Василий Панфилов - Улан 4 (СИ)

И тем не менее, несмотря на захват территории, победы в общем‑то не получилось. Из‑за постоянных диверсий, облав и весьма вероятных английских десантов, пришлось оставить Легионы, обеспечивая какой‑то порядок.

Многочисленных королевских престолов Уэльса* — у кельтов королей было ничуть не меньше, чем князей на Кавказе — едва ли не в каждой деревушке свой.

Не признали за его родом даже дворянских прав** — явление довольно частое, это только Россия признавала дворянские права у знати на присоединённых/завоёванных территориях. В той же Англии кельты подтверждали имеющееся дворянство в случае, когда они были чем‑то полезны завоевателям, либо когда были достаточно сильны и имели возможность капитулировать на приемлемых условиях.

Вернее — те, кто правит Англией*** — поправка значимая, поскольку собственно англичан среди знати к тому времени было не слишком много. Объяснять долго, но кто заинтересуется вопросом — интернет к вашим услугам.

Буднично**** — Нидерланды всегда больше опирались на всевозможные союзы и договора, чем на армию и флот (флот у них был сильный, но скорее колониально — торговый — чисто военные суда там были посредственные), поэтому в описываемой ситуации нет ничего невозможного. Аналогично и с отсутствием Сопротивления: ВМВ прекрасно это показала.

Глава 6

В Англии формировался эмигрантский корпус под предводительством принца Конде, причём скрывать, что он нужен для десанта во Францию, англичане уже перестали. Французских эмигрантов в английских войсках вообще было на удивление много. Так, в корпусе Конде уже набралось свыше двенадцати тысяч человек и набор шёл полным ходом. Были и отдельные роты, батальоны и даже полки, не имеющие никакого отношения к Конде — у эмигрантов были свои, достаточно серьёзные разногласия. Плюс — многие французы записывались в обычную английскую армию.

Нельзя сказать, что большая часть эмигрантов принадлежала к дворянству — хватало и горожан, крестьян, торговцев… Революция прошлась по стране паровым катком и обиженных было много. Так уж сложилось, что 'мстители' уезжали по большей части в Англию, 'патриоты' в колонии, а 'мирные' — в Империю.

Беда Франции была в том, что у неё не оказалось сильного, а главное — умного лидера. Да, Померанский 'помог' немного, но откровенно говоря — помощь была не слишком нужна, Вожди Революции были теми ещё пауками… Сейчас управление перехватил Ребель, но аналитики уверенно говорили — не удержится. Если не помочь.

Сейчас, пока французы понимают необходимость навести хоть какой‑то порядок, его терпят, но потом… Энергичный, но ограниченный, совершенно не гибкий и — не слишком умный. Вождём он стал скорее по воле случая, чем благодаря личным качествам. Ну и происхождение… Крещённый еврей — антисемит, активно вмешивающийся в дела христианских церквей… Не лучший кандидат.

Но пока — справлялся и были даже кое — какие успехи. Так, начали наводить порядок в армии и флоте, в казначействе и интендантстве. Возрождалась промышленность…

— Беда в том, Сир… Точнее, я не правильно выразился, — поправился Людвиг ван Эйк, занимающийся Ребелем, — Беда Франции и наше счастье в том, что порядок там наводится виселицами, пытками и расстрелами. На какое‑то время такие меры будут весьма действенны, но потом…

Людвиг пожал пухлыми плечами и поправил пенсне. Человек глубоко штатский, ранее он работал школьным учителем, пока на него не наткнулся Юрген. Бывший учитель оказался человеком на редкость умным и дельным, да и храбрости ему было не занимать. Так что обязательную 'обкатку' на передовой он прошёл, показав себя неплохим штабным работником, но остался совершенно отвратительным фехтовальщиком, стрелком и наездником.

Попаданец хмыкнул, выслушав аналитика: подростком он и сам думал, что только массовые расстрелы смогли бы разрешить ситуацию с коррупцией в России двадцать первого века. Сейчас же он понимал, насколько сложной там была ситуация и насколько неэффективны расстрелы. Необходимы — да, но уж не как главное лекарство…

— Значит, расстрелы…, — задумчиво повторил Владимир, — а ещё?

— Да почти сплошь карательные методы, — поморщился хозяйственный Людвиг, не одобрявший столь бестолковых методов, — пока помогает, как я уже сказал, но… Чиновники заканчиваются.

Император поёрзал в кресле и приподнял бровь, призывая собеседника продолжать.

