Таких не берут в космонавты. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

Алексеевич посмотрел мне в лицо, кивнул. В зале зазвучала бодрая музыка. Я заметил обращённые на меня многочисленные взгляды. Выделил из них выразительный взгляд Вероники Петровны Моргуновой. Он будто бы сказал: сегодня я пел со сцены Дворца культуры имени Кирова в последний раз. Я улыбнулся: печально. С поднятыми руками направился в обратный путь. Сердце не сменило ритм, оно всё так же подсчитывало мои шаги.

* * *

За сценой меня первыми встретили хмурые музыканты ансамбля «Буревестник». Они не поздравили меня, как обычно, с удачным выступлением. Первым делом они поинтересовались, не сошёл ли я с ума. Потом спросили, что именно я отнёс Гагарину — я честно ответил парням, что подарил первому космонавту Земли рисунок своего друга и одноклассника Лёши Черепанова («того самого, помните его?»). Мне показалось, что парни мне не поверили. Я уселся на давно облюбованную лавку, вытянул ноги. Эдик склонился надо мной, принюхался. Он повернулся к музыкантам ансамбля и покачал головой.

Музыкантов оттеснили от меня ведущие концерта. Они обрушили на меня гневные речи и угрозы. Бесновались: сверкали глазами, грозно притопывали ногами. На фоне доносившейся со стороны сцены музыка их кривляние выглядело забавно. Оно позабавило не только меня — улыбнулись и приготовившиеся к выходу на сцену артисты (исполнители народных танцев). Я ответил ведущим, чтобы они поберегли голоса. Прижался спиной к стене и устало прикрыл глаза. Прикинул, что до окончания концерта осталось примерно полчаса. На возгласы ведущих я не реагировал — вскоре те смолкли, будто исчерпали энергию.

Вслед за ведущими меня побеспокоил невысокий неприметный мужчина со светло-русыми жидкими волосами и колючим взглядом (серый костюм на нём смотрелся не как праздничный наряд, а будто униформа). Мужчина замер рядом со мной, пару секунд разглядывал мою одежду. Он словно фиксировал в памяти все её детали. На сцене всё ещё звучала музыка, раздавался топот ног танцевавшего там коллектива. Неприметный мужчина посмотрел мне в глаза — моё сердце отсчитало пять секунд: всё это время мы с мужчиной мерились взглядами. Мужчина вынул из кармана удостоверение, показал мне его обложку.

— Комитет государственно безопасности, — сказал он. — Василий Богданович, вы отдали Гагарину конверт. Что лежало в этом конверте?

— Ничего, — ответил я. — Я дал Гагарину пустой конверт и страницу из ученической тетради с карандашным рисунком.

— Что за письмо было в конверте?

Мужчина говорил спокойно, вежливо. Смотрел мне в глаза.

Вот только его вежливость звучала, будто скрытая угроза.

— Там было письмо от Заслуженного лётчика-испытателя СССР Юрия Гарнаева, — ответил я.

— Где сейчас это письмо? — спросил представитель КГБ.

— Оно у меня во внутреннем кармане пиджака.

— Дайте его мне.

Мужчина протянул руку в мою сторону.

Я отметил, что ногти у него на пальцах были аккуратно подстрижены. Сквозь чуть выветрившийся запашок табачного дыма почувствовал запах одеколона «Шипр». Сунул руку в карман — мужчина чуть сощурил глаза. Я сжал край письма двумя пальцами. Медленно извлёк письмо из кармана. Так же неспешно протянул его представителю КГБ. Мужчина выдернул письмо у меня из руки. Он на шаг отдалился от меня — примерно минуту я слушал музыку и наблюдал за тем, как представитель КГБ читал послание Гарнаева. Я видел, что мужчина наблюдал и за мной. Запах одеколона исчез, словно он мне лишь померещился.

— Это всё, что было в том конверте? — спросил наряженный в серый костюм мужчина.

— Всё, — ответил я.

Мужчина пару секунд сканировал моё лицо взглядом, словно проверял мой ответ детектором лжи.

— Зачем вы дали конверт Гагарину? — спросил он.

— Чтобы привлечь его внимание.

— Зачем?

Я дёрнул плечами.

— У меня в кармане ещё кое-что лежит, — сказал я. — Достану?

Мужчина выдержал двухсекундную паузу.

Он кивнул и ответил:

— Достаньте.

Я повторил те же манипуляции, которые недавно проделал с письмом — на этот раз я вынул из кармана открытку. Но не вручил её представителю КГБ — лишь показал ему. На лицевой стороне открытки было чёрно-белое фото Юрия Гагарина (с майорской звездой на погоне). Обратная сторона открытки не была заполнена — там красовалась отпечатанная в типографии надпись «Первый в мире лётчик-космонавт Герой Советского Союза ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГАГАРИН» и похожий на герб знак с аббревиатурой «ИЗОГИЗ», серпом и молотом. Рамка для открытки и строки для адреса пустовали.

— Зачем это? — спросил представитель КГБ.

— Это открытка, — ответил я. — Хочу, чтобы Гагарин её подписал.

Мужчина будто пару секунд обдумывал мои слолва.

— Дайте её мне, — сказал он. — Гагарин её подпишет. Вам её скоро вернут.

Мужчина протянул к открытке руку.

Но я не отдал ему картонку с изображением первого космонавта Земли — покачал головой.

Я положил открытку на лавку рядом с собой (фотографией вниз), накрыл её ладонью.

— Нет, — сказал я. — Юрий Алексеевич пообещал, что подойдёт ко мне после концерта. Вот тогда он её и подпишет.

— Василий Богданович, не глупите, — сказал представитель КГБ, пристально посмотрел мне в глаза, нахмурил брови.

Теперь он выглядел грозным.

— Пиняев, вы понимаете, что у Гагарина сегодняшний день расписан поминутно? У него там куча важных и нужных встреч. Встреча с вами у него не запланирована. Это вам понятно? Поэтому ваша встреча не состоится.

Я отметил, что музыка и топот ног на сцене не смолкли.

Бросил взгляд на часы. Лишь после этого взглянул на лицо своего собеседника и снова покачал головой.

— Юрий Алексеевич пообещал, что встретится со мной, — сказал я.

— Этого не случится, Василий Богданович. Даже не мечтайте.

В голосе представителя КГБ прозвучали металлические нотки.

Мужчина сунул письмо Юрия Гарнаева в свой карман.

Музыка смолкла. На сцене вновь зазвучали голоса ведущих. Зал ответил на их призыв взрывом оваций. Под моими ногами задрожал пол. В арьерсцену вернулся наряженный в национальные костюмы танцевальный коллектив. Снова усилился запах табачного дыма — артисты запыхтели сигаретами сразу же, как только скрылись с глаз публики. Танцоры прошагали мимо меня — они вполголоса делились друг с другом впечатлениями от своего выступления. Следом за ними ушёл представитель КГБ; он ничего не сказал мне напоследок. Перешли ближе к сцене готовившиеся к выходу на публику музыканты.

Я поднял с лавки открытку, посмотрел на чёрно-белый фотопортрет Гагарина. Отметил: этот Юрий Алексеевич выглядел чуть моложе, чем тот, которого я увидел недавно в зрительном зале. Я положил открытку рядом с собой на