Адмирал: Адмирал. Заморский вояж. Страна рухнувшего солнца - Михаил Александрович Михеев

– А что вы предлагаете в качестве альтернативы? – спросил он небрежно. Колесников даже не почувствовал в его голосе фальши, без сомнения, во Франко умер талантливый актер.

– О, сущие пустяки. От вас не потребуется даже вступать в войну, и вы останетесь нейтральны… насколько это возможно в наше циничное время.

– А конкретнее?

– Конкретнее? Нам нужен Гибралтар, тут вы правы. И привлекать вашу армию мы не собираемся. Как говорят русские, – тут Колесников не смог удержаться от шпильки, – без сопливых обойдемся. Больше того, после войны мы передадим эту скалу вам, в качестве компенсации за потраченные нервы. А требуются нам от вас всего две вещи – свободный коридор для наших самолетов и, – тут адмирал подошел к очень кстати висящей на стене подробной карте Испании, – аэродромы. Вот здесь, здесь и здесь. В аренду, скажем, на месяц, с полной инфраструктурой и заранее завезенными топливом, бомбами, ну и прочим. Вот список.

– Я могу отказаться? – мрачно вздохнул каудильо. Адмирал посмотрел на него с некоторым удивлением, как на туповатого ученика, и пожал плечами:

– Нет.

Улетали они из Мадрида утром. Хотелось бы раньше, но пришлось согласиться на высказанное сквозь зубы предложение заночевать. Не потому, что так уж важно было его принять, а всего-то из нежелания лететь ночью. Все же сто десятый – это не аэробус на три сотни мест со спутниковой навигацией и миллионом систем безопасности. Ночной полет – риск, совершенно в данной ситуации не нужный, а Колесников, хотя его сейчас и считали самым рисковым адмиралом германского флота со времен Тирпица, отлично умел взвешивать шансы. Полет в чернильной темноте испанской ночи отнюдь не казался ему дорогой в светлое будущее. И вообще, не следовало забывать, что себе он не принадлежал, ему потом еще войну отменять.

Операция по захвату Гибралтара и установлению контроля над стратегически важным проливом началась с действа, совершенно вроде бы к ней не относящегося. Точнее, к проводке конвоя с подкреплением для корпуса Роммеля. Конвоя большого, а значит, требующего надежного прикрытия, для чего были задействованы линкоры «Ришелье», «Бретань» и «Прованс», авианосец и практически все имеющиеся под рукой эсминцы. Весьма солидное прикрытие – британцы в нынешней ситуации вряд ли рискнули бы с ним связываться. Даже в случае гипотетической победы (а французы недавно доказали, что драться умеют) потери оказались бы запредельными и на нынешнем этапе войны недопустимыми. Так что дойдут они до места, а «Лоррэн», базирующийся на Александрию, уже ждал их там. Несколько позже в море вышел крейсерский отряд численностью в четыре единицы с официальной задачей посетить Италию с дружественным визитом. Предлог насквозь надуманный и вроде бы абсолютно во время войны неуместный, но при этом вполне реальный.

Сам Колесников вышел в море на одном из крейсеров, и это обстоятельство, благо разведка островитян наверняка уже знала и о его прибытии в Тулон, и о том, что он уже как-то вел переговоры с дуче, просто обязано было натолкнуть противника на простую мысль: немцы опять собираются давить на союзников, чтобы заставить тех активизировать свои действия. Учитывая, сколько раз такие попытки заканчивались провалом, такие переговоры не должны были заставить Черчилля даже лишний раз почесаться. Если ему, конечно, вообще доложат о столь малозначимом эпизоде. Хотя нет, доложат. Колесников точно знал, что с недавнего времени обо всех случаях его выхода в море британская разведка докладывает на самый верх – слишком уж много нашумел германский адмирал за неполный год. Приятно, хотя, в свете гадких привычек британцев, довольно опасно.

Крейсера и впрямь прибыли в Геную, чтобы спустя двое суток, пополнив запасы топлива (Муссолини, скотина, своего не упустил, продав его втридорога), снова выйти в море. Ну а там уже состоялось рандеву с остальными силами. Те, проведя конвой до места назначения, после разгрузки вместе с «Лоррэном» вышли в обратный путь, но в полутора сутках пути от Тулона отделились от транспортов, чтобы соединиться с крейсерскими силами. Транспортные корабли в сопровождении эсминцев без происшествий добрались до базы, а армада из двух десятков вымпелов направилась к Гибралтару.

К тому моменту, когда стратегически важная скала появилась в окулярах биноклей, в Африке уже вовсю полыхали бои. Роммель, получив два свежих полка, а главное, почти четыре десятка танков, рвался к Суэцкому каналу, буквально сметая отчаянно сопротивляющихся британцев. Как только началась маневренная война, он оказался в своей стихии, и теперь, пользуясь хорошей подготовкой своих солдат, вел стремительное наступление, сбивая слабые заслоны и обходя сильные. Оборона британцев, наскоро выстроенная по очаговому принципу, в условиях, когда немцы не боялись в случае нужды прорываться непосредственно через пустыню, трещала по швам. Навстречу Роммелю срочно перебрасывались все имеющиеся в резерве сухопутные войска и авиация. Словом, даже если британцам удастся остановить лихого генерала, свою задачу тот уже выполнил, намертво связав их боями. А ведь Роммель, судя по всему, останавливаться не собирался, и шансы на то, что он все-таки сумеет перерезать канал, выглядели неплохими.

Первыми нанесли удар поднятые с авианосца самолеты. Торпедоносцы прорвались в спящий порт и сбросили груз прежде, чем англичане сумели проснуться. Зенитные орудия, правда, открыли огонь, частый и неприцельный, однако толку от него оказалось немного. Прямых попаданий им добиться не удалось, а многочисленные осколочные повреждения погоды не сделали. «Суордфиши», торпедоносцы по всем статьям устаревшие, обладали, тем не менее, одним серьезным преимуществом перед более современными машинами. Бипланы, не отличаясь значительными скоростями, имели довольно низкую нагрузку на крыло и в результате оставались в воздухе в ситуации, когда их более шустрые собратья буквально разваливались на куски. Многие из тех самолетов, что подобно беременным пингвинам тяжело плюхались на палубу «Рихтгофена», напоминали решето, а их крылья превратились в лохмотья, но до авианосца дотянули все, и потерь убитыми в этом налете не было.

Впрочем, и особыми успехами немецкие летчики похвастаться не смогли, хотя их вины в том не было. Они честно утопили все, что находилось в порту, просто кораблей там оказалось немного. Два крупных транспорта, три эсминца, судя по архаичным обводам, древность времен Первой мировой, и один такой же старый крейсер. Тем не менее, несмотря на мизерность результатов, Колесников во всеуслышание заявил: летчики герои, и каждый из них достоин награды. Зная характер адмирала и его привычку выбивать «для своих» что можно и что нельзя, его слова летуны восприняли с энтузиазмом.

А Гибралтар, меж тем, подвергался жесточайшей бомбардировке. Появление франко-немецкой эскадры застало англичан врасплох, и град фугасов, обрушившихся на