Владимир Поселягин - Коммандос

После плотного завтрака, есть пришлось через силу, предварительно позвонив и получив положительный ответ, тепло одевшись и укутавшись шарфом, я отправился в банк. Час на все формальности, и я вышел с портфелем, полным денег. Оттуда на такси поехал в аэропорт. Смелый был при мне. Чувствуя, что я заболел, он постоянно прижимался ко мне, преданно заглядывая в глаза, помогая, чем мог, своим теплом и любовью.

Вещи мои уже были доставлены из гостиницы к самолету, прислуга даже не забыла положить пакет с лекарствами, поэтому погрузившись, я вылетел в Квебек. Глаза слезились, и, чтобы совершить посадку, мне пришлось постараться. Грузовой отсек я не открывал, оставив все трофеи в нем, кроме как у меня, ключей к нему ни у кого не было. С портфелем и чемоданом, сумка висела на плече, я дошел до своего «малыша» и, погрузившись в него, зябко поежился. Погода не радовала: влажная, холодная, с ветром. Поехал не в офис, а на свою квартиру.

Не знаю, к счастью или нет, но первой меня встретила мадам Жерси, врач на пенсии, пожилая старушка, которую я часто угощал своим уловом. Она сразу поняла, в каком я состоянии, и, позвав обоих Ренуа, мужа и жену, занялась мной. Мне помогли подняться в квартиру, раздели, уложили в постель и, обложив грелками, заставили выпить кучу всяких лекарств, часть использовали из тех, что мне выдал врач в Монреале. Ренуа знал Гордона, успели познакомиться, по моей просьбе вызвал его, и Фрэнк моментально приехал.

— Мистер Кортес, что с вами? — забеспокоился Фрэнк, когда прошел в спальню.

— Простыл немного, — слабо улыбнулся я, однако судя по серьезному лицу модам Жерси, дело было очень серьезно. Мы ждали прихода врача, ее ученика, все же соседка давно не практиковала.

— Может, чем помочь? — с беспокойством спросил Гордон.

— У меня все есть. Вот у стены портфель лежит, рядом с чемоданом, там все. Действуй, как и договорились, подряд военных не должен мимо нас пройти. Данные банка и ссуды там есть, при возможности закроете ее. Все, что внутри, тратьте по своему разумению.

Гордон поднял портфель, открыл его, с расширившимся глазами осмотрел пачки денег и, кивнув, ответил:

— Все сделаю, прямо сейчас и займусь. Через четыре дня конвой идет в Британию, наши суда будут включены в него.

— Хорошо. Вечером пришлите мне Игоря Николаевича, поговорю с ним насчет вооружения кораблей. Но это если все контракты будут подписаны.

— Я буду держать вас в курсе.

Открыв глаза, я с некоторым трудом принял сидячее положение, была сильная слабость, и, спустив босые ноги на пол, сунул их в тапочки. Почти сразу я почувствовал касание холодного носа, и мою лодыжку пару раз лизнули.

— Смелый. Тут еще, чертяка, — прочистив горло, прохрипел я.

В сопровождении щенка, шаркая тапками по полу, я прошел в туалет, очень уж хотелось, заодно помыл руки, лицо и шею, и так же тихонько пошлепал на кухню. Чайник на плите стоял горячий. Да и в плите тлели угли. Налив себе полный бокал, кутаясь в халат, я стал попивать обжигающе горячий чай.

Что было после той нашей встречи с Гордоном, я помнил смутно. Приходил озабоченный делами и моим здоровьем Тимонин, но это я еще помнил более-менее ясно, мы обговорили с ним вооружение судов. Он согласился временно принять от военных пушки и зенитные пулеметы, а также закупить в Америке зенитные артавтоматы, хотя бы по одному на судно, ну и расчеты для них найти, или своих парней обучить. Денег, выданных директору компании, должно было на все хватить. А вот дальше воспоминания терялись, постоянные тени, незнакомые лица, что заглядывали мне в глаза, щупали лоб или совали какие-то палки в рот, горечь лекарств и постоянное тепло вокруг, которое не спасало от внутреннего холода и постоянного озноба. Ну, откуда тепло, это понятно — когда вставал, грелки с меня так и посыпались, однако я терялся в догадках, какое сегодня число? Когда я свалился, было двадцать второе декабря.

В это время в замке входной двери зашумел ключ, и в прихожую прошла довольно молодая женщина с пакетами в руках, с чепчиком сестры милосердия. Видимо, она была моей квалифицированной сиделкой.

— Добрый день, — поздоровался я, встав в арке входа на кухню, продолжая попивать чай.

— Ой, — охнула та, чуть не выронив пакеты.

— Я бы вам помог, но у меня сильная слабость. Может, чуть позже? — пояснил я растерянной сиделке.

— Как вы себя чувствуете? — выпалила та.

