Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов

только здесь, когда прибывшие с первым небольшим табуном коневоды поведали историю появления породы. И в этом слове мне сразу послышалось что-то знакомое. Не с английским ли «дестроер», что значит «разрушитель», оно связано? Оказалось, что связано: эта порода коней, способных нести на себе не только закованного в латы рыцаря, но и броню, защищающую саму лошадь, со временем в английском языке трансформировалась в грозный термин. Может быть, ещё и потому, что могучий конь при таране вражеского построения был способен повалить сразу добрый десяток воинов-пехотинцев.

Со временем именно из рыцарских коней вывели несколько пород, предназначенных для тяжёлого труда, объединяя их общим определением «тяжеловозы». Но из всех этих пород для стоящих перед нами задач лучше всего подходят именно першероны, способные и тяжёлый плуг тащить, и телегу с таким грузом, что пара обычных лошадок не справится, и под седлом ходить. Не секрет ведь, что со временем наша техника, перегнанная сквозь «дыру», понемногу выйдет из строя, технологии могут прийти в упадок, а производственные мощности перестанут справляться с растущими потребностями. Вот и придётся что-то из четырёхколесных средств передвижения заменять четырёхкопытными.

Местные лошадки? Мелковаты, слабоваты. Даже отличные степные скакуны с трудом выдерживают наших рослых ребят, решивших связать себя со службой в коннице. А что будет, когда эти казаки нацепят на себя защитное снаряжение? Менять коня каждые полчаса? Вот и пришлось озаботиться более выносливыми скакунами для них. Вызвавшими неподдельный восторг гостивших у нас «дипломатов». Вплоть за предложения купить их за огромные по местным меркам деньги.

Пришлось отказать. По-честному объяснив причину отказа: слишком мало у нас таких лошадей, чтобы ещё уменьшать стадо и рисковать вырождением породы из-за близкородственного скрещивания. Годиков через пять приезжайте, когда лошадки расплодятся. Если живы будете из-за этих, блин, чёртовых монголов.

Ну, да. В этом году они примут решение о походе на Запад и начнут стягивать силы со всех покорённых территорий в заволжских степях, чтобы на следующий год разгромить Волжскую Булгарию. А ещё через год и время их похода на Русь придёт. То есть, как раз те жеребята, что родились прошлой весной, повзрослеют и примут участие в сражениях.

Мы вообще достаточно много внимания уделяем тому, чтобы и сельскохозяйственные культуры у нас и наших «подданных» были наиболее урожайными (вплоть до замены здешних семян на наши ещё и с «приплатой»), и породы домашнего скота и домашней птицы лучшими. Чтобы давали больше мяса, шерсти и, если речь о коровах, молока. Речь даже не о том, чтоб «понравиться» местному населению, а о нашей собственной продовольственной безопасности. Потому и затеяли организовать километрах в пяти юго-западнее «дыры», на «полуострове», образуемом Вёрдой, Рановой и речкой Мошки, этаких «животноводческий совхоз», использую для выпаса скота заливные луга и пойму Вёрды. С хорошей охраной, разумеется. Причём, не только от двуногих хищников, но и от четвероногих, поскольку волков в это время — видимо-невидимо. Зимой даже пришлось стимулировать местных охотников выплатой целого серебряного рубля за сдачу каждой волчьей головы.

Впрочем, есть и «пассивные» способы обезопасить наш скот от серых хищников. Например, вывешивать на второй снизу ряд колючей проволоки, которым обнесено сие пастбище, красные флажки, почему-то являющиеся для волков непреодолимой преградой. А по территории пускать собак, которые с огромным удовольствием душат лис, очень уж охочих до курочек, гусей и ягнят. Вот на прокорм всей этой копытной живности и пошли выращенные в прошлом году «бесполезные» клевер с овсом и выменянные у здешних крестьян их плохонькие рожь и пшеница.

Эта «латифундия» позволила нам заложить основу такого социального класса, как сельский пролетариат. Дело в том, что желающих переселиться в окрестности Ряжска довольно много. Феодализм феодализмом, а крепостное право в это время находится в самом зачаточном состоянии, и покинуть хозяина не имеют права только те, кто подписал с ним «ряд», договор, в котором добровольно признают «кабалу». Ну, и пленники, захваченные в бою. Причём, срок неволи этих самых пленников тоже не пожизненный, а ограничен шестью годами, после чего пленный должен сделать выбор: либо он уходит в родные края, либо остаётся жить в принявшей его общине. Другой разговор, что значительную часть пленных до истечения этого срока продают «на сторону», и он становится «полноценной» собственностью нового хозяина.

Так вот, крестьяне, если у них нет долгов перед князем или боярином, на землях которого они живут и трудятся, могут уйти в любое другое место. Обычно это происходит в период между сбором «полюдья» и новым земледельческим сезоном. Вот и потянулись зимой к нам такие желающие сменить место жительства. В довольно «товарных» количествах. А поскольку жить и, желательно, работать им где-то надо, мы предлагаем им не ютиться по углам до весны, а поселиться в выстроенных нами домах и сразу же включиться в работу по уходу за нашим скотом. За очень хорошую по местным меркам оплату. Или «в рассрочку» выстроить из нашего материала избу, а по весне получить земельный надел, который его семья будет обрабатывать, выплачивая после каждой страды стоимость долга частью собранного урожая. Но место жительства «переселенца» определяем уже мы, исходя из потребностей в развитии территории. К примеру, нам очень нужно расширить деревни близ Становой крепости и угольного карьера, вот основная масса вновь прибывающих туда и едет. Вернее, ехала, пока не пришла весна и не началась очередная весенняя распутица.

Помимо пополнения крестьянами, мы через купцов запустили ещё одну программу. В городах и крупных сёлах существует достаточно жёсткая конкуренция среди ремесленников. Кто-то живёт неплохо, а кого-то так «придушили» конкуренты и жизненные обстоятельства, что еле концы с концами сводит. Вот и получает тот купчина, что сумел сагитировать мастера на переезд в Ряжск, пять рублей нашими товарами. Вот так и появились в нашем городе собственные кузнецы, шорники, кожемяки, ткачи, сапожники и даже… ювелиры. Фронт работ для них огромный, если учитывать приток населения. А поскольку многим из них мы ещё и материалы свои даём, то их продукция уже ценится дороже, чем та, которую производят от их вчерашних конкурентов.

Некоторые специалисты для нас просто уникальны. Как, например, шорники. Увы, в России будущего из-за сокращения конского поголовья производство всех этих хомутов, сёдел и уздечек превратилось в удел очень, очень редких специалистов-одиночек, которых заманить в прошлое просто нереально. Вот и приходится пользоваться услугами ремесленников из тринадцатого века. И ставить им условие обучить своему мастерству не менее трёх учеников. То же касается кожемяк. Ворчат, поскольку привыкли оберегать профессиональные секреты. Но и от этого недовольства есть противоядие — инструменты и