Наши уже не придут 6 - RedDetonator

— Так я и не предлагаю воевать против всего мира, — усмехнулся Немиров. — Я предлагаю показать всему миру, что мы способны воевать против него, с определёнными шансами на победу.

Даже если США решат вступить в войну на стороне Германского рейха, существуют интересные опции. Имеется у Аркадия несколько козырных карт и на этот случай…

— И эту крайне рискованную операцию ты хочешь использовать в качестве демонстрации? — уточнил Сталин.

— Да, — подтвердил Аркадий. — Можешь считать меня больным на голову социопатом, но этот кровавый акт ультранасилия я предлагаю применить для избежания гораздо больших потерь в будущем. Нужно убедить весь остальной мир, что СССР — это непобедимая военно-промышленная машина, находящаяся на недостижимом для него уровне. И если они поверят в это, то не рискнут сопротивляться. Планы Ленина о пути на Восток — да после такого нам будут открыты все направления. Весь мир. Мировая революция — ты это понимаешь?

Иосиф Сталин извлёк из кармана френча пачку сигарет «Герцеговина Флор», вытащил из неё сигарету и начал набивать трубку.

— Лимиты превышаешь, — покачал головой Немиров. — Обязательно доложу об этом Ларисе Михайловне.

Сталин лишь криво усмехнулся и подкурил трубку спичкой.

Спички «Хозяйственные» — производятся на десятках фабриках по всему СССР. Но Сталин закупается только теми, что производят на Ленинградской спичечной фабрике. Почему? Возможно, потому, что у него как-то был серьёзный разговор с руководством этой фабрики, о качестве выпускаемой ею продукции…

— О чём ты думаешь? — спросил Аркадий.

— Ты либо безумец, либо гений, товарищ Немиров, — сказал Иосиф Виссарионович, выдохнув табачный дым. — А что нас ждёт, если что-то пойдёт не так?

— У нас два глобальных направления — Европейский фронт и Азиатский фронт, — произнёс генеральный секретарь при Президиуме. — В случае с Азиатским фронтом всё просто — в худшем случае войска завязнут, и начнётся затяжное противостояние, а также будет подмочена безупречная репутация Красной Армии. С Европейским фронтом всё сложнее — немцы точно используют этот провал для решительной контратаки по всему фронту, чтобы выхватить инициативу из наших рук. Но мы не провалимся ни там, ни там — всё просчитано.

Генеральный штаб опирается не на влажные фантазии о колоссе на глиняных ногах, не на непонятные полупропагандистские уверения разведки о том, что армия врага рассыплется после первого же удара, а на вполне конкретные данные о численности и материально-техническом состоянии противника. Исходя из этого и рассчитывается точное количество необходимых сил и резервов.

— Хочешь, чтобы я поучаствовал в продавливании этого через Верховный Совет? — догадался Сталин.

— Я там буду не один, — сразу же сказал Аркадий. — Будут Шапошников, Мерецков, Жуков, Малиновский, Василевский, Толбухин и даже Рокоссовский. Помимо перечисленных, за план готовы постоять ещё несколько десятков генералов. Они уверены, что Красной Армии такое по плечу.

— Хм… — хмыкнул Сталин и с задумчивым видом затянулся из трубки.

*24 сентября 1940 года*

— Хочешь сказать, что они опережают нас технологически на годы? — нахмурил брови Рузвельт.

— Да, — кивнул Леонид. — Мы сильно отстаём и, если не будем ничего предпринимать, разрыв будет продолжать увеличиваться.

Он сыграл на пользу США с ракетой — немецкие чертежи добытого экземпляра ПКР «Спираль-1А2» оказались на столе у президента США и Рузвельт чуть не уронил на них сигарету, которая выпала у него изо рта.

— Какие именно области требуют вливания средств? — спросил он.

— Просто деньгами здесь не отделаться, — покачал головой Курчевский. — Неограниченный заказ делу поможет не сильно. Я тоже заинтересован в этом, у меня хватает денег, чтобы финансировать исследования хоть следующие десять лет, но это будет очень непродуктивно.

— Что тебе нужно? — спросил президент США.

— Лучшие учёные, — ответил Леонид. — Инженеры, физики, конструкторы — специалисты по электронике, радиоэлектронщики, металлурги… Мне нужны только самые лучшие. С ними мы воссоздадим эту ракету, но это займёт время.

Немцам сильно повезло, что в ракету попал сноп зенитных осколков. Осколки критически повредили взрыватель, а также уничтожили два самоликвидатора. Два из трёх. А третий самоликвидатор, вероятно, повредился от удара об корпус эсминца.

Роковая случайность, благодаря которой немцы узнали, в какой именно заднице они сейчас находятся…

Леониду же было очень приятно. Отечественная разработка, потрясшая весь мир — это не могло не вызывать в нём чувство гордости за свою Родину. Но внешне он это никак не проявлял.

Информацию о факте получения противником «Спирали», а также о том, что они сумели узнать, Курчевский уже передал — Центр теперь знает и, вероятно, будет принимать решительные меры. Леонид размышлял об этом и решил, что Центр учтёт расположение самоликвидаторов и устранит обнаруженный недостаток уже в следующей ракете.

— У нас это есть, — махнул рукой Рузвельт. — Всё это ты получишь, Леон. Но лучше скажи мне — ты всё ещё считаешь, что большевики ошибаются?

— Не понял вопроса, — произнёс Леонид. — Ошибаются в чём?

— Я об идеологии, — улыбнулся президент. — Как думаешь, смог бы что-то такое построить царь? Смог бы он создать армию, против которой пасует вся мощь Германского рейха и, по сути, большей части Европы?

— Этого мы уже не узнаем, — вздохнул Курчевский. — Мне и царь-то никогда особо не нравился. Мне нравилось и нравится делать бизнес, а не эти политические штучки…

— Мне очень важно знать твоё мнение, — произнёс Рузвельт.

— Я считаю, что СССР погубит себя сам, — ответил Леонид. — Все эти военные расходы — а за счёт чего?

Он прекрасно знал, что и за счёт чего производится в СССР, но американская общественность, после многих лет пропаганды, уверена в том, что всё это достигается за счёт разграбления промышленников, иных бизнесменов, «честных фермеров» — кулаков, а также за счет распродажи предметов искусства, национального достояния и оружия.

— Интересный вопрос, — улыбнулся Франклин. — Но мы видим, что он может вести войну ещё, минимум, несколько лет. И если он начнёт побеждать…

— Это будет проблемой для всего Западного мира, — произнёс Леонид.

Так уж получилось, что он, «некоторым образом», вхож в политические круги Соединённых Штатов, причём его одинаково приветливо встречают как «новокурсники», так и консерваторы, крупные бизнесмены и даже старые демократы-южане.

И он часто общается с ними, слышит разные мнения…

«Все боятся СССР», — констатировал