Эй на Груманте - Владимир Альбертович Чекмарев

дал добро на аннексию, послав к ним ближайшие части нашей армии и корабли флота. Тут пригодилась новация почерпнутая мною у адмирала Ушакова — отряд кораблей резерва, состоявший из рейдеров огневой поддержки и десантным десантным галеоном, где был полк смешанного состава из строевых частей и старшекурсников проходящих практику. Когда курсанты и гардемарины узнали, что предстоит боевая операция, они грянули такое ура, что на проходящем мимо «купце» команда на всякий случай спустила шлюпки, а киты и акулы ушли на глубину и там затаились. Что интересно, в Северном море водились киты (сельдяные) и акулы, типа катранов.

Вильгельмсхафен наши взяли двойным ударом с суши и с моря, причем практически без выстрелов. Галеон и рейдеры вошли в порт под видом купеческого каравана из Нового света, а гренадеры инфильтровав диверсионно-разведывательный взвод в купеческий обоз захватили городские ворота, куда ворвался идущий сзади них Олений эскадрон. Начальника гарнизона взяли тепленьким, в постели с аж тремя горожанками, которые осознав, что оккупация кончилась, лишили ольденбуржца возможности видеть и размножаться. Этот извращенец приказывал солдатам хватать на улицах горожанок и приводить к нему, причем солдаты ему ассистировали в спальне. Короче когда на городской площади повесили всех насильников и мародеров и представили д Артаньяна, как нового курфюрста, народ воспрял и приступил к празднованию освобождения, в процессе которого (с разрешения новых властей) подверглись разграблению и полно зачистке дома коллаборационистов. А тут подтянулось еще две резервных эскадры и вошли в реку Визер, к которой подтянулись наши войска из ближних гарнизонов и отряды союзников.

Ольденбургская армия построилась вдоль своего берега сияя начищенными доспехами и плюмажами, дабы помешать переправе Грумантских войск. На заднем плане на холме стоял роскошный шатер перед которым со своим штабом пребывал курфюрст готовящийся насладиться новой победой, в чем впрочем не преуспел. Мазур выдал большой Петровский загиб, поминая тупых генералов не жалеющих солдат и сказал историческую фразу: «Огонь из всех стволов». После нескольких комплексны залпов РСЗО, митральез и пушек, мешать переправе и десантированию стало не кому, а на верхушке холма с командным пунктом, возникла небольшая Этна.

Мазур привез мне несколько номеров Ольденбургского вестника и я ржал, вспоминая французскую прессу времен «Ста дней». Тут было приблизительно тоже самое…

Жалкие пираты захватили Вильгельмсхафен, но будут сброшены в море;

Войска самозванца трусливо остановились на берегах Визера;

Армия курфюрста героически ведет бои с мощной армией Груманта;

Верноподданный Ольденбург с радостью встречает его величество курфюрста Шарля де Бац Кастельморад’Артаньян с невестой, освободившему наш народ от узурпатора (и ведь имя откуда-то узнали мерзавцы);

На счет невесты это была еще та хохма… Д Артаньян лично возглавил разведывательный рейд к некоему замку, где по отрывочным сведениям, хранилась секретная казна курфюрста. Помимо казны там обнаружили красивую девушку с золотистыми волосами, которую попытался прирезать комендант замка, получивший за это пулю в глаз из «Нагана» (Наган подарил гасконцу Мазур и д Артаньян просто влюбился в этот револьвер из параллельного будущего). Девушка хладнокровно вытерла с лица кровь кружевным платочком и подойдя к остолбеневшему гасконцу, сделала книксен и представилась: «Курфюрстина Августа, ваша супруга согласно пророчеству».

В Ольденбурге действительно бытовала легенда о Рыцаре и Потерянной невесте, которые спасут страну. Курфюрстина Августа была сводной сестрой прошлого курфюрста от его же кормилицы (папаша курфюрста был еще тот половик-затейник). Курфюрст ненавидел сестру, но убить не решался и держал в заключении, откуда ее гасконец случайно и освободил.

Я вызвал к себе лейтенанта Государственной безопасности Александру Атосову д Артаньян, и объяснил ей, что по государственной надобности у ее мужа появится вторая жена и что я рассчитываю на ее верность присяге и сходу ал ей внеочередное звание капитана ГБ и сказал, что теперь ее задание быть главным резидентом Тайного приказа в Ольденбурге. Капитан щелкнула каблуками и отбыла по новому месту службы (Глебовский хорошо вымуштровал своих сотрудников). Девушки кстати впоследствии подружились и потом вместе периодически выносили мозг курфюрсту, что он воспринимал вполне стоически.

Глава 89

А у нас в королевстве во всю процветал железнодорожный бум. В процессе постройки железной дороги Кронштадт — Княжеское озеро, был вкупе с технологиями, создан и апробирован Железнодорожно-Строительный поезд, на базе которого и началось Большое Железнодорожное строительство. На Груманте были обнаружены большие залежи железных руд, а в Ливонии вдобавок оказалась натуральная Магнитка, залежи прекрасной магнитной руды с возможностью открытой добычи, возле местечка Лубена и река там была какая то, которую я переименовал в Магнитку, как и новый городок и приказал построить там металлургическое производство. Мои технари и ученые расстарались и у нас был теперь не только чугун, но и сталь, и все это в промышленных количествах. Рельсы лили из чугуна, паровозы выпускали поштучно, но постепенно переходили и на десятки.После каждых десяти локомотивов, начиналась новая серия с модернизацией предыдущей модели.

Дороги были в основном на Груманте, но в Ирландии и Ливонии тоже шло строительство (в Магрибе я решил пока погодить). Через год Железнодорожно-Строительных поездов было уже пять, причем они были вооружены. И параллельно в производство была запущена серия бронедрезин и железнодорожных артиллерийских установок. В проект была заложена возможность комплектации из них бронепоездов. Что интересно, если в Ирландии к паровозам отнеслись спокойно (паровые трактора состоящие на вооружении у Ирландских дивизий народ уже видел во время маневров), то в Ливонии у коренного населения, паровые экипажи ездящие по рельсам, местами вызвали панику и католические священники стали тихой сапой вести анти-паровозную пропаганду и тут явно чувствовалась рука Ватикана. Вот никак Папа Римский не хотел оставить нас в покое. Я не хотел лезть в религиозные дела, но Ватикан меня достал, и я скомандовал Багряной палате — «ФАС!». И на следующий день было повсеместно объявлено в наших Ливонских владениях, что за сообщение о лицах, порицающих Королевские деяния, верноподданным королевства будет выдаваться по десять золотых (а за ложный донос десять ударов кнутом) и процесс пошел… За пару месяцев враждебная пропаганда нивелировалась под ноль и совсем не дорого. Были конечно старательные идиоты, типа сообщавшие, что сосед боится паровозов, но когда выяснялось, что это был искренний патриотический позыв, я приказал в таких случаях выдавать поощрительную премию в тридцать серебрушек (такая моя шутка юмора). Сразу припомнились три миллиона доносов в Гестапо и пять миллионов доносов в НКВД, причем эти доносы писали не Сталин с Ежовым и не Гиммлер с Гитлером.