— Воруют там конечно безбожно, вот только нужно понимать, что если в некоторых случаях можно ограничится конфискацией и предупреждением, а не сразу тащить чиновника или торговца на место казни. Во Франции несколько лет царил хаос и нужно понимать, что полностью 'чистых' людей в таких условиях осталось очень мало. Многие и сами были бы рады не воровать и не брать взяток… А куда денешься, если жалование не выплачивалось месяцами, если начальники и коллеги воруют… В таких условиях остаться честным было просто опасно!

— Запас прочности имеется?

Людвиг наморщил лоб…

— Есть, но сложно сказать, насколько велик. С одной стороны, он сильно выбил чиновников, да и торговцев, ремесленников… Но тут многое зависит от ситуации: если дела буду идти примерно таким же образом, то месяца на три, далее за Ребеля я не дам ни гроша. Хуже ситуация станет — так в любой момент толпа на гильотину потащит или приближённые яду подольют. Ну а лучше… Хм, даже сказать не могу… Если войска Революционной Франции начнут сейчас одерживать одну победу за другой, то Ребель и год продержится. Больше уже вряд ли — надоел он народу. Но за победы многое простят.

Рюген поднялся из‑за стола, жестом приказав собеседнику не вставать, потянулся с хрустом и начал мерить кабинет любимого штразльзундтского дворца шагами, обдумывая ситуацию. По въевшейся привычке — бесшумным 'охотничьим' шагом, не обращая внимания на то, что под ногами лежал толстый персидский ковёр.

— Может ли сейчас Франция победить Англию, если вдруг найдётся толковый лидер и полководец? — Вслух рассуждал император, — Может, хотя простой эту задачу не назовёшь. При некотором везении с этим справится и Ребель, особенно если офицерский корпус хотя бы частично встанет на его сторону. Так… Ребеля охраняют?

— Да, Сир, — с готовностью ответил Людвиг, — люди из полка Стражей Революции.

— А наши?

— Ээ… Не знаю…

Отпустив аналитика, Владимир вызвал Юргена и поставил ему задачу всеми силами охранять Ребеля, одновременно подталкивая его на более активные боевые действия с Англией.

— Чем больше они ослабят друг — друга, тем больше шансов у нас на удачный исход операции. Сильная Франция под боком нам не нужна ни как враг, ни как союзник. В идеале нужно добиться того, чтобы эти страны максимально ослабили друг — друга, а выиграли в результате мы. И 'Мы' здесь — прежде всего Венедия, а не Империя.

— Понимаю, Сир, — согласился с ним родич, — к этому и стремимся. Другое дело, что и там не дураки сидят…

— А можно дураков посадить? — перебил император собеседника, схватив со стола лист бумаги и карандаш, — Смотри: лорда Кавендиша убираем и кто остаётся в Адмиралтействе?

Карандаш летал по бумаге и потихонечку вырисовывалась схема перестановок в британских властных структурах. Перестановок на первый взгляд не критичных, мелких… Но если присмотреться, становилось ясно, что власть в итоге окажется у людей, не приспособленных к ней. Разведкой станут командовать люди, норовящие решать все проблемы одним махом; армиями — заботящиеся только о наживе и грабежах…

— А ведь может получиться, Юрген, — спустя два часа сказал Рюген, — посматривая на схемы и идеи многоходовок, — может.

Гуляли на свадьбе Наполеона, который женился на дочери Покоры и принял фамилию прославленного фельдмаршала. Родители корсиканца сидели со странными лицами: с одной стороны их сын вошёл в другую семью, что в те времена воспринималось крайне серьёзно, а тем более на Корсике… С другой — карьера его складывалась исключительно удачно, так что и родственникам немало перепало от его славы. Нет, на государственную службу их не брали — старшенький, Жозеф, прошёлся 'по краю' и едва — едва не вступил в своё время в масонскую ложу. Люсьен, несмотря на юный возраст, успел замараться в сомнительных сделках… В общем, по мнению Рюгена, все таланты семьи достались Наполеону — остальные были личностями вполне заурядными.

Мать и отец свежеиспечённого Покоры удовольствовались статусом родителей крупного помещика и проживанием на полном пансионе в одном из второстепенных поместий жены сына Елизаветы. Сёстры Наполеона получили неплохое приданое и старшие Элиза с Полиной уже успели достаточно удачно выскочить замуж за балканских помещиков. Остальные… Младшие сёстры были уже сговорены, ну братьям предстояло вести сытную жизнь небогатых, но и далеко не бедных провинциальных помещиков. И на этом всё: что сам фельдмаршал Покора, что император — оба дали понять Бонапартам, что благоволением пользуется ТОЛЬКО Наполеон, ну а им придётся довольствоваться отблесками его славы и благополучия.