Кровь на эполетах - Анатолий Федорович Дроздов

возможность увидеть государя у Болхова была. Серж занял место справа от двери и принялся ждать. В приемную постоянно заходили и выходили люди: военные, статские, чиновники. На Болхова и его напарника не обращали внимания – деталь интерьера. Они, в свою очередь, стояли спокойно, не реагируя даже на генералов – ружья «на караул» гвардейцам положено брать только при виде царя. Разглядеть его не трудно: коридор у приемной ярко освещали люстры с горевшими в них свечами.

Прошло около часа, когда по лестнице поднялись два офицера. Они направились к приемной. Один из них нес на плече адъютантский аксельбант, и его Болхов не знал, а вот лицо второго показалось князю знакомым. Офицеры приблизились, и Серж разглядел спутника адъютанта. Руцкий! Тот самый, из-за которого сломалась его жизнь. Мизерабль, отнявший у него невесту (Серж, ничтоже сумняшеся, считал графиню Орлову-Чесменскую таковой) и сумевший расправиться с нанятыми им убийцами. Что, в конечном счете, ввергло князя в юдоль, в коей он пребывал ныне. Руцкий приблизился, и Серж разглядел на нем гвардейский мундир, горжет капитана и крест Святого Георгия на шейной ленте. Высоко взлетел подлец! Болхов едва удержался от желания ткнуть мизерабля штыком. Не сейчас… Нужно дождаться государя.

Адъютант и Руцкий прошли мимо Болхова, не обратив на того внимания. Мизерабль даже не посмотрел в его сторону. Ничего, придет время, и Серж утолит свою ненависть. Сейчас главное другое. Словно отвечая желанию Болхова, судьба, наконец, смилостивилась и послала желанную встречу – в конце коридора показался царь. Он шел в сопровождении высокого человека в красном мундире. Оба – в бальных мундирах, то есть в кюлотах, белых чулках и туфлях. Болхов узнал спутника царя – видел его при дворе. Граф Кэткарт, британский посланник[75]. Следом поспешал Кутузов в таком же бальном мундире. Царь с послом приблизились, и Серж понял: пора! Прислонив ружье к стене, он бухнулся на колени.

– Ваше императорское величество! Помилуйте!

Серж выпалил это по-французски. Царь, не ожидавший такого от солдата, испуганно отшатнулся.

– Что это значит? – по-французски спросил посланник, посмотрев на Александра. – Чего хочет этот солдат?

– Ваше императорское величество! – поспешил Серж. – Я князь Болхов, в прошлом майор гвардии, офицер Свиты вашего величества. Высочайшим указом разжалован в рядовые и направлен в Действующую армию. Прошел маршем от Малого Ярославца до Вильно, ночевал на снегу у костров под открытым небом, претерпел морозы и нужду. Желал отличиться в сражении, но случай не представился. Помилуйте, ваше императорское величество! Изнемог в походе, сил нету более терпеть!

– Как посмел! – рявкнул на князя выскочивший из-за спины Александра Кутузов. – Или вас в полку не учили, как должно вести себя в карауле? Извините, государь, – повернулся он к царю. – Я с этим разберусь.

– Извольте, Михаил Илларионович! – кивнул Александр. – Чего себе позволяют! И это гвардейцы… Идемте, граф!

– Встань, князь! – велел Кутузов после того, как царь с послом скрылись за дверью приемной. Болхов подчинился. – Дурак ты, – вздохнул он, когда Серж с ружьем в руках занял прежнее место. – Нашел время просить! Показал перед посланником, что с воинской дисциплиной у нас скверно. Теперь жди грозы. Ладно, попрошу государя, чтобы не наказывал строго.

Сказав это, светлейший прошел в приемную. Серж стоял опустошенный. Все рухнуло. Как уже не раз бывало, его карта оказалась бита. Эполеты не вернуть, более того – предстоит испытать новые унижения. Нет уж! Терпеть их Серж не станет. Пусть он проиграл, но зато свершится его месть. Рано или поздно Руцкий выйдет из приемной…

* * *

В назначенное время, чистый и расфранченный, я прибыл во дворец. Пущин сдержал слово: его хозяйка, пани Катажина, хлопотала надо мной, как курица над цыпленком. Мне согрели воды помыться, подстригли отросшие волосы. Пахом выбрил мои щеки и подбородок до синевы. Мундир вычистили и отгладили, сапоги надраили до зеркального блеска. Заодно привели в порядок денщика, которого я решил взять с собой. Подождет с лошадьми, пока буду у царя. Пущин заверил, что Пахома приютят в кордегардии: хоть там и новый караул, но денщика гвардейского офицера, да еще приглашенного к царю, за дверь не выставят.

Утром нас с Пущиным угостили чаем с булками, после полудня подали сытный обед – словом, жизнь заиграла красками. Во дворец к назначенному времени я прибыл в прекрасном настроении. Пришлось, правда, обождать, пока обо мне доложат, и начальство распорядится, но это привычно. За мной в прихожую спустился адъютант, я оставил в гардеробе шинель, и мы поднялись по лестнице на второй этаж к кабинету губернатора. В просторной приемной находились многочисленные офицеры и чиновники в мундирах, мое появление не вызвало у них интереса. Я и сам его не желал, поэтому примостился в уголке, ожидая, когда позовут. Скоро понял, что царя в кабинете нет. Никого туда не вызывали, никто не входил и не выходил в роскошную дверь, да и поведение ожидавших приема показывало, что в кабинет они не стремятся.

Царь появился ровно в семь. Его сопровождал неизвестный мне вельможа в красном военном мундире. Англичанин? Скорее всего. Наверняка, посол. При виде государя офицеры в приемной вытянулись во фрунт, чиновники и штатские склонились в поклоне.

– Бонжур, господа! – сказал Александр по-французски и обвел взглядом ожидавших приема. Остановил его на мне. – А вот и Руцкий! Заждались мы вас, капитан.

– Здравия желаю, ваше императорское величество! – поспешил я. – Извините, что задержался. Дороги в ужасном состоянии, да еще эти обозы. Провиант из Минска везут.

– Нужное дело! – кивнул царь. – Заходите в кабинет! Раз мы вас долго ждали, то примем первым.

Как-то угрожающе звучит. Настроение у царя, похоже, неважное. Это кто ж его испортил? Тем временем в приемную вошел Кутузов. Царь вместе с ним и англичанином направились в кабинет, я устремился следом.

– Мы внимательно прочитали ваше донесение, капитан, – начал Александр после того, как я притворил за собой дверь и встал за порогом. – Скажите, Бонапарта нельзя было захватить в плен?

– Не вышло, ваше императорское величество, – покаялся я. – Кортеж двигался слишком быстро. Мы целили в коней, но выстрел пушки пришелся на экипаж.

– Жаль! – вздохнул Александр.

– Думаю, вы излишне строги к этому офицеру, ваше императорское величество, – неожиданно заступился за меня англичанин. – Из его донесения следует, что он напал на конвой Бонапарта, имея двести солдат против полутысячи французов. При этом сумел их рассеять и вывезти мертвого узурпатора. Французы устроили за ним погоню, но капитан отважно вступил с ними в бой и одержал победу.

Хм! Откуда англичанин знает о моем донесении? Дали почитать? Хотя, чему я удивляюсь? У царя нет тайн от союзника.

– Капитану помогли казаки, –