— Вполне нормально. Сознание ясное, видно, что отдохнуло, кроме сильной слабости еще немного горло во время разговора, и такое впечатление, что легкие чешутся, так и хочется покашлять. Вроде все.

— Я за лекарствами в аптеку ходила, возвращаюсь, а вы тут уже ходите. Сейчас сбегаю, позвоню вашему врачу, месье Люберу.

— Это такой с усами?

— Вы помните? — обрадовалась та.

— Вас нет, но в моих видениях и бреду пару раз он мелькал, вот и запомнил, да и то больше усы. Будете спускаться, попросите месье Ремуа позвонить господину Гордону, путь подъедет.

— Я и сама могу позвонить, это он нанял нас, я дважды в день сообщаю ему о вашем здоровье.

— Хорошо, позвоните сами. Если что, я в спальне. Что-то после чая меня в пот бросило.

— Я сейчас вернусь.

Она открыла было дверь, когда я спросил:

— Как вас зовут и какое сегодня число?

— Меня зовут Маргарет Тетчер, а сегодня первое января тысяча девятьсот сорок третьего года. Одиннадцать утра.

— М-да, повалялся я в постели. Спасибо, и с наступившим Новым годом!

Сиделка с таким звучным именем убежала, я убрал бокал в раковину — потом помою — и пошлепал обратно в спальню, часть грелок еще были теплыми, поэтому я вернул их на место и стал отогреваться.

Чуть позже вернулась сиделка, она засуетилась надо мной, принесла грелки уже горячие, это были обычные водяные, а в ногах с углями, я выпил лекарства и стал подремывать. Час не пролежал, как начали появляться гости. Сперва пришел врач и долго осматривал меня и ощупывал, даже градусник пришлось подмышкой подержать. Он порадовал меня тем, что кризис прошел, и, пообещав навестить завтра, уступил место Фрэнку Гордону, который уже полчаса терпеливо дожидался в гостиной. Тот выпроводил из спальни сиделку, попросив оставить нас наедине, поэтому, как только он закрыл дверь, я поблагодарил его за помощь.

— Пустое, провели оплату врача и сиделки через компанию, — пояснил он.

Пройдя к столу, он открыл портфель и стал доставать бумаги с отчетами, но я остановил его, я еще не в том состоянии, чтобы заниматься делами, а вот устный доклад выслушаю охотно.

— Вы, главное, скажите мне, удалось взять контракт военных или нет? — спросил я.

— С учетом того что частные компании особо не горят желанием предоставлять свои суда, а потери среди военных транспортов все же есть, за декабрь три потеряли в Атлантике и один у наших берегов, военные легко подписали разовый контракт и пообещали подкидывать еще подобные высокооплачиваемые контракты. Да, мы все успели, и пять дней назад конвой ушел в Британию, с ними ушли и наши суда. Сумма сделки такова, что мы легко закрыли вашу ссуду в банке Монреаля, выплатили всем зарплаты, морякам очень высокие, и еще осталось.

— Машину для офиса, — тихо напомнил я.

— Ах да, был куплен «Бьюик» черного цвета. Правда, сейчас я сам на нем приехал, отправил водителя в Оттаву вместе с моей женой за вещами и нашей машиной.

— Как в квартире устроились? Сняли?

— Жалоб нет, мы сняли трехкомнатные апартаменты в этом же доме, на втором этаже.

— Тоже неплохо. Давайте по подготовке судов. Были проблемы?

— Особо нет, разве что с Игорем Николаевичем. Мы купили три автоматические зенитные пушки «Эрликон» в Америке и большое количество боеприпасов к ним. Только пушки опоздали. Пришли по железной дороге через два дня после того, как ушел конвой. Сейчас они хранятся на арендованных складах.

— Вернутся, поставим, — кивнул я. — Странно, что они были в свободной продаже, все же серьезное оружие и сейчас ценится.

— Мы купили их прямо со складов гражданского флота Америки. Старые запасы, приобретены еще до начала войны с Германией.

— Все равно странно. Есть еще какие новости?

— Да, я нашел выход на военно-морской флот США и узнал возможность аренды транспортных судов. Платят в три раза больше, чем контракт в Британию. Но ходить нужно в Советский Союз. Правда, обещают сильное корабельное прикрытие. Нас это интересует?

— Да, интересует. Только три первых наших судна так и будут ходить в Британию, нужно купить еще несколько. Один американский крупный политик и бизнесмен решил, скажем так, войти ко мне в долю, не афишируя свою личность. Он собирается вложиться деньгами.

— Сколько акций компании он собирается приобрести? — деловито поинтересовался Гордон.

— Не акциями, моей поддержкой. Это наши договоренности, вам о них знать не надо. К тому же он мне должен. Деньги он предлагает в трудный для меня период, хотя пока все идет хорошо, отказываться не буду и постараюсь побыстрее вернуть ему долги, не люблю быть должен.