усталость отступает. Нашёл глазами Степана. — Идём на стройплощадке поговорим!

ㅤ

Через четверть часа мы собрались на краю пустыря, который служил буферной зоной между жилой частью деревни и нашей «промзоной». Место было, мягко говоря, неприглядное. С одной стороны — ржавеющий остов старого комбайна, горы металлолома, поросшие крапивой. С другой — площадка, где раньше парковали сельхозтехнику, утрамбованная до состояния камня и пропитанная соляркой. Воздух пах пылью и начинающимся летним зноем.

Всего собралось десятка два мужиков и несколько женщин, скучковавшиеся в две группы — местные